Не боюсь Вирджинии ВулфЭдвард Олби(Кто боится Вирджинии Вульф)Пьеса в трех действиях ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА Марта крупная шумливая женщина, 52 года. Выглядит несколько моложе. Полная, но не рыхлая. Джордж ее муж, 46 лет. Худощавый, волосы с проседью. Хани 26 лет. Миниатюрная блондиночка, красотой не отличается. Ник ее муж, 30 лет. Блондин, стройный, с приятной внешностью. Действие происходит в гостиной дома, который стоит на территории небольшого колледжа в Новой Англии. ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ Игры и забавы На сцене темно. Удар в наружную дверь. Слышен смех Марты. Дверь отворяется, свет включен. Входит Марта, за ней Джордж. Марта. А, черт… Джордж. Ш-ш-ш-ш… Марта. Гос-споди Иису… Джордж. Перестань, Марта. Сейчас два часа… Марта. Ну, Джордж! Джордж. Извини, пожалуйста, только… Марта. Перестань кудахтать! Вот раскудахтался! Джордж. Уже поздно, понимаешь? Поздно! Марта (оглядывает комнату. Подражает Бэтти Дэвис). Какое убогое жилье! Слушай, откуда это? «Какое убогое жилье!» Джордж. Почем я знаю откуда… Марта. А, брось! Откуда это? Ну, ты же помнишь… Джордж. Марта… Марта. ОТКУДА ЭТО, ЧЕРТ ТЕБЯ ВОЗЬМИ! Джордж (устало). Что откуда? Марта. Я тебе только что сказала. Только что изобразила. «Какое убогое жилье!» Хм? Откуда это? Джордж. Понятия не имею… Марта. Болван! Это из какого-то, черт его возьми, фильма с Бэтти Дэвис… какое-то эпическое полотно Братьев Уорнер. Джордж. Не могу я помнить все фильмы, которые… Марта. Тебя никто не просит запоминать все паскудные боевики Братьев Уорнер, а только одно-единственное скромненькое эпическое полотно. Там под конец у Бэтти Дэвис начинается перитонит… Она с самого начала в таком страшенном черном парике, и потом у нее перитонит, а замужем она за Джозефом Коттеном или еще за чем-то… Джордж. За кем-то… Марта. …за кем-то… и ее все время тянет в Чикаго, потому что она влюблена в того самого актера со шрамом… но заболевает и садится за туалетный столик… Джордж. Какого актера? С каким шрамом? Марта. Откуда я помню, как его там. Мне название нужно. Я хочу знать, как этот фильм называется. Садится за туалетный столик… у нее этот самый перитонит… хочет накрасить губы, но ничего не выходит… размазывает помаду по всему лицу, а в Чикаго она все равно собирается и… Джордж. «Чикаго»! Так и называется: «Чикаго»! Марта. Хм? Кто… что называется? Джордж. Фильм… Фильм называется «Чикаго». Марта. Господи боже! Ты что, совсем сдурел? «Чикаго» — это мюзикл тридцатых годов. В главной роли малышка мисс Элис Фей. С тобой с ума сойдешь! Джордж. Может, я тогда еще под стол пешком ходил, но… Марта. Ты это брось! Хватит! В этом фильме Бэтти Дэвис возвращается домой, проторчав целый день в бакалейной лавке… Джордж. Она что, служит в бакалее? Марта. Нет. Ведет хозяйство дома. Ходила в лавку за покупками. Так вот, она возвращается домой, в скромненькую комнатку скромненького коттеджа, в который ее поселил скромненький Джозеф. Коттен… Джордж. Они женаты? Марта (нетерпеливо). Да. Женаты. Он ее муж, она его жена. Кудах-тах-тах! Вот она входит в комнату, озирается по сторонам, ставит сумку па стол и говорит: «Какое убогое жилье!» Пауза. Джордж. А-а… Пауза. Марта. Она не удовлетворена жизнью. Пауза. Джордж. А-а… Пауза. Марта. Так как же называется этот фильм? Джордж. Право, не знаю, Марта… Марта. Ну так думай, думай! Джордж. Я устал, милая… уже поздно… и кроме того… Марта. Не понимаю, с чего бы это тебе устать… Весь день бездельничал, занятий на факультете у тебя не было, и вообще ничего… Джордж. Устал, и все тут… Если бы твой отец не устраивал этих сборищ каждую субботу, чтоб им пусто было… Марта. Бедный, бедный Джордж… Джордж (брюзгливо). Говорю тебе как есть. Марта. Ты ведь ничего на этом сборище не делал и никогда ничего не делаешь. Никогда ни во что не вмешиваешься. Сидишь сиднем и занимаешься болтовней. Джордж. А что тебе от меня надо? Чтобы я вел себя, как ты? Слонялся бы весь вечер от одного к другому и блеял бы им первое, что придет в голову? Марта (блеющим голосом). Я не блею. Джордж (тихо). Ну хорошо… ты не блеешь. Марта (обиженно). Я не блею. Джордж. Хорошо. Я уже сказал, ты не блеешь. Марта (надувшись). Дай мне выпить. Джордж. Что? Марта (все еще вполголоса). Я сказала, дай мне выпить. Джордж (идет к передвижному бару). Ну что ж, на сон грядущий нам обоим не повредит… Марта. На сон грядущий? Ты что, смеешься? Сейчас гости придут. Джордж (не веря своим ушам). Кто придет? Марта. Гости. ГОСТИ. Джордж. ГОСТИ! Марта. Да… гости, люди… К нам придут гости. Джордж. Когда? Марта. Сию минуту. Джордж. Господи помилуй! Марта… ты знаешь, который час?.. КТО придет? Марта. Имяреки. Джордж. Кто? Марта. ИМЯРЕКИ! Джордж. Какие имяреки? Марта. Я, Джордж, не помню, как их там… Ты познакомился с ними сегодня вечером… Они новички… Он на математическом факультете или где-то там еще… Джордж. Да кто… что за люди? Марта. Ты познакомился с ними сегодня вечером, Джордж. Джордж. Не помню, чтобы я там с кем-нибудь знакомился. Марта. Нет, познакомился… Дай мне стакан… Он на математическом факультете… Лет тридцати, блондин и… Джордж. …и интересный… Марта. Да… и интересный… Джордж. Все понятно. Марта. …а жена у него… так, маленький мышонок, ни бедер, ничего. Джордж (неопределенно). А-а… Марта. Ну, вспомнил? Джордж. Кажется, да, Марта… Но зачем они к нам явятся сейчас? Марта (безапелляционно). Затем, что папа просил, чтобы мы их приголубили. Вот зачем. Джордж (обескураженный). О господи! Марта. Дадут мне когда-нибудь выпить? Папа просил, чтобы мы их приголубили. Спасибо. Джордж. Но почему в такое время? Третий час ночи и… Марта. Потому что папа просил, чтобы мы их приголубили! Джордж. Да, но твой отец вряд ли хотел, чтобы мы проторчали с ними всю НОЧЬ напролет. Можно было бы пригласить их как-нибудь на воскресенье или… Марта. Ладно, не волнуйся… И вообще воскресенье уже наступило… Сейчас раннее воскресное утро. Джордж. Да, но это… это нелепо… Марта. Пригласили, и точка, о чем сейчас говорить? Джордж (сдав позиции, но в ярости). Хорошо. Но где они? Если у нас гости, так где же они? Марта. Скоро придут. Джордж. А куда они девались?.. Пошли домой и на всякий случай выспались, так что ли? Марта. Придут. Сейчас придут. Джордж. Ты бы все-таки хоть изредка делилась со мной… Пожалуйста, брось привычку ОБРУШИВАТЬ на меня свои… Марта. Я на тебя ничего не обрушиваю… Джордж. Да, как же… Вечно одно и то же. Марта (с покровительственным добродушием). Ах, Джордж! Джордж. Вечно одно и то же! Марта. Бедненький Джорджик уселся на коржик! Он все еще хмурится. О-о-о-о-о! Что ты там делаешь? Дуешься? Хм? Ну-ка покажись… Надулся? Ах, вот как! Джордж (сдержанно). Ладно, оставь, Марта… Марта. О-о-о-о-о! Джордж. Обо мне не беспокойся… Марта. О-о-о-о-о! Джордж на это не реагирует. Эй! Никакой реакции. Эй! Эй! Джордж смотрит на нее с видом жертвы. Она поет. Не боюсь Вирджинии Вулф, Вирджинии Вулф, Вирджинии Вулф… Ха-ха-ха! Никакой реакции. Что с тобой? Разве тебе не смешно? Хм? (Вызывающе.) По-моему, это сногсшибательно… прямо-таки животики надорвешь. А тебе не понравилось, хм? Джордж. Да нет, ничего, Марта… Марта. Ты же хохотал до упаду там, на вечере. Джордж. Я улыбался. А хохотать до упаду не хохотал…. Я улыбался, понимаешь?.. Мол, ничего, недурно. Марта (глядя в стакан). Ты хохотал до упаду, миленький. Джордж. Ничего, недурно… Марта (грозно). Это было сногсшибательно! Джордж (терпеливо). Да, правильно — было очень забавно. Марта (после некоторого размышления). Тебя наслушаешься — блевать тянет. Джордж. Что? Марта. У-у!.. Блевать тянет! Джордж (вдумывается в ее слова, потом…). Так говорить не очень прилично, Марта. Марта. Что не очень? Джордж. …не очень прилично так говорить. Марта. Люблю, когда ты злишься. Больше всего, кажется, я люблю в тебе… твою злость. Ух ты… недотепа! У тебя эта… как ее… тонка… Джордж. …кишка? Марта. Фразер! Пауза… потом оба начинают хохотать. Эй! Положи мне еще льда в стакан, и побольше. Никогда не кладешь мне льда. Почему это, хм? Джордж (берет у нее стакан). Я всегда кладу тебе лед. А ты его сразу сгрызаешь. Такая уж у тебя привычка… грызть лед… Как спаниель грызешь. Сломаешь себе свои большие зубы. Марта. Большие зубы… они у меня свои… Джордж. Некоторые, да… Некоторые свои. Марта. У меня своих зубов больше, чем у тебя. Джордж. На два зуба. Марта. Ну что ж, на два больше — это немало. Джордж. Да, пожалуй. И пожалуй, это явление редкое… принимая во внимание твой возраст. Марта. Прекрати немедленно! Пауза. Сам не молоденький. Джордж (с мальчишеским увлечением… нараспев). Я на шесть лет моложе… Всегда был моложе, всегда моложе буду. Марта (угрюмо). А ведь ты… ты начинаешь лысеть. Джордж. И ты тоже. Пауза… оба смеются. Привет, детка. Марта. Привет. Поди сюда ко мне и подари своей мамочке крепкий, сочный поцелуй. Джордж. …да ну, слушай… Марта. Я жду крепкого, сочного поцелуя! Джордж (мысли его заняты другим). Не хочу я с тобой целоваться, Марта. Куда они девались? Куда пропали твои гости? Марта. Они остались поговорить с папой… Скоро придут… Ты почему не хочешь поцеловать меня? Джордж (весьма прозаически). Видишь ли, дорогая, если я тебя поцелую, это меня взволнует… я потеряю над собой власть и возьму тебя силой, вот здесь, в гостиной, на ковре, а тут как раз придут наши миленькие гости и… сама подумай, что скажет об ЭТОМ твой отец. Марта. Свинья! Джордж (надменно). Хрю-хрю! Марта. Ха-ха-ха! Налей мне еще… возлюбленный мой. Джордж (берет у нее стакан). Господи! И ты способна столько в себя влить! Марта (корчит из себя маленькую девочку). Я хочу пить. Джордж. О боже! Марта (круто поворачивается к нему). Слушай, голубчик, ты у меня давно под столом будешь валяться, а я ни в одном глазу… Так что можешь обо мне не беспокоиться. Джордж. Марта, я давно тебя увенчал… Нет такой премии за мерзость, которую бы ты не… Марта. Вот честное слово!.. Существуй ты на самом деле, я бы с тобой развелась… Джордж. От тебя требуется только одно: держись на ногах… Эти люди твои гости, и… сама понимаешь… Марта. Где ты там, я тебя не вижу… И уже давно — много лет тебя не вижу. Джордж. …если ты свалишься, или тебя начнет тошнить, или… Марта. …потому что ты пустое место, ты ничтожество… Джордж. … и сделай милость не заголяйся. Нет более отвратительного зрелища, чем когда ты напьешься и задерешь юбку на голову… Марта. …ты ноль без палочки… Джордж. …правильнее сказать, задерешь на ГОЛОВЫ… Слышен звон дверных колокольчиков. Марта. Гости, гости! Джордж (свирепо). Я просто не дождусь, когда ты начнешь свои штучки, Марта… Марта (тоже свирепо). Поди открой дверь. Джордж (не двигаясь с места). Сама открой. Марта. Слышал? Поди открой. Он не двигается. Ну подожди… Джордж (делает вид, будто бы плюет на нее)…вот, получай. Звон у входа повторяется. Марта (кричит в ту сторону). Входите! (Джорджу сквозь зубы). Я сказала: поди открой! Джордж (чуть улыбнувшись, делает несколько шагов). Хорошо, прелесть моя… как моей прелести угодно. (Останавливается.) Только прошу тебя, не заводись. Марта. Не заводись? Не заводись? Это что за выражение! Как это понять? Джордж. Говорю тебе, не заводись. Марта. Ты что, у своих студентов подцепил это словечко? О чем ты? Как так НЕ ЗАВОДИСЬ? Джордж. Не заводись о сыне, вот и все. Марта. За кого ты меня принимаешь? Джордж. От тебя всего можно ждать. Марта (разозлившись не на шутку). Да? Так вот, захочу и заведусь о сыне. Джордж. О сыне не смей. Марта (угрожающе). Он столько же мой, сколько и твой. Захочу и буду о нем говорить. Джордж. Я тебе не советую, Марта. Марта. Вот умница! Стук в дверь. Входите! Поди открой. Джордж. Так вот, учти. Марта. Да… обязательно!.. Поди открой! Джордж (идет к двери). Хорошо, прелесть моя… Как моей прелести угодно. А все же приятно, что есть еще хорошо воспитанные люди, и это в наши-то дни, в наш век! Приятно, что есть еще люди, которые не вламываются в чужие дома, даже если им СЛЫШНО, как на них оттуда рычит некое человекообразное чудище. Марта. Пошел ты знаешь куда! Одновременно с последней репликой Марты Джордж распахивает входную дверь. В ее пролете стоят Ник и Хани. Короткое молчание, потом… Джордж (радостный возглас означает, что он будто бы узнал их, на самом же деле он доволен, что они слышали вопль Марты). А-а-а-а! Марта (громогласнее, чем следовало бы… стараясь как-то замять свою грубость). Входите же! Привет, привет! Ник и Хани (по желанию). Хэлло, вот и мы… здравствуйте… (и т. д.). Джордж (весьма сухо). Надо полагать, вы и есть наши милые госли. Марта. Ха-ха-ха! Не обращайте внимания па этого старого брюзгу. Входите, ребятки… Ваши пальто и прочее отдайте старому брюзге. Ник (без всякого выражения). Может, напрасно мы пришли… Хани. Да… уже поздно, и… Марта. Поздно? Вы что, смеетесь? Бросайте куда-нибудь свои пальто и идите сюда. Джордж (небрежно… отходя в глубь комнаты). Куда хотите… на диван, на кресло, на пол… у нас все дозволено. Ник (обращаясь к Хани). Говорил я, что не надо было приходить. Марта (зычным голосом). Вам сказано, входите! Ну, что же вы? Хани (хихикает, входя с Ником в гостиную). Ой, боже! Джордж (передразнивая хихиканье Хани). Хи-хи-хи-хи. Марта (кидается к Джорджу). Молчи, говнюк… Сию минуту прекрати. Джордж (обруган ни за что, ни про что). Марта! (Нику и Хани) Марта на каждом шагу сквернословит. Любимое ее занятие. Марта. Садитесь, ребятки… садитесь. Хани (садится в кресло). Как у вас хорошо! Ник (небрежно). Да, правда… очень мило. Марта. Спасибо, спасибо. Ник (показывая на абстрактную картину). А это… это чья работа? Марта. Это?… Это, как его… Джордж. …одного грека с усиками, которого Марта прижала в углу на вечере у… Хани (спасая положение). Хо-хо-хо! Ник. Тут есть… нечто… Джордж. Сдержанная сила? Ник. Нет… не совсем… Джордж. А-а! Пауза. Ну, тогда, может, взрывчатая расслабленность? Ник (понимает намерения Джорджа, но сохраняет суровость и невозмутимую вежливость). Нет. Я хотел сказать… Джордж. Может быть… хм… сдержанно взрывчатая напряженность? Хани. Милый! Тебя разыгрывают. Ник (холодно). Да, я это понимаю. Короткое неловкое молчание. Джордж (искренне). Не сердитесь. Ник склоняет голову, снисходительно прощая его. Джордж. На самом деле это живописный символ мышления Марты. Марта. Ха-ха-ха! Дай ребятишкам выпить, Джордж. Что вам налить, детки? Что вы будете пить, хм? Ник. Хани? Ты что хочешь? Хани. Не знаю, милый… Может, самую чуточку бренди? «Не мешать — потом не страдать». (Хихикает.) Джордж. Бренди? Чистого бренди? Это проще простого. (Идет к передвижному бару). А вам?.. Хм? Ник. Если не возражаете, мне виски со льдом. Джордж (налиеая стаканы). Если не возражаю? С чего бы это мне возражать? По-моему, не с чего. Марта? Тебе чистого спирту? Марта. Конечно. «Не мешать — потом не страдать». Джордж. Мартины вкусы в напитках несколько снизились за последние годы… упростились… приняли окончательную форму. В ту пору, когда я ухаживал за ней… не знаю, то ли это слово… но в ту пору, когда я ухаживал за Мартой… Марта (весело). Когда ты путался со мной, радость моя! Джордж (несет стаканы Нику и Хани). Так или иначе, когда я ухаживал за Мартой, она заказывала черт знает что! Вы даже представить себе не можете. Мы приходили в бар… не в ресторан, а в БАР, где подают только водку, виски, пиво… и знаете, что она делала? Скривит физиономию на сторону, подумает-подумает, и бац! Заказ: коктейль «Александер» с бренди и сливками, коктейль крем-какао с толченым льдом, джин с лимонным соком, чашу пылающего пунша… ликеры в семь слоев. Марта. Как это было вкусно!.. Прелесть! Джордж. Самые дамские напиточки. Марта. Эй, где мой чистый спирт? Джордж (возвращается к бару). Но годы научили Марту разбираться в основных истинах… и она поняла, что сливки годятся для кофе, лимонный сок для пирогов… алкоголь же (подает Марте ее стакан) чистый, простой алкоголь… пожалуйста, ангел мой… для людей простых и чистых душой. (Поднимает свой стакан.) Пьем за слепое духовное око, за сердечный покой и за цирроз печени. Ну, дружно, до дна. Марта (обращается ко всем). Ваше здоровье, дорогие. Все пьют. У тебя поэтическая натура, Джордж… Что-то от Дилана Томаса, что поражает меня прямо в причинное место. Джордж. Какая вульгарность! И при гостях! Марта. Ха-ха-ха! (Нику и Хани). Ну, давайте! (Поет, дирижируя стаканом.) Не боюсь Вирджинии Вулф, Вирджинии Вулф, Хани подхватывает в конце. Вирджинии Вулф. Не боюсь Вирджинии Вулф… Марта и Хани смеются. Ник улыбается. Хани. Это было так смешно! Ужасно смешно… Ник (быстро включаясь в разговор). Правда очень смешно. Марта. Я думала, у меня кишки лопнут. Честное слово!.. Так и думала, сейчас лопну со смеху. А Джорджу не понравилось… Джордж говорит, что совсем это не смешно. Джордж. Господи, Марта! Неужели начинать все сначала! Марта. Я тебя пристыдить хочу, ангел мой! Не то совсем чувство юмора потеряешь. Джордж (сверхтерпеливо, обращаясь к Нику и Хани). Марта считает, что я недостаточно громко смеялся. Марте кажется, что если… как она изящно выражается… если у человека не лопаются кишки со смеху, значит, ему не смешно. Понимаете? Если человек не ржет как жеребец, значит, ему не весело. Хани. А я веселилась… и вообще все было замечательно. Ник (с притворным восхищением). Да… да, верно! Хани (Марте). А ваш отец! Он же прелесть! Ник (все также). Безусловно! Хани. Чудо, настоящее чудо! Марта (с неподдельной гордостью). Он у меня молодчина, правда? Еще какой молодчина! Джордж (Нику). Посмейте не поверить! Хани (укоризненно). О-о-о-о! Он просто замечательный. Джордж. Я не хочу свергать его с пьедестала. Он божество, это мы все знаем. Марта. Отцепись от моего отца! Джордж. Слушаюсь, дорогая. (Нику). Я вот что хотел сказать… Когда вы посидите на стольких же профессорских приемах, сколько я высидел… Ник (пресекая попытку установить взаимопонимание). Я благодарен профессору. Мне было очень приятно у него на вечере, по, кроме того, я все это ценю. Знаете, когда ты новичок… (Джордж недоверчиво всматривается в него). А тут встречаешься с людьми, вас со всеми знакомят… кого-то узнаешь поближе… Вот когда я преподавал в Канзасе… Хани. Вы не поверите, но нам приходилось там самим пробивать себе дорогу… Правда, милый? Ник. Да, верно. Мы… Хани. Сами и действовали. Я сама заговаривала с профессорскими женами… в библиотеке… в магазине… «Здравствуйте, я здесь новенькая… Вы, вероятно, миссис такая-то, жена доктора такого-то». Честно говоря, это было не очень приятно. Марта. Папа знает, как все надо поставить. Ник (сверх ожиданий без всякого восторга). Он замечательный человек. Марта. Еще бы не замечательный! Джордж (Нику — доверительно, хотя и не шепотом). Послушайте, миленький, что я вам скажу по секрету. Есть на свете вещи более легкие, чем быть мужем ректорской дочки, если вы преподаете у него в университете. Да, есть на свете вещи полегче. Марта (громко — ни к кому, собственно, не обращаясь). Вот повезло человеку!.. НЕКОТОРЫЕ мужчины ухватились бы за такой исключительный случай. Джордж (Нику — с многозначительным подмигиванием). Верьте мне, миленький, есть на свете вещи более легкие. Ник. Да, правильно… это может привести к известным осложнениям, что вполне понятно, хотя… Марта. Некоторые мужчины много отдали бы за такую возможность. Джордж (вполголоса). Увы, Марта, на деле выходит так, что в жертву приносится самая интимная часть тела. Марта (злобно вскрикнув, презрительно отмахивается от него). У-у-у! Хани (вскакивает с места). Может, меня кто-нибудь проводит… где у вас тут… (Умолкает, не договорив.) Джордж (показывая на Хани). Марта… Ник (обращаясь к Хани). Тебе что, нехорошо? Хани. Нет, ничего, милый. Просто я хочу… попудрить нос. Джордж (видя, что Марта не двигается с места). Марта, ты не покажешь, ей, где у нас… мягко выражаясь… Марта. Хм? Что? Ну конечно. (Встает.) Извините. Пошли. Я ознакомлю вас с расположением квартиры. Хани. Я хочу… Марта. …умыться? Понятно… Пошли. (Берет Хани под руку. Обращаясь к остальным.) А вы тем временем поговорите как мужчина с мужчиной. Хани (обращаясь к Нику). Мы скоро вернемся, милый. Марта (Джорджу). Знаешь, Джордж, ты меня просто до белого каления доводишь. Джордж (весело). Прекра-асно! Марта. Нет, на самом деле, Джордж. Джордж. Ладно, Марта… Ладно. Ну, выкатывайтесь отсюда. Марта. Нет, на самом деле. Джордж. Только держи язык за зубами… ты знаешь о чем. Марта (почему-то рассвирепев). О чем захочу, о том и буду говорить, Джордж! Джордж. Ладно, ладно. Сгинь. Марта. Буду говорить… о чем захочу. (Тащит Хани за собой.) Пошли. Джордж. Сгинь! Обе женщины выходят. Ну-с, что вы будете пить? Ник. Да не знаю… Пожалуй, опять виски. Джордж (берет стакан Ника и идет к бару). Вы и там, на Парнасе, тоже пили виски? Ник. Где? Джордж. На Парнасе. Ник. Не понимаю. Джордж. Ладно, неважно. (Подает ему стакан). Виски — одна порция. Ник. Благодарю. Джордж. Это у нас в ходу такая шуточка со старушкой Мартой. (Садится.) Итак… (Пауза.) Итак… вы на математическом факультете? Ник. Нет… я… нет. Джордж. Марта сказала, что вы на математическом. По-моему, я от нее это слышал. (Не очень-то дружелюбно.) А почему вы решили стать педагогом? Ник. Хм… Наверно, я руководствовался теми же соображениями… что и вы. Джордж. Какими? Ник (сухо). Простите… Джордж. Я спрашиваю: какими? Какими я руководствовался соображениями? Ник (смущенно посмеиваясь). Да я… понятия не имею. Джордж. Вы сказали, что у вас были такие же соображения, как и у меня. Ник (с обидой в голосе). Я сказал: наверно, такие же. Джордж. А-а! (Небрежно.) Разве? (Пауза.) Ну-с, так… (Пауза.) Вам нравится у нас? Ник (оглядывая комнату). Да… у вас… хорошо. Джордж. Я про наш университет. Ник. А-а… Я думал, вы… Джордж. …Догадываюсь, о чем вы думали. (Пауза.) А я об университете. Ник. Да… Ничего… нравится. Джордж молчит и не сводит с него глаз. Очень нравится. Джордж молчит. А вы… вы здесь уже давно? Джордж (рассеянно, будто не слыша). Что? А-а… да. С тех пор как женился… на этой как ее… хм, на Марте. И даже еще раньше (Пауза.) Я здесь целую вечность. (Сам с собой.) Поруганные надежды, благие намерения. Благие, наиблагие, самые благие, благословили по лбу. (Снова Нику.) Как вам нравится такая грамматика, молодой человек? А? Ник. Простите, сэр, но мы, кажется, друг друга не… Джордж (язвительно). Вы не ответили на мой вопрос. Ник. Сэр? Джордж. Оставьте этот снисходительный тон! (Посмеиваясь над ним.) Я спросил, как вам правится такая грамматика. Благой, наиблагой, самый благой, благословили по лбу. Хм? Ну-с? Ник (неприязненно). Право, не знаю, что вам ответить. Джордж (будто бы не веря своим ушам). Действительно не знаете? Ник (огрызаясь). Ладно… Какого ответа вы ждете? Хотите, чтобы я сказал, что это смешно, а вы наперекор мне скажете, что грустно? Или мне сказать, что это грустно, а вы тут же вывернете все наизнанку и скажете, нет, это смешно. Пожалуйста, играйте в свою дурацкую игру, как хотите — и так и этак. Джордж (с преувеличенной почтительностью). Отлично! Отлично! Ник (еще злее). Когда жена вернется, мы с ней… Джордж (искренне). Ну-ну… успокойтесь, милый… Успокойтесь. (Пауза.) Ну как? (Пауза.) Хотите еще выпить? Дайте мне ваш стакан. Ник. У меня еще есть. Но когда моя жена сойдет вниз… Джордж. Давайте. Я подложу льда. Дайте, дайте. (Берет стакан.) Ник. Я хочу сказать… что вы с вашей женой… вы оба… затеяли какую-то… Джордж. Ничего мы с Мартой не затевали… Мы с Мартой просто упражняемся… только и всего. Мы с ней… проветриваем остатки нашего остроумия. Не обращайте на нас внимания. Ник (нерешительно). И все-таки… Джордж (круто меняет тактику). Знаете что… давайте сядем и поговорим, хм? Ник (овладев собой). Просто я не люблю… впутываться… (обдумав, как это выразить) в дела посторонних людей. Джордж (успокаивая его, как ребенка). Ничего, это пройдет, свыкнетесь… Университет маленький и прочее тому подобное. Здесь есть кружки, где занимаются музыкой в постелях. Ник. Сэр? Джордж. Я говорю, кружки постельной музыки… Ну ладно, не будем. Только, пожалуйста, не величайте меня «сэром»… да еще с вопросительным знаком на конце. Вот так: «Сэр?» Я понимаю, это знак уважения (морщится) к старшим, но… вы таким тоном… Сэр? Сударыня? Ник (с легкой, уклончивой улыбочкой). Не хотел вас обидеть. Джордж. А вам самому сколько лет? Ник. Двадцать восемь. Джордж. Мне сорок с хвостиком. (Ждет, как Ник к этому отнесется, но тот никак не реагирует.) Вас это не удивляет? Разве я… не выгляжу старше? А вот это… седина… не свидетельствует, что мне пятьдесят? Разве я не стушевываюсь, на заднем плане… не таю в клубах табачного дыма? Хм? Ник (оглядывается в поисках пепельницы). По-моему, вы… вы прекрасно выглядите. Джордж. Я всегда был поджарый… и пяти фунтов не прибавил с тех пор, как был ваших лет. И брюшком не обзавелся. Единственное, что у меня есть, — это небольшая толщинка чуть ниже пояса… но она твердая… Это не жир. Я хожу играть в гандбол. А вы сколько весите? Ник. Я… Джордж. Фунтов сто пятьдесят пять — сто шестьдесят?.. Что-нибудь около этого? В гандбол играете? Ник. Да… нет… То есть не очень хорошо. Джордж. Ну что ж… мы с вами как-нибудь сыграем. Марта тянет на сто восемь… лет. А вес у нее немного больше. Сколько вашей жене? Ник (немного растерянно). Двадцать шесть. Джордж. Марта замечательная женщина. По-моему, в ней около ста десяти фунтов. Ник. В вашей… жене? Джордж. Нет, нет, дружок. В вашей. В вашей жене. Моя жена — Марта. Ник. Да… Я знаю. Джордж. Выли бы вы женаты на Марте, поняли бы, какой это подарок. (Пауза.) Но если бы я был женат на вашей жене, я бы тоже понял, какой это подарок… Верно? Ник (после паузы). Да. Джордж. Марта говорит, вы на математическом факультете, что ли. Ник (будто в сотый раз). Нет… Не на математическом. Джордж. Марта редко ошибается… Может, вам следовало бы преподавать па математическом? Ник. Я биолог. Я на биологическом отделении. Джордж (после паузы). О-о! (Потом, точно вспомнив что-то.) О-о! Ник. Сэр? Джордж. Вот вы кто! Вы из тех, кто затеял всю эту мороку… Кроить всех на один лад, перестраивать хромозоны или что-то там еще. Правильно я говорю? Ник (все с той же улыбочкой). Не совсем: хромосомы. Джордж. Я человек недоверчивый. Вы убеждены (ерзает в кресле)… Вы убеждены, что история ничему не учит людей? Не то, что научиться нечему… Нет! Люди просто не усваивают ее уроков. Я сам на историческом факультете. Ник. Да как вам сказать… Джордж. Я доктор наук. Бакалавр… Магистр… Доктор философии… Ба-ма-до-фи! Бамадофи обычно описывается как изнурительная болезнь лобных долей или как чудодейственный наркотик. На самом деле она и то и другое. Я, правда, человек недоверчивый. Значит, биология, хм? Ник молча кивает… смотрит на него. Я читал где-то, будто научная фантастика — это совсем не фантастика… что вы, биологи, перестраиваете наши гены так, чтобы все мы оказались на один лад. А я этого не желаю! Это… это черт знает что! Вот, скажем… посмотрите на меня! Хорошо, по-вашему, получится, если все будут сорока лет с хвостиком, а на вид пятидесяти пяти. Вы мне ничего не ответили насчет истории. Ник. Генетика, о которой вы говорите… Джордж. А-а! (Отмахивается.) Наука эта весьма огорчительная… одно разочарование. Но с историей дело обстоит еще хуже… Я на историческом факультете. Ник. Да… вы говорили. Джордж. Да, говорил… И может, еще несколько раз скажу. Марта любит повторять, что я при историческом факультете… то есть состою только в сотрудниках, а не ЗАВЕДУЮ историческим факультетом. И я действительно не заведую. Ник. А я не заведую биологическим факультетом. Джордж. Да ведь вам двадцать один год! Ник. Двадцать восемь. Джордж. Двадцать восемь! Может, когда вам исполнится сорок с хвостиком, а выглядеть будете на пятьдесят пять, тогда и получите заведывание историческим факультетом… Ник. …биологическим… Джордж. …биологическим факультетом. Историческим факультетом я все же заведовал целых четыре года, во время войны. Но это потому, что людей не было. Потом… люди вернулись — никого, видите ли, не убили. Вот она вам. Новая Англия. Поразительно, правда? Хотя бы одному во всем нашем городе снесло голову! В этом есть что-то противоестественное. (Задумывается.) У вашей жены совсем нет бедер… правда, хм? Ник. Что? Джордж. Я вовсе не такой уж любитель крутобедрых… Не принадлежу к числу тех, кто высчитывает: объем бюста — тридцать шесть, талии — двадцать два, бедер — семьдесят восемь. Отнюдь нет, уважаемый… Все должно быть пропорционально. Я просто говорю, что у вашей жены… узкие бедра. Ник. Да… вы правы. Джордж (глядя в потолок). Что они там делают? Наверно, как раз тут, над нами. Ник (с притворным оживлением). Что вы, женщин не знаете! Джордж (пронзает Ника подчеркнуто ироническим взглядом… потом отвлекается на другое). Хоть бы одного паршивца пристукнуло! Правда, Вашингтон никто не бомбил. Впрочем, нет… это несправедливо. У вас есть дети? Ник. Хм… нет… пока нет. (Пауза.) А у вас? Джордж (почти вызывающе). Мое дело знать, ваше дело выяснить. Ник. Вот как? Джордж. Бездетные, хм? Ник. Пока — да. Джордж. Люди… хм… рождают детей. Вот это я имел в виду, когда говорил об истории. А вы собираетесь производить детей в пробирках. Да? Вы, биологи. Ребятишек. Тогда все прочие… те, кому хочется… могут совокупляться вволю. А как будут высчитывать налоги? Об этом кто-нибудь подумал? Не зная, что ему ответить, Ник посмеивается. Но у вас дети будут… Вопреки истории. Ник (уклончиво). Да… Конечно. Мы… хотим немного… повременить… пока не осядем на месте. Джордж. И вот это место… (Взмахом руки охватывает не только свою гостиную, свой дом, но и всю прилегающую местность.)…это и есть ваш идеал — Иллирия… Остров пингвинов… Гоморра… Вы думаете, что найдете свое счастье в Новом Карфагене, а? Ник (как бы оправдываясь). Я надеюсь, что мы здесь обоснуемся. Джордж. Ну что ж, как на чей вкус. Наш университет, по-моему, не так уж плох. Словом… сойдет. Это не Массачусетский технологический институт, не Калифорнийский университет, не Сорбонна… и если уж на то пошло, так и не Московский университет. Ник. Мы… здесь не навсегда. Джордж. Только не трепитесь об этом. Старику это не понравится. Отец Марты ждет лояльности и преданности от своего… коллектива. Я хотел употребить другое слово. Отец Марты ждет, что его… коллектив… прильнет к стенам университета, как плющ… приживется здесь и здесь же состарится… и падет на ниве служения науке. Один человек, профессор латинского языка и ораторского искусства, действительно пал на ниве служения кафетерию во время ленча. Похоронили его, как похоронили многих из нас — и еще будут хоронить, — в кустарнике у часовни. Говорят… и у меня нет оснований не верить этому… будто из нас получается прекрасное удобрение. Но старика не будут хоронить в кустарнике… старик не умрет. Отца Марты можно сравнить по живучести только с микронезийской черепахой. Ходят слухи… только при Марте об этом ни слова, потому что она приходит в бешенство… ходят слухи, будто старику, ее отцу, перевалило за двести. Сказано, наверно, не без иронии, но я не так пьян, чтобы разбираться в этом. Сколько у вас будет детей? Ник. Я… я не знаю… Моя жена… Джордж. Узкобедрая. (Встает.) Выпьем? Ник. Да. Джордж. Марта! Ответа нет. Ах, черт! (Нику.) Вы меня спрашивали, знаю ли я женщин… Чего я не знаю о женщинах… среди прочих вещей — так это о чем они говорят между собой, когда мужчины разговаривают без них. (Рассеянно.) Надо будет как-нибудь выяснить. Голос Марты. Ну что тебе? Джордж (Нику). Какие сладостные звуки! Так как вы думаете, о чем они все-таки говорят между собой?.. Или вам это не интересно? Ник. О себе, наверно. Голос Марты. Джордж? Джордж (Нику). Как вы считаете… женщины… загадочные существа? Ник. И да… и нет. Джордж (понимающе кивает). Угу. (Идет в переднюю и на пороге почти налетает на Хани.) А-а! По крайней мере одна появилась! Хани идет к Нику. Джордж подходит к двери в переднюю. Хани (Джорджу). Она сейчас спустится. (Нику.) Тебе не мешает осмотреть их дом, милый… Такой прелестный старинный дом. Ник. Да, я… Джордж. Марта! Голос Марты. Да что ты в самом деле! Не можешь подождать минутку! Хани (Джорджу). Она сейчас придет… Она переодевается. Джордж (не веря своим ушам). Она… она переодевается? Хани. Да. Джордж. С головы до ног? Хани. Нет, другое платье надевает. Джордж (подозрительно). Зачем? Хани (с нервным смешком). Ей, наверно… в нем будем удобнее. Джордж (угрожающе глядя на дверь в переднюю). Ах, вот оно что! Хани. Господи! Да ей, наверно… Джордж. Ничего вы не знаете! Ник (видя, что Хани вздрогнула). Тебе что, плохо? Хани (успокаивающе, но с привычной жалобной ноткой в голосе). Ничего, милый… Все хорошо. Джордж (самому себе, кипя от ярости). Значит, ей так удобнее! Ладно, это мы еще посмотрим. Хани (Джорджу — оживленно). Я только сейчас узнала, что у вас есть сын. Джордж (круто повернувшись, как от удара в спину). Что? Хани. У вас сын. Я этого не подозревала. Ник. Как вы изволили выразиться, ваше дело знать, паше дело выяснить. Он, наверно, уже большой… Хани. Двадцать один… завтра ему исполнится двадцать один год… завтра день его рождения. Ник (с победоносной улыбкой). Та-ак! Джордж (обращаясь к Хани). Она вам рассказала про него? Хани (взволнованно). Да. Она… то есть я… Джордж (тоном, не допускающим возражений). Она вам про него рассказывала. Хани (с нервным смешком). Да. Джордж (со странной интонацией). Вы говорите, она переодевается? Хани. Да… Джордж. И сказала… Хани (живо, но несколько озадаченно)…что завтра у вашего сына день рождения… да. Джордж (скорее самому себе). Ладно, Марта… Ладно. Ник. Хани, ты что-то бледная. Может, хочешь… Хани. Да, милый… Немножко бренди. Так, самую чуточку. Джордж. Ладно, Марта. Ник. Можно воспользоваться вашим… э-э… баром? Джордж. Хм? Да… да! Конечно! Пожалуйста, пейте вволю… С годами вам это еще больше понадобится. (Марте, точно она здесь, в гостиной.) Ах ты гадина подлая… Хани (стараясь загладить его слова). Который час, милый? Ник. Половина третьего. Хани. Ой, как поздно… нам пора домой. Джордж (занятый своими мыслями, вряд ли замечает, какой у него злобный тон). Зачем? Что у вас там, приходящая нянька сидит? Ник (почти предостерегающе). Я говорил вам, что детей у нас нет. Джордж. Хм? (Наконец поняв Ника.) О, простите. Я даже не слышал… или не думал… (Отмахнувшись.) Выбирайте, что больше нравится. Ник (обращаясь к Хани — тихо). Скоро пойдем домой. Джордж (настойчиво). Нет, что вы… Ни в коем случае! Марта переодевается… и переодевается Марта не ради МЕНЯ. Ради МЕНЯ Марта уже сколько лет не переодевалась. Если Марта переодевается, это значит, что мы просидим здесь… не один день. Вам оказана честь, и не забывайте, что Марта дочь нашего обожаемого начальника. Она, можно сказать, его… правое яичко. Ник. Вам, наверно, трудно это понять… ноя прошу вас не говорить таких вещей в присутствии моей жены. Хани. Да ну, брось… Джордж (удивленно). Вот как? Ну что ж, вы совершенно правы… Предоставим вести такие разговоры Марте. Марта (входит). Какие разговоры? Марта переоделась, по-видимому, чувствует себя удобнее в этом платье и, что самое важное, выглядит в высшей степени соблазнительно. Джордж. Вот и ты, радость моя. Ник (пораженный ее видом, встает). Да… вот это… Джордж. Марта!.. Вечернее платье?.. Ты в нем на приемы ходишь! Хани (не совсем одобрительно). Вам очень идет. Марта (красуясь). Нравится? Прекрасно. (К Джорджу.) Ты что на меня орал снизу? Джордж. Мы соскучились, дорогая… соскучились по твоему нежно мурлыкающему голоску. Марта (решает не кипятиться). А-а! Ну что ж! Тогда быстренько, ножками-ножками к бару. Джордж (подхватывая ее тон)…и налей мамочке полный штаканчик. Марта (хихикает). Правильно. (Нику.) Ну как, мужчины, славно вы тут поговорили? Наверно, по своему обыкновению решали мировые проблемы? Ник. Да нет, мы.. Джордж (быстро). Если хочешь знать, так мы ломали себе голову… если ты действительно хочешь знать, мы ломали себе голову, о чем вы там говорите. Хани фыркает, Марта смеется. Марта (обращаясь к Хани). Хороши молодчики! По-моему, все эти мужчины… (веселым, но пренебрежительным тоном) законченные дурачки. (Джорджу.) А ты бы подкрался наверх и подслушал бы у двери. Джордж. Что ты, Марта! Зачем мне подслушивать?.. Я бы подглядел в щелочку. Ник (с притворным оживлением). Две заговорщицы! Джордж. А теперь мы так ничего и не узнаем. Вот досада! Марта (обращаясь к Нику). А вы молодец! Хани сияет. Получили магистра, когда вам было… сколько?. Двенадцать? Слышишь, Джордж? Ник. Собственно, двенадцать с половиной. Нет, по правде сказать, девятнадцать. (Обращаясь к Хани) Зачем ты меня выдала! Это… Хани. О-о-о-о!.. Я горжусь тобой! Джордж (серьезно, с грустной ноткой в голосе). Это… поразительно. Марта (задиристо). Еще бы не поразительно! Джордж (сквозь зубы). Я сказал, это поразительно, Марта. Я вне себя от зависти. Чего ты от меня ждешь, чтобы я начал блевать? (Нику.) На самом деле это факт поразительный. (Обращаясь к Хани) И вы действительно вправе гордиться. Хани (застенчиво.) Да, он у меня славный мальчик. Джордж (Нику). Я не удивлюсь, если в один прекрасный день вы и в самом деле возглавите исторический факультет. Ник. Биологический факультет. Джордж. БИОЛОГИЧЕСКИЙ факультет… разумеется. Я, кажется, весь погружен в историю. О-о! Какая фраза! (Становится в позу, прижимает руку к сердцу, закидывает голову назад — громогласно.) «Я весь погружен в историю». Ник и Хани фыркают. Марта. Ха-ха-ха! Джордж (с отвращением). Пойду налью самому себе. Марта. Джордж погружен не в историю… Джордж погружен в дела исторического факультета. Джордж погружен в дела исторического факультета, потому что… Джордж. …потому что он не возглавляет исторический факультет, а служит при историческом факультете. Знаем, Марта, знаем… Мы обсуждали это, пока вы там наверху… приводили себя в порядок. Нечего к этому возвращаться. Марта. Ладно, миленький… помолчи. (Нику и Хани) Джордж совсем утоп на историческом факультете. Наш Джордж попал в топь на историческом факультете. В трясину… в топь… в болото. Ха-ха-ха! Эй ты, болтун в болоте! Джордж (огромным усилием воли сдерживает себя… потом, будто Марта сказала всего лишь безобидное «Джордж, милый…», обращается к ней). Да, Марта? Тебе чего? Принести что-нибудь? Марта (с удовольствием входит в эту игру). Хм… Да… Если угодно, можешь дать мне закурить. Джордж (прикидывает, что ему делать, потом отходит от Марты). Нет… всему есть границы. Другими словами, человек терпит столько, сколько можно стерпеть, а дальше он скатывается на одну-две ступеньки по этой пресловутой лестнице эволюции…(Быстро, в сторону Ника.) Это по вашей части… (Потом снова Марте.) Скатывается на дно, Марта. А лестница эта — любопытная штука… подняться по ней обратно нельзя… раз уж скатился, кончено твое дело. Марта заносчиво посылает ему воздушный поцелуй. Я готов подержать тебя за руку в темноте, когда ты боишься страшного буки, вынесу ночью бутылки из-под джина, чтобы никто не видел, сколько ты выпила… но давать тебе прикуривать я не намерен. И как говорится, на этом ставим точку. Короткое молчание. Марта (театральным шепотом). Господи боже! (И сразу обращается к Нику.) Слушайте! Вы в футбол играли, хм? Хани (так как Ник сидит задумавшись). Милый… Ник. А? А-а, да… играл… защитником… но больше увлекался… боксом. Марта (восторженно). Боксом? Слышишь, Джордж? Джордж (покорно). Да, Марта. Марта (Нику с жадным интересом). Вы, наверно, здорово боксировали… лицо-то у вас совсем без изъяна. Хани (горделиво). Он был чемпионом в среднем весе. На межуниверситетских соревнованиях у нас в штате. Ник (смущенно). Хани… Хани. Ведь был чемпионом? Марта. У вас, по-моему, и сейчас еще прекрасное тело. Правильно я говорю? Вы в форме? Джордж (настойчиво). Марта… Приличия ради… Марта (Джорджу, но не сводя глаз с Ника). Замолчи! (Снова Нику.) Правильно я говорю? Хм? Тело у вас спортивное? Ник (без всякого стеснения… как бы поощряя ее). Да ничего. Я все еще занимаюсь спортом. Марта (с полуулыбкой). Правда? Ник. Правда. Хани. Да… тело у него… спортивное. Марта (все с той же улыбкой… стараясь установить незаметный контакт с Ником). Правда? Как это, наверно, приятно. Ник (самовлюбленно, но не глядя на Марту). Да, спортивную форму надо поддерживать… (пожимает плечами) на всякий случай. Марта. … а вдруг пригодится когда-нибудь. Ник. Я говорю… не надо опускаться… пока годы не вышли. Марта. Совершенно с вами согласна. Оба улыбаются, и между ними возникает еще не вполне осознанное единство мыслей. Совершенно с вами согласна. Джордж. Марта, твое похабство просто… Марта. Джордж у нас не любит откровенных разговоров на такие темы… Правда, радость моя? Ответа нет. Джордж скисает, когда речь заходит о мускулатуре. Ну там, знаете… брюшной пресс, объем грудной клетки. Джордж (обращаясь к Хани). Не хотите ли прогуляться по саду? Хани (с упреком). Да что вы! Джордж (не веря своим ушам). Вам это интересно? (Пожимает плечами.) Ну что ж, как хотите. Марта. Мой пузанчик не выносит, когда разговор заводят о мускулатуре. Сколько вы весите? Ник. Сто пятьдесят пять, — сто… Марта. Все еще сохраняете средний вес, хм? Великолепно! (Круто поворачивается.) Эй, Джордж! Расскажи им, как МЫ с тобой устроили чемпионат по боксу. Джордж (идя к двери, резко опускает стакан на столик). Черт знает что! Марта. Джордж! Расскажи им! Джордж (с болезненной гримасой). Сама рассказывай, Марта. У тебя это здорово получается. (Выходит.) Хани. Ему плохо? Марта (со смехом). Ему? Да что вы! Так вот мы с Джорджем затеяли однажды чемпионат по боксу… Господи! Да это уже двадцать лет назад было… Года через два после свадьбы. Ник. Чемпионат по боксу? Вы вдвоем? Хани. Правда? Марта. Да-с… правда… мы вдвоем. Хани (с легким смешком передергивает плечиками, предвкушая удовольствие). Не представляю себе. Марта. Понимаете? Двадцать лет тому назад. Ринга и ничего такого у нас не было. Тогда шла война, и папа только и знал, что носился с физической тренировкой… Папа всегда восхвалял физическую тренировку… говорил, что, кроме мозга, у человека есть и тело и он обязан держать то и другое на высоте. Понимаете? Ник. Угу. Марта. Он говорит, что если тело бездействует, то и мозг тоже. Ник. Ну, это не обязательно… Марта. Ну, может, он не так говорил… а что-то в этом роде. Но это было во время войны, папа забрал себе в голову, что все мужчины должны научиться боксировать… самозащита, что ли. Он, наверно, думал, что если немцы высадятся на побережье или как-нибудь еще у нас появятся, то наша профессура выйдет им навстречу и нокаутирует их всех… Вот так, что ли. Ник. Тут, вероятно, скорее был важен принцип. Марта. Нет, кроме шуток. Ну-с, вот, как-то раз мы с Джорджем были в воскресенье у папы, и все вышли в сад, и папа сам надел боксерские перчатки. Папа у меня, знаете ли, очень сильный… Ник. Да… да. Марта. И он предложил Джорджу побоксировать с ним. А мой Джорджи отказался… наверно, не хотелось разбивать нос своему кормильцу. Ник. Угу. Марта. …словом, Джордж сказал, что драться не будет, и папа стал ему говорить: «Давайте, давайте, молодой человек, не то какой же у меня зять!..» — и прочее тому подобное. Ник. Да, в самом деле. Марта. И пока они переговаривались… сама не знаю, что меня подтолкнуло… я тоже надела перчатки, даже не зашнуровала их… зашла Джорджу за спину… так, в шутку… и как крикну: «Эй, Джордж!» — а сама занесла руку для свинга… понимаете?., в шутку. Ник. Угу. Марта. А Джордж мигом повернулся и получил по нижней челюсти… БАЦ! Ник смеется. Честное слово, я ничего такого не хотела… И все равно — БАЦ ему! Прямо по нижней челюсти… а он, ясно, не успел сбалансировать при таком повороте… отлетел на два-три шага назад — и ТРАХ! навзничь, прямо в кусты ежевики! Ник смеется, Хани огорчительно щелкает языком: «тц-тц-тц» — и качает головой. Это было ужасно. Смешно и в то же время ужасно. (Задумывается, приглушенно посмеиваясь при воспоминании о столь печальном событии.) Это, кажется, наложило отпечаток на всю пашу жизнь. Правда, правда! Во всяком случае, так у нас считается. Входит Джордж, держа руки за спиной. Его никто не замечает. Этим он оправдывает свое положение на факультете… его там, видите ли, затерли… он, видите ли, ничего не добился. Джордж делает шаг вперед. Хани замечает его. Марта. А это произошло СЛУЧАЙНО… совершенно случайно. Джордж выхватывает из-за спины ружье и хладнокровно целится Марте в затылок. Хани взвизгивает, вскакивая с места. Ник тоже встает, а Марта резко поворачивает голову и оказывается лицом к лицу с Джорджем. Джордж нажимает на собачку. Джордж. Бац!!! Хлоп! Из ружейного дула распускается большой красно-желтый китайский зонтик. Хани снова вскрикивает, на сей раз потише — скорее растерянно и с чувством облегчения. Наповал! Бац! Наповал! Ник (смеется). Господи боже! Хани вне себя от восторга. Марта тоже смеется… почти истерически, оглушая всех своих гулким хохотом. Джордж присоединяется к общему веселью и суматохе. Наконец стихают. Хани. О господи! Марта (радостно). Откуда у тебя эта штука, бандит ты эдакий? Ник (протягивает руку за ружьем). Можно посмотреть? Джордж отдает ему ружье. Хани. Я в жизни так не пугалась. Никогда в жизни! Джордж (несколько рассеянно). Оно у меня давно. Тебе понравилось? Марта (хихикая). Вот бандит! Хани (жаждет внимания). Я никогда в жизни так не пугалась… Никогда! Ник. Хорошая штучка. Джордж (наклоняясь над Мартой). Тебе понравилось? А? Марта. Да…Недурно. (Понизив голос.) Поцелуй меня… Ну же! Джордж (показывая на Ника и Хани). Потом, радость моя. Но Марту не переспоришь. Они целуются — Джордж стоя, наклонившись над креслом Марты. Она берет его руку и кладет себе на грудь. Он отшатывается от нее. Ого! Вот ты к чему клонишь! Что же теперь на очереди?.. Похабное представление в честь наших гостей? Хм-хм? Марта (с обидой, злобно). Мерзавец! Джордж (это его пиррова победа). Всему свое время, Марта… всему свое место. Марта. Ах ты… (Отпускает нецензурный эпитет.) Джордж (Нику, который все еще рассматривает ружье). Дайте, я вам покажу… зонтек надо засунуть обратно… вот так. (Складывает его и всовывает в ружейное дуло.) Ник. Хитро придумано. Джордж (кладет ружье на столик). Теперь выпьем! Ну все, дружно! (Не спрашивая, берет стакан Ника… подходит к Марте.) Марта (все еще обиженная, злая ). Я еще не допила. Хани (протягивая свой стакан Джорджу). Да, надо чего-нибудь выпить. Он берет ее стакан и отходит к бару. Ник. Это японское? Джордж. Наверно. Хани (Марте). Я в жизни так не пугалась! А вы не испугались? Ну, хоть на секундочку? Марта (приглушая свою злость на Джорджа). Не помню. Хани. О-о-о! Ну что вы!.. Наверно, испугались. Джордж. Марта, а ты на самом деле подумала, что я хочу тебя убить? Марта (каждым словом источая презрение). Ты? Убить меня?.. Вот умора! Джордж. А я, может быть… когда-нибудь и убью. Марта. Скажите, пожалуйста! Ник (принимая стакан от Джорджа). Где у вас уборная? Джордж. Через переднюю вниз налево. Хани. Только ничего такого оттуда не приноси — никаких ружей. Ник (смеется). Нет, нет. Марта. Вам вспомогательная бутафория не нужна, детка? Ник. Угу. Марта (с явным намеком). Ну еще бы! Обойдетесь без японских игрушечных ружей? Ник (улыбается Марте. Потом спрашивает Джорджа, показывая на столик у дверей в переднюю). Можно, я стакан здесь оставлю? (Уходит, не дожидаясь ответа.) Джордж. Да… Пожалуйста… А что тут такого? Недопитые стаканы у нас по всему дому. Марта их везде забывает… в гардеробной… на краю ванны… Один я даже в морозилке обнаружил. Марта (против воли улыбаясь). В морозилке не было. Джордж. Нет, было. Марта (так же). Нет, не было. Джордж (подает Хани стакан). Нет, было. (Обращаясь к Хани) А на другой день у вас голова не болит с похмелья? Хани. Я никогда не мешаю. Да и пью-то немного. Джордж (гримасничает у нее за спиной). О-о!.. Вот и прекрасно!.. Ваш… ваш муж толковал мне про… про хромосомы. Марта (злобно). Про что? Джордж. Про хромосомы, Марта… про гены или как их там… (Обращаясь к Хани) Муж, у вас… просто потрясающий. Хани (принимает это как шутку). О-о-о-о! Джордж. Правда, правда! Потрясающий муж… Хромосомы и прочие премудрости. Марта. Он на математическом факультете. Джордж. Нет, Марта… он биолог. Марта (повысив голос). Он на МАТЕМАТИЧЕСКОМ! Хани (робко)…на биологическом. Марта (все еще сомневаясь). Вы это твердо знаете? Хани (с легким смешком). Мне ли… (потом, словно вдумавшись) не знать. Марта (сварливо). Казалось бы. Кто же это говорил, что он на математическом факультете? Джордж. Ты, Марта. Марта (раздраженно оправдывается). Не могу же я все помнить. Меня знакомят с пятнадцатью новыми преподавателями и с их женами, будь они прокляты… о присутствующих, конечно, не говорят… Хани кивает, глупо улыбается. и ждут, что я всех запомню. (Пауза.) Так. Значит, он биолог. И прекрасно. Биология — это даже лучше. Она менее… умственная. Джордж. Менее заумная. Марта. Нет, менее умственная. В смысле более понятная. (Показывает язык Джорджу.) Не учи меня говорить. Биология — это даже лучше. Она… в самый пуп метит. Входит Ник. Детка, вы в самый пуп угодили. Ник (берет свой стакан со столика). Да-а? Хани (все с тем же смешком). Они думали, что ты на математическом факультете. Ник. Может, так было бы лучше. Марта. Оставайтесь там, где вы есть… оставайтесь в самом… пупе. Джордж. Далось тебе это словечко, Марта… Такое противное. Марта (не обращая на него внимания… Нику). Оставайтесь там, где вы есть. (Смеется.) Да вы и оттуда сможете вершить дела на историческом факультете. Одному богу известно, кто будет возглавлять исторический факультет — кто угодно, только не мой Джорджи… Это уж будьте покойны. Эй ты, болотный чертик… Не будешь там распоряжаться, хм? Джордж. В моем представлении, Марта, ты уже залита цементом по самую шею. Марта фыркает. Нет… до самого носа… Так спокойнее. Марта (Нику). Мой Джорджи говорит, что вы потрясающий. Почему вы такой потрясающий? Ник (с легкой улыбочкой). А я этого и не подозревал. Хани (чуть заплетающимся языком). Это все из-за твоих хромосом, милый. Ник. Ах, опять про хромосомы!.. Марта (Нику). Что за хромосомы такие? Ник. Видите ли, хромосомы — это… Марта. Что такое хромосомы, я знаю, радость моя. Я их обожаю. Ник. Ну, тогда… Джордж. Марта ест их… за завтраком… посыпает ими кукурузные хлопья. (Марте.) Все очень просто, Марта. Этот молодой человек разрабатывает систему, при помощи которой хромосомы можно изменять… он, конечно, не один этим занимается, у него, наверно, есть два-три соучастника… Генетический набор в сперматозоиде перестраивается, реорганизуется… с тем чтобы создать желательный цвет волос, глаз, телосложение, потенцию… Наверно, и степень волосатости, черты лица, состояние здоровья… и МОЗГ. Самое важное… Мозг. Все нарушения будут выявлены, отсеяны… предрасположение к различным заболеваниям исчезнет, долголетие обеспечено. Мы станем расой, выращенной в пробирках… рожденной в инкубаторах… расой гордой и величественной. Марта (под сильным впечатлением). Хм! Хани. Как интересно! Джордж. Но! Дело пойдет к тому, что все будут на один лад… Одинаковые. Буквально все, и вряд ли я ошибаюсь, но все будут похожи вот иа этого молодого человека. Марта. Совсем ие плохо! Ник (нетерпеливо). Постойте!.. Джордж. На первый взгляд все будет довольно мило… весьма приятно. Однако у этого процесса есть одна невеселая сторона. Чтобы обеспечить успех эксперимента… потребуется некоторая регуляция… придется вскрывать кое-какие семенные канальцы. Марта. Хм!.. Джордж. Миллион за миллионом… миллионы крохотных разрезов, которые оставят чуть заметный рубчик на нижней поверхности мошонки… Марта смеется. но гарантируют стерильность существ несовершенных… уродливых, глупых… неприспособленных. Ник (мрачно). Постойте!.. Джордж. …и тогда, со временем, мы создадим расу совершенных людей. Марта. Хм! Джордж. Опасаюсь, что у нас будет небогато с музыкой, небогато с живописью, но мы создадим расу людей аккуратненьких, белокурых и держащихся строго в границах среднего веса. Марта. А-а-а… Джордж. …расу ученых, расу математиков, посвятивших жизнь труду во славу сверхцивилизации. Марта. Чудненько! Джордж. Полагаю, что в результате этого эксперимента… некоторая потеря свободы неизбежна… но людское многообразие уже никого не будет интересовать. Культуры и отдельные народы в конце концов исчезнут… Миром овладеют муравьи. Ник. Вы кончили? Джордж (не обращая на него внимания). И я, естественно, восстаю против всего этого. Моя сфера — история… История, где я считаюсь одним из самых знаменитых, погрязших в болоте болтунов… Марта. Ха-ха-ха! Джордж. …история лишится своего блистательного многообразия и своей незаданности. Я, а вместе со мной… неожиданность, многослойность, ритмы прилива и отлива истории… все это пойдет насмарку. Наступит время упорядоченности и неизменных величин. И я неизменно протестую против этого. Берлина я не сдам! Марта. Берлин ты сдашь, радость моя. Чем ты его будешь защищать — своим брюшком? Хани. Не понимаю, при чем тут Берлин? Джордж. В Западном Берлине есть бар, где табуретки пяти футов в вышину. А земля… пол… кажется где-то… далеко внизу под тобой. Таких вещей я без боя не сдам. Ни за что на свете. Я буду сражаться с вами, молодой человек… одной рукой, конечно, прикрывая мошонку… а свободной нанося вам смертельные удары. Марта (издевательски хохочет). Браво! Ник (Джорджу). Все правильно! А меня вынесет вперед на волне будущего. Марта. Безусловно, детка. Хани (совсем пьяная — Нику). Не понимаю, милый, зачем ты за такое берешься. Ты мне никогда про это не говорил. Ник (сердито). Ах, перестань, пожалуйста! Хани (шокированная). Ой! Джордж. Самый верный показатель социального неблагополучия… это отсутствие чувства юмора. Монолиты, все как один, не понимали шуток. Вникайте в историю. Я в истории кое-что смыслю. Ник (Джорджу, переводя разговор в другой, более легкий план). Вы… вы в науках-то не очень понаторели? Джордж. Я чувствую историю. И понимаю, когда мне угрожают. Марта (похотливо — Нику). Значит, все будут выглядеть так же, как вы? Ник. Безусловно. Готов на должность персональной машины для совокуплений. Марта. Прелестно! Хани (зажав уши). Милый… не надо так говорить… не надо… не надо. Ник (нетерпеливо). Извини, Хани. Хани. Что это за выражение! Как ты… Ник. Я сказал — извини. Ну, все? Хани (надувшись). Все… (Вдруг заливается смехом как безумная. Потом утихает. Джорджу.)…Когда ваш сын? (Снова фыркает.) Джордж. Что? Ник (неприязненно). Что-то про вашего сына. Джордж. Про сына? Хани. Когда он… где ваш сын… приезжает домой? (Фыркает.) Джордж. О-о! (Официальным тоном.) Марта? Когда наш сын приезжает домой? Марта. Перестань! Не надо! Джордж. Нет, подожди… Я хочу знать… ТЫ затеяла этот разговор. Когда он приезжает домой, Марта? Марта. Тебе сказано, перестань. Напрасно я об этом заговорила. Джордж. О НЕМ… не об этом. О сыне. Ты его затеяла. Более или менее — ты. Когда же этот паршивец у нас появится, хм? Ведь на завтра, кажется, назначен день его рождения? Марта. Я не желаю об этом говорить. Джордж (с деланным простодушием). Как же так, Марта… Марта. Я НЕ ЖЕЛАЮ ОБ ЭТОМ ГОВОРИТЬ! Джордж. Ну, разумеется. (Нику и Хани) Марта не желает говорить об этом… О НЕМ. Марта признается, что напрасно это затеяла… ЕГО затеяла. Хани (дурашливо). Когда же этот паршивец приезжает домой? (Хихикает.) Джордж. Да, Марта… Поскольку вкус изменил тебе и ты заговорила на эту тему… Когда же он, паршивец, приезжает домой? Ник. Хани, ты что… тебе?.. Марта. Джордж так презрительно отзывается об этом паршивце потому… потому, что его мучают проклятые вопросы. Джордж. Паршивца мучают проклятые вопросы? Какие его мучают вопросы? Марта. Не паршивца… И перестань его так называть! Тебя мучают проклятые вопросы. Джордж (с притворным недоумением). В жизни не слыхал большей нелепости. Хани. Я тоже. Ник. Хани… Марта. Самый проклятый вопрос, который мучает Джорджа, — это насчет нашего маленького… ха-ха-ха!., насчет нашего большого-пребольшого сына… В самой глубине своего нутра Джордж не совсем уверен, его ли это ребенок. Джордж (с глубочайшей серьезностью). Боже мой, какая же ты безнравственная, Марта! Марта. А я тебе, детка, миллион раз говорила… ни с кем другим я бы не позволила себе зачать… и ты это знаешь, детка. Джордж. Какая безнравственная! Хани (с пьяными слезами). Нет, вы только подумайте! Ай-яй-яй! Ник. По-моему, это не следует обсуждать при… Джордж. Марта лжет. Я хочу, чтобы вы сразу же это поняли. Марта лжет. Марта смеется. Не так уж много в мире вещей, в которых я уверен… государственные границы, уровень океана, политические союзы, высокая мораль… за это я гроша ломаного не дам… Но единственное, в чем я уверен в нашем гибнущем мире, так это в моем соучастии, моем хромосомологическом соучастии… в создании нашего… белокуроглазого, синеволосого… сына. Хани. Ой, я так рада! Марта. Блестящая речь, Джордж. Джордж. Спасибо, Марта. Марта. Ты оказался на высоте положения… Хорошо… Очень хорошо. Хани. Прекрасно… Очень прекрасно. Ник. Хани… Джордж. Марта все понимает… Она сообразительная. Марта (горделиво). Я все понимаю. Я училась в колледже, как и все порядочные люди. Джордж. Марта училась в колледже. Марта училась и в католическом монастыре, когда она была еще совсем малюсенькой. Марта. И я была атеисткой (Неуверенно.) И сейчас атеистка. Джордж. Ты не атеистка, Марта… ты язычница. (Нику и Хани) Единственная настоящая язычница на всем восточном побережье — это Марта. Марта смеется. Хани. Какая прелесть! Правда, милый? Ник (в угоду ей). Да… замечательно. Джордж. И Марта обводит одно свое местечко синим кружочком. Ник. Неужели? Марта (оправдываясь, и в то же время поддерживая шутку). Иногда обвожу. (Подзывая Ника.) Хотите посмотреть? Джордж (укоризненно). Фу-фу-фу! Марта. Сам «фу-фу-фу!..» Старая потаскушка! Хани. Какая же он потаскушка… он не может быть потаскушкой… Это вы потаскушка. (Хихикает.) Марта (грозит ей пальцем). Эй-эй, вы поосторожнее! Хани (весело). Слушаюсь! Дайте мне глоточек бренди. Ник. Хани, по-моему, тебе хватит… Джордж. Вздор! Всем уже пора повторить. (Берет у них стаканы и т. д.) Хани (вторит Джорджу). Вздор! Ник (пожимает плечами). Пожалуйста. Марта (Джорджу). У нашего сына вовсе не голубые волосы… и глаза не голубые, если уж на то пошло. У него глаза зеленые… как у меня. Джордж. У него голубые глаза, Марта. Марта (решительно). Зеленые. Джордж (снисходительно). Голубые, Марта. Марта (злобно). Зеленые! (Нику и Хани) У него чудесные зеленые глаза… Коричневые и серые искорки в них не проглядывают… знаете, как в карих глазах… У него самые настоящие зеленые… такого глубокого, чисто-зеленого цвета… вот как у меня. Ник (вглядывается в нее). У вас, по-моему… карие? Марта. Зеленые! (Торопливо.) При другом освещении они КАЖУТСЯ темнее, но на самом деле зеленые. Не как у него… пожалуй, потемнее. А у Джорджа водянисто-голубые… белесые. Джордж. Ну так какие все-таки? Решай, Марта. Марта. Сам решай, что тебе больше нравится. (Снова обращаясь к тем двоим.) У папы тоже зеленые. Джордж. Ничего подобного! У твоего отца маленькие красные глазки… как у белой мыши. Да он весь как белая мышь. Марта. При нем ты бы не посмел такое сказать! Трус! Джордж (Нику и Хани). Помните? Седые космы и малюсенькие красные глазки-бусинки… Огромная, тучная белая мышь. Марта. Джордж ненавидит папу… Папа ему ничего дурного не сделал, а он его ненавидит просто за свою собственную… Джордж (кивая… договаривает за нее)… неполноценность. Марта (весело). Правильно… Ты попал… прямо в яблочко. (Видит, что Джордж идет к двери.) Ты куда это собрался? Джордж. За новыми бутылками, ангел мой. Марта. А-а! (Пауза.) Ладно, иди. Джордж (выходя). Премного благодарен. Марта (видя, что Джордж вышел). Он хорошо обслуживает бар… просто нянчится с ним. Ненавидит, сукин сын, моего отца. Вам это известно? Ник (стараясь обратить дело в шутку). А-а, бросьте! Марта (обиженно). Думаете, я несерьезно? Думаете, я шучу? Я никогда не шучу… У меня нет чувства юмора. (Чуть ли не с обидой надув губы.) Нелепость я сразу разнюхаю, а чувства юмора у меня нет. (Твердо.) У меня нет чувства юмора. Хани (радостно). У меня тоже. Ник (равнодушно). У тебя есть, Хани… но скрытое. Хани (горделиво). Спасибо. Марта. Хотите знать, почему этот сукин сын ненавидит моего отца? Хотите, я вам расскажу? Так вот… сейчас вы узнаете, почему этот сукин сын ненавидит моего отца. Хани (подавшись вперед в знак того, что она вся внимание). Как интересно! Марта (строго, обращаясь к Хани). Некоторых людей хлебом не корми, только дай порадоваться чужой беде. Хани (обиженно). Неправда! Ник. Хани… Марта. Ладно. Замолчите. Оба. (Пауза.) Так вот. Мама умерла рано, и я выросла, понимаете, так сказать, при папе. (Пауза, думает.) Я уезжала учиться и вообще… но жила более или менее у него. Господи! Как я им восхищалась! Боготворила его… Буквально боготворила! И до сих пор боготворю! Он меня тоже любил… представляете? У нас с ним было полное… взаимопонимание… полный контакт. Ник. Да, да! Марта. Папа этот университет создал… То есть в том смысле, что он этот университет сделал из ничего… В нем вся его жизнь. Университет — это он сам. Ник. Угу, угу. Марта. И он сам — это университет. Знаете, какие у нас были фонды пожертвований, когда папа приехал сюда, и какие сейчас? Как-нибудь поинтересуйтесь. Ник. Да, знаю… Читал. Марта. Молчите и слушайте… (добавляет, подумав) птенчик. Ну вот, когда я кончила колледж, то вернулась сюда и некоторое время… так сказать, сидела-посиживала. Мужа у меня не было и вообще ничего такого. Да не-ет, замужем я… до некоторой степени была… целую неделю, еще на втором курсе в женской Академии мисс Мафф… это колледж такой. И оказалась вроде леди Четтерли-младшей… Тоже мне замужество! Ник смеется. Он подстригал газон у мисс Мафф, катался-мотался на своей косилке весь голенький и косил траву. Но папа и мисс Мафф сговорились и быстренько, без задержки… аннулировали наш брак… хотя это смехотворно… потому что, теоретически рассуждая, что там аннулировать, когда у нас все уже свершилось. Ха! Словом, я опять стала девственницей, закончила у мисс Мафф, у которой стало одним помощником садовника меньше… о чем можно было только пожалеть… вернулась сюда и опять некоторое время сидела-посиживала. Вела дома хозяйство, заботилась о папе… и было… хорошо. Очень мило и приятно. Ник. Да… да. Марта. Что вы все дадакаете? Откуда вам это известно… Ник беспомощно пожимает плечами. …любимый? Ник слегка улыбается. И тогда я решила подыскать себе мужа в колледже… и поначалу это вовсе не казалось таким идиотством, как вышло на деле. Понимаете, у папы было развито чувство истории… преемственности… Подошли бы поближе и сели бы рядом со мной. Ник (показывая глазами на Хани, которая вряд ли одобряет такое предложение). Да нет… пожалуй… не стоит… Марта. Как вам угодно. Чувство преемственности… чувство истории… и его всегда свербила мысль… что надо подготовить себе смену… когда сам он уйдет от дел. Кто бы унаследовал… Вы понимаете, о чем я? Ник. Да, понимаю. Марта. И это вполне естественно. Если вы что-то создали, вам хочется передать кому-то свое создание. Так что я все время была начеку… так сказать, приглядывалась к новичкам. Подыскивала, кто подойдет. (Смеется.) Подобрать себе мужа в колледже я решила сама, папа тут не при чем. Он не собирался делать из меня альбатроса, который приносит счастье. Женитьба на мне вовсе не требовалась для завоевания приза. Это я сама так задумала. Но преподаватели почти все были женатые… Ник. Конечно. Марта (со странной улыбкой). Как и вы, детка. Хани (бессмысленно вторит). Как и вы, детка. Марта (иронически). Но вот явился Джордж… Появляется Джордж. Джордж (входит с бутылками). И появился Джордж со спиртным. Что ты тут затеваешь, Марта? Марта (как ни в чем не бывало). Рассказываю им одну историю. Садись… сейчас кое-что узнаешь. Джордж (ставит бутылки на бар, но не кадится). Мерси. Хани. Вы вернулись! Джордж. Как видите. Хани. Милый! Он вернулся. Ник. Да… Я вижу… вижу. Марта. На чем я остановилась? Хани. Я ТАК РАДА! Ник. Ш-ш-ш! Хани (подражая ему). Ш-ш-ш! Марта. Ах, да! И вот появился Джордж. Правильно. КОТОРЫЙ был молод… умен… в соку и… довольно смазлив… Если вы способны представить себе это… Джордж. …и моложе тебя… Марта. …и моложе меня… Джордж. …на шесть лет… Марта. …на шесть лет… Меня это не тревожит, Джордж… И вот он, воодушевленный, появился на историческом факультете. И знаете, что я, дуреха, отчудила? Знаете, что я отчудила? Втюрилась в него. Хани (мечтательно). Как славно! Джордж. Да, втюрилась. Это надо было видеть. Она просиживала ночи на лужайке под моим окном, мяукала и драла траву когтями… Я работать не мог. Марта (смеется, довольная словами Джорджа). Я, правда, втюрилась… вот в это… что там стоит. Джордж. Марта романтик в глубине души. Марта. Что правда, то правда. Вот я в него и втюрилась. И с деловой точки зрения… все было как надо. Ведь папа старался подыскать кого-нибудь… Джордж. Минутку, Марта… Марта. …себе в замену, когда он уйдет… Джордж(ледяным тоном). Минутку, Марта. Марта. …уйдет от дел, и поэтому я… Джордж. Хватит, Марта! Марта (раздраженно). Чего ты пристал? Джордж (сверхтерпеливо). Я думал, ты рассказываешь о нашем романе, Марта… Я не знал, что речь пойдет совсем о другом. Марта (с наглецой). А вот и пойдет! Джордж. Я бы не стал продолжать на твоем месте. Марта. Ах, ты бы не стал? Так это я, а не ты. Джордж. Ты уже проговорилась… сама знаешь о чем. Марта (сразу сбавив тон). О чем? О чем? Джордж. …о свете очей наших… о нашем отпрыске… о маленьком паршивце… (с отвращением) о нашем сыне… И если ты заведешь сейчас разговор о том, другом, смотри, Марта, я рассержусь, предупреждаю тебя. Марта (насмехаясь над ним). Ах, ты рассердишься? Джордж. Я тебя предупредил. Марта (не веря своим ушам). Ты… что? Джордж (ровным голосом). Я тебя предупредил, учти это. Ник. Неужели мы опять должны выслушивать… Марта. Учла! (Пауза… потом Нику и Хани) Так вот, я вышла замуж за этого сукина сына… но у меня все было решено заранее… Ведь он молоденький… нужна тщательная подготовка. Настанет день, когда он возьмет на себя руководство… сначала историческим факультетом, а потом, когда папа уйдет от дел, станет ректором… Понятно? Так это предполагалось. (Джорджу, который стоит у бара спиной к ней.) Ты распаляешься, детка? Хм? (Снова Нику и Хани) Так это предполагалось. Проще простого. И папа тоже одобрял мою идею. Некоторое время. И года два все присматривался к нему. (Снова Джорджу.) Совсем распалился? (Снова Нику и Хани) Года два все присматривался к нему, пока не пришел к убеждению, что, пожалуй, это была не такая уж блестящая идея… Что, пожалуй, у нашего Джорджи кишка тонка… что не тот он человек! Джордж (все еще стоя спиной к ним). Перестань, Марта. Марта (злобно, торжествующе). Нет, не перестану! Понимаете, Джордж не пробивной… ему не хватает напористости. Словом, он оказался… (бросает это слово в спину Джорджу) НЕУДАЧНИКОМ!.. Законченный… тупой… неудачник! Трах! Сразу же после «неудачника» Джордж ударяет бутылкой о бар и, стоя по-прежнему спиной к остальным, сжимает оставшееся у него в руках бутылочное горлышко. Молчание, все словно окаменели. Потом… Джордж (чуть не плача). Я сказал, перестань, Марта. Марта (обдумав, как ей вести себя дальше). Надеюсь, бутылка была пустая, Джордж. Зачем зря расходовать хорошее виски? Это при твоем-то жалованье. Джордж бросает остаток разбитой бутылки па пол. Стоит но двигаясь. У тебя же не профессорский оклад. (Нику и Хани) Я хочу сказать, что на обедах в честь попечителей, на сборах пожертвований в наш фонд… от него никакого толку не было бы. Понимаете, он не умеет себя подать, произвести впечатление. Можете себе представить, как папа в нем разочаровался! И вот теперь я прикована к этому ничтожеству… Джордж (поворачиваясь к ней)…остановись, Марта. Марта. …этому болтуну из болотца исторического факультета… Джордж. …не надо, Марта, не надо… Марта (повышая голос, стараясь перекрыть Джорджа). …женатому на ректорской дочке, от которого все чего-то ждали, а он оказался ничевушкой, черт знает кем, книжным червем, до такой степени погруженным в свои думы, что больше его ни на что не хватает. И чтобы завоевать чье-нибудь уважение? Да у него кишка тонка… Ладно, Джордж, ладно! Джордж (сначала тихо, потом все громче и громче, заглушая ее). Я сказал, замолчи. Ах, так? Ну, ладно! (Запевает.) Не боюсь Вирджинии Вулф, Вирджинии Вулф, Вирджинии Вулф, Не боюсь Вирджинии Вулф, Ранним вешним утром. Джордж и Хани (которая вторит ему пьяным голосом). Не боюсь Вирджинии Вулф, Вирджинии Вулф, Вирджинии Вулф… (и т. д.). Марта. Прекратить! Сейчас же прекратить! Минутное молчание. Хани (поднимается с кресла и идет к двери). Мне плохо… Меня тошнит… Сейчас вырвет. (Выходит.) Ник (идет за ней). Черт знает что! (Выходит.) Марта (идет следом за ними, оглядывается, меряет Джорджа презрительным взглядом). О господи! (Выходит.) Джордж остается один на сцене. Занавес ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ Вальпургиева ночь Джордж, один. Входит Ник. Ник (помолчав). Как будто… все обошлось. Ответа нет. Ей не следовало… пить. Ответа нет. Она… такая хрупкая. Ответа нет. Гм… узкобедрая, как вы изволили выразиться. Джордж отвечает неопределенной улыбкой. Вы уж нас извините. Джордж (тихо). А где моя маленькая нн-ака? Где Марта? Ник. Она варит кофе… на кухне. Ей чуть что… так сразу нездоровится. Джордж (занятый своими мыслями). Марте? Да Марта в жизни своей не жаловалась на нездоровье, разве только когда она бывала в санатории… Ник (тоже тихо). Нет, нет. Я про свою жену… моей жене чуть что, так нездоровится. Ваша жена — Марта. Джордж (с сожалением). Да… знаю. Ник (как о достоверном факте). Да не бывает она ни в каких санаториях. Джордж. Ваша жена? Ник. Нет. Ваша. Джордж. Ах, моя! (Пауза.) Да, не бывает… А я бы не прочь там побывать. Будь я… на месте… на ее месте… то съездил бы туда. Но я не она… и потому в санаториях не бываю. (Пауза.) А хотелось бы. Ведь нас тут частенько подкидывает на ухабах. Ник (хладнокровно). Да… действительно. Джордж. Вы сами видели. Ник. Я стараюсь не… Джордж. Впутываться. Хм? Правильно? Ник. Да… правильно. Джордж. Ну еще бы! Ник. Как-то… неловко. Джордж (насмешливо). Вот оно что! Ник. Да. Так. Именно. Джордж (передразнивая его). Да. Так. Именно. (Потом громко, но самому себе.) ОТВРАТИТЕЛЬНО! Ник. Послушайте! Я ничего такого не сказал… Джордж. ОТВРАТИТЕЛЬНО! (Не громко, но подчеркивая каждое слово.) Вы думаете, мне приятны… как бы это сказать… эти высмеивания, эти нападки в присутствии… (презрительный жест в его сторону)… в вашем присутствии? Думаете, мне это нравится? Ник (холодно, неприязненно). Да нет… Думаю, что совсем не нравится. Джордж. Ах, вот что вы думаете? Хм? Ник (враждебно). Да… Думаю. Думаю, что не нравится. Джордж (притворяясь растроганным). Ваше сочувствие обезоруживает меня… ваше… ваше сострадание исторгает из меня слезы! Крупные, соленые, ненаучные слезы! Ник (в высшей степени пренебержительно). Я одного не понимаю, почему вы заставляете посторонних людей принимать участие в таких сценах. Джордж. Я заставляю? Ник. Если вам и вашей… жене приятно кидаться друг на друга, как дикие… Джордж. Мне? Это МНЕ приятно? Ник. …дикие звери, то почему бы вам не заниматься этим, когда у вас никого… Джордж (сквозь ярость у него пробивается смех). Ах ты, самовлюбленный петух… Ник (с откровенной угрозой). Вы прекратите это… мистер! Молчание. Поосторожнее! Джордж. …ученый муж! Ник. Я тех, кто старше меня, не бью. Джордж (взвешивая его слова). А-а. (Пауза.) Вы бьете только тех, кто помоложе… и детей… женщин… птичек. (Видит, что Нику это не смешно.) Впрочем, вы правы. Смотреть, как двое людей не первой молодости с багровыми физиономиями, тяжело пыхтя, лупят друг друга и чаще всего промахиваются — зрелище не из приятных. Ник. Э-э нет, вы двое бьете без промаха… у вас получается. Производит впечатление. Джордж. Значит, впечатляющие зрелища производят на вас впечатление? Вы чрезвычайно впечатлительны, вы… можно сказать… прагматический идеалист. Ник (с натянутой улыбкой). Да нет, просто бывают случаи, когда я восхищаюсь тем, что обычно не вызывает у меня восхищения. Например, публичное бичевание не кажется мне приятным времяпрепровождением, но… Джордж. …но опытный флагеллант… так сказать, профессионал, способен вас восхитить. Ник. Угу, угу… Да. Джордж. Вашу жену часто тошнит, не правда ли? Ник. Нет, я этого не говорил… Я сказал, что ей часто нездоровится. Джордж. Ая думал, что вы о приступах рвоты… Ник. В общем, да… Ее… ее постоянно тошнит. Стоит ей начать… и конца этому не видно… Продолжается часами. Не каждый день, но… довольно регулярно. Джордж. По ней хоть часы проверяй, хм? Ник. Да, примерно так. Джордж. Выпьем? Джордж берет его стакан и идет к бару. Ник. Безусловно. (Без всяких эмоций, если не считать легкой брезгливости.) Я женился на ней потому, что она забеременела. Джордж (пауза). Вот как! (Пауза.) Но вы говорили, что у вас нет детей… Я спросил, а вы сказали… Ник. На самом деле ничего такого не было. Беременность на почве истерии. Ее разнесло, а потом все опало. Джордж. А когда разнесло, вы на ней и женились. Ник. А потом у нее все опало. Оба смеются, сами удивляясь своему неожиданному смеху. Джордж. Гм… Вам «бурбону»!.. Я не ошибаюсь? Ник. Гм… да, «бурбону». Джордж (все еще у бара). Когда мне было шестнадцать лет и я учился в школе, во времена Пунических войн, мы, прежде чем разъехаться по домам, отправлялись в первый же день каникул целой компанией в Нью-Йорк, и вечером вся наша братия ходила в подпольный салун, который держал некий гангстер — папаша одного нашего мальчишки. Тогда в стране проводился Великий Эксперимент, или Сухой закон, как это чаще всего называется. Время было тяжелое для его сторонников и вольготное для всяких жучков и полиции. Так вот, мы ходили в этот подпольный салун, пили там вместе со взрослыми и слушали джаз. Как-то раз в нашей компании был один пятнадцатилетний мальчишка, который за несколько лет до того убил свою мать из дробовика — случайно, совершенно случайно, без всякого к тому повода, даже подсознательного, в чем я не сомневаюсь, ни минуты не сомневаюсь, и в тот вечер этот мальчишка был вместе с нами, и мы все заказали кому что, а когда очередь дошла до него, он потребовал: «а мне «бургону»… порцию «бургону» с водой». Ну, мы все так и покатились… он был блондин, лицо как у ангелочка, мы хохочем, а его бросило в жар, и даже шея покраснела, а тот жучок, который принял у нас заказ, возьми да и доложи все за соседним столиком, и те тоже давай хохотать, другие узнали и тоже покатились, кому ни скажут, все хохочут, и хохот все громче, мы хохочем-заливаемся, а в пашей компании громче всех гогочет тот мальчишка, — тот, что застрелил свою мать. Наконец за всеми столиками узнали, над чем хохочут, и давай заказывать себе «бургон» и покатываться с хохоту. Потом, конечно, смех начал стихать, но понемножку, то и дело закажут за каким-нибудь столиком «бургон» и опять покатываются. В тот вечер мы пили бесплатно, и гангстер — отец одного нашего — поставил нам от себя бутылку шампанского. А на другой день, в поезде, когда мы разъезжались кто куда из Нью-Йорка, все, наверно, были вялые, все мучились с похмелья, как взрослые… и тем не менее это был самый лучший вечер за всю мою… молодость. Ник (совсем тихо). Спасибо. А что… что сталось с тем… который застрелил свою мать? Джордж. Не скажу. Ник. Не надо. Джордж. Следующим летом он вел машину по загородной дороге с ученическими правами в кармане, а отец сидел в кабине справа от него. Он сделал крутой поворот, чтобы не задавить дикобраза, и врезался в большое дерево. Ник (почти умоляюще). Не-ет… Джордж. Мальчишка, конечно, уцелел. В больнице, когда он пришел в себя и опасность для жизни миновала, ему сказали, что отец умер. Он, говорят, засмеялся, сначала тихо, потом все громче, громче и не мог остановиться, и только после того, как ему сделали укол в руку, только после этого он впал в забытье, и смех стал тише, тише… и наконец совсем затих. А когда он более или менее оправился и его можно было тронуть с койки, не боясь, что он будет отбиваться, его перевели в психиатрическую лечебницу. Это было тридцать лет назад. Ник. И он… все еще там? Джордж. Да, конечно. И мне говорили, что за все эти тридцать лет он… не проронил… ни звука. Довольно долгое молчание; прошу секунд на пять. Марта! (Пауза.) Марта! Ник. Я же вам говорил… она варит кофе. Джордж. Вашей истеричной жене, которая то опухает, то опадает? Ник. Раз опухла. И опала. Джордж. Раз опухла? А больше этого не случалось? Ник. Нет. Больше не случалось. Джордж (сочувственно помолчав). Самое печальное в жизни человека… Впрочем, нет! Одно из самых печальных явлений в жизни человека… это то, как он стареет… Как некоторые стареют. А знаете, как у психически больных? Знаете? У тихих? Ник. Нет. Джордж. Они не меняются… не превращаются в стариков. Ник. А кажется, должны бы! Джордж. В конце концов, вероятно, и стареют… но не в обычном смысле этого слова. У них сохраняется толстокожая безмятежность… ничего у них не изнашивается… даже нижний… нижний этаж… Ник. Вы ЭТО рекомендуете? Джордж. Нет. Хотя некоторые обстоятельства все же очень печальны. (Подражая митинговому оратору.) Но нечего скулить, берите жизнь за глотку, чего там жаться! Выше голову! Не скулить! (Пауза.) У Марты не бывает ложных беременностей на почве истерии. Ник. У моей жены была ОДИН раз. Джордж. Да. Марта вообще не беременеет. Ник. Да… Теперь уж вряд ли. А другие дети у вас есть? Может, дочки? Джордж (принимает это за остроумную шутку). Что у нас есть? Ник. Кто еще есть?.. Или только один ребенок — ваш сын? Джордж (не собираясь откровенничать). Да. Один-единственный… один мальчик… наш сын. Ник. Ну что ж… (Пожимает плечами.) Это хорошо. Джордж. О-хо-хо!.. Да. Он… наша утеха, наш бубенчик. Ник. Как? Джордж. Бубенчик. Бубенчик. Вам этого не понять. (Внятно, по слогам.) Бу-бен-чик. Ник. Слышу… Я не жаловался на глухоту. Я сказал, не понимаю. Джордж. Ничего такого вы не говорили. Ник. Это подразумевалось. (Шепотом.) Господи боже мой! Джордж. Вы начинаете сердиться. Ник (сердито). Простите. Джордж. Я только сказал, что наш сын… свет трех очей наших, ведь Марта циклоп… сын у нас как бубенчик, а вы тут же рассердились. Ник. Извините меня. Время позднее, я устал, пью с девяти часов вечера, мою жену тошнит, а тут все время перепалки… Джордж. И вас это сердит. Вполне естественно. А вы… вы не огорчайтесь. К нам кто ни придет, все под конец… начинают сердиться. Это в порядке вещей… Так что не расстраивайтесь. Ник (сердито). Я не расстраиваюсь. Джордж. Вы рассердились. Ник. Да. Джордж. Я хочу кое-что разъяснить вам… пока наши дамочки отсутствуют. Я хочу внести ясность в то, о чем говорила Марта… Ник. Я никого не собираюсь судить, так что; пожалуйста, не надо, если только вы… Джордж. А я все-таки хочу объясниться. Я знаю, что вы не желаете впутываться… что вы предпочитаете сохранить отвлеченность человека науки перед лицом… за неимением более подходящего слова… перед лицом Жизни… и всего такого прочего… и тем не менее мне хочется сказать вам… Ник (натянуто, сухо улыбаясь). Я ваш… гость. Пожалуйста, говорите. Джордж (с издевательской признательностью). Ах, благодарствуйте! Я просто весь разомлел от умиления. Ник. Если вы опять приметесь… Голос Марты. Эй! Ник. …если вы опять приметесь за старое… Джордж. Слышите? Голос из джунглей. Ник. Что? Джордж. Звериный рык. Марта (высовывает голову из-за двери). Эй! Ник. А-а! Джордж. Вот и наша нянюшка. Марта (Нику). А у нас уже все в порядке… пьем кофе и скоро придем к вам. Ник (не вставая). Может, требуется моя помощь? Марта. Да нет. Сидите здесь и слушайте, как Джордж излагает вам свою сторону дела. Подыхайте со скуки. Джордж. Monstre![1 - Чудовище (франц.).] Марта. Cochon![2 - Свинья (франц.).] Джордж. Bete![3 - Скотина (франц.).] Марта. Canaille![4 - Негодяй (франц.).] Джордж. Putain![5 - Проститутка (франц.).] Марта (презрительно отмахиваясь от него). А-а-а-а! Развлекайтесь как можете, голубчики… мы скоро придем. (Уходя.) Джордж, ты тут прибрал осколки? Смотри, как насвинничал! Марта уходит. Джордж (говорит ей вслед, в пустоту передней). Нет, Марта, ничего я не прибрал. Я уже сколько лет все пытаюсь прибрать за собой эти осколки. Ник. В самом деле? Джордж. Хм? Ник. В самом деле пытались? Джордж (после долгой паузы… глядя ему в лицо). Приспособление, податливость, притирка друг к другу… Таков ведь естественный порядок вещей? Ник. Не причисляйте меня к себе подобным! Джордж (пауза}. А-а… (Пауза.) Да нет, зачем же. У вас все гораздо проще… Вы сочетались браком с женщиной, потому что ее вдруг стало разносить… я же по старинке, топорно… Ник. Не только поэтому. Джордж. Ну, конечно! Бьюсь об заклад, за ней были денежки! Ник (смотрит обиженно. Потом, после паузы, решив признаться). Да. Джордж. Да? Да! (Радостно.) Да! Значит, я угадал? Попал в яблочко? Ник. Да, понимаете… Джордж. Вот меткость-то! И ведь с первой попытки! Каков я? Ник. Понимаете… Джордж. Были и другие причины? Ник. Да. Джордж. …и компенсирующие обстоятельства? Ник. Да. Джордж. Они всегда находятся. (Замечает, что Ник косо смотрит на него.) Нет, я серьезно, а не с тем, чтобы вас… кольнуть. Компенсирующие факторы находятся ВСЕГДА… как, например, у нас с Мартой… На первый взгляд… Ник. Мы с ней, знаете ли, росли вместе… Джордж. …какой это был затяжной… свирепый бой… впрочем, только на ПЕРВЫЙ взгляд… Ник. Мы знали друг друга… о господи, я и не помню, с каких лет, с шести, что ли… Джордж. …а давным-давно, в самом начале, когда я только что приехал в Новый Карфаген, в то далекое время… Ник (начинает злиться). Простите. Джордж. Хм? Нет, нет… это вы меня простите. Ник. Да нет, ничего… ладно. Джордж. Нет… вы продолжайте. Ник. Нет… Лучше вы. Джордж. Я настаиваю… Вы мой гость. Сначала вы. Ник. Да теперь как-то глупо… Джордж. Вздор, вздор! (Пауза.) Но если вам было шесть, так ей, наверно, года четыре? Ник. Может, мне было восемь… а ей шесть. Мы… мы играли… в больницу… в доктора. Джордж. Прекрасное, здоровое начало для разнополых особей! Ник (со смехом). Н-да! Джордж. У вас и тогда уже были научные устремления? Ник (со смехом). Да, да! И знаете… у наших родителей, да, наверно, и у нас самих… это было давно решено. И вот мы так и сделали. Джордж (пауза). Что вы сделали? Ник. Мы поженились. Джордж. Когда вам было восемь лет? Ник. Нет. Конечно, нет. Гораздо позднее. Джордж. То-то я удивился. Ник. Не скажу, чтобы у нас с ней была… страсть… даже с самого начала… после свадьбы. Джордж. Ну, понятно, сначала играли в доктора и все такое прочее, а потом никаких тебе откровений, ничего потрясающего, и земля из-под ног у вас не уходила. Ник (неуверенно). Да… Джордж. В общем, все то же самое… хотя и говорят, будто китаянки… Ник. А что китаянки? Джордж. Дайте я вас подбодрю. (Берет стакан Ника.) Ник. О, спасибо! А ведь наступает какое-то время, когда уже перестаешь пьянеть. Правда? Джордж. Нет, пьянеешь… но по-другому… Замедленная реакция… тупеешь… разве только вас стошнит, вот как вашу жену… а тогда можете начинать сначала. Ник. Здесь у вас на Востоке много пьют. (Подумав.) На Среднем Западе тоже много пьют. Джордж. У нас в стране спиртного много потребляют, и, пожалуй, мы будем пить все больше и больше… если уцелеем. Нам бы родиться арабами или итальянцами… арабы совсем не пьющие, а итальянцы пьют, да не допьяна, разве только на церковные праздники. И жить бы нам где-нибудь на Крите. Ник (иронически… не желая подхватывать шутку). Но тогда мы бы стали кретинами. Джордж (чуть удивленно). Да, правильно. (Подает Нику его стакан.) Расскажите, сколько же за вашей женой было денег. Ник (вдруг насторожившись). Это зачем? Джордж. Ну, тогда не надо. Ник. Зачем вам понадобилось знать, сколько за моей женой было денег? (Злобно.) Хм? Джордж. Да так, приятно было бы узнать. Ник. Неправда. Джордж (все еще с обманчивой мягкостью). Ну хорошо… я заинтересовался приданым вашей жены, потому что… ну, потому что меня пленяет методология… прагматическая адаптация, с помощью которой вы, молодежь, вознесенная волной будущего, собираетесь взять все в свои руки. Ник. Опять принимаетесь за старое? Джордж. Разве? Вовсе нет. Слушайте… У Марты тоже есть деньги. То есть ее отец долгие годы грабил, выжимал колледж досуха и… Ник. Нет, неправда. Он не грабил. Джордж. Не грабил? Ник. Нет. Джордж (пожимает плечами). Прекрасно… Отец Марты НЕ выжимал колледж досуха, и у Марты никаких денег нет. Так идет? Ник. Мы говорили о деньгах МОЕЙ жены… а не вашей. Джордж. Прекрасно… Продолжайте. Ник. Не буду. (Пауза.) Мой тесть… был служитель божий и очень состоятельный. Джордж. Какого вероисповедания? Ник. Его… моего тестя… бог удостоил, когда ему было лет шесть, а потом он стал читать проповеди, совершать обряды крещения, спасать людские души, много путешествовал и прославился… не так, как некоторые, но все-таки прославился… а когда умер, у него оказались большие деньги. Джордж. Божьи деньги. Ник. Нет… его собственные. Джордж. А божьи деньги куда девались? Ник. Божьи деньги он истратил… а свои сберег. Выстроил несколько больниц, снарядил несколько пароходов с благотворительными целями, нужники переводил в помещение, а людей выводил из помещений на свежий воздух, на солнце, построил три церкви или молельни, что ли, две из них сгорели… а кончил он довольно богатым человеком. Джордж (подумав). Ну что ж, все ото очень мило. Ник. Да. (Пауза. Хохотнув.) И таким образом, у моей жены есть кое-какие деньги. Джордж. Деньги, но не божьи. Ник. Нет. Ее собственные. Джордж. Ну что ж, это очень мило. Ник похохатывает. А у Марты оказались деньги, потому что вторая жена Мартиного отца… не мать Марты, а после смерти Мартиной матери… была совсем дряхлая старушенция с бородавками и очень богатая. Ник. Она была ведьма. Джордж. Она была ДОБРАЯ ведьма, а вышла замуж за белого мыша… Ник похохатывает. …с маленькими красными глазками… и он, наверно, обгрыз ее бородавки, потому что она почти тут же вдруг возьми да исчезни в клубах дыма. Пуфф! Ник. Пуфф! Джордж. Пуфф! И осталось от нее, не считая каких-то снадобий от бородавок, хорошенькое, солидное, жирное завещание… Слоеный пирог, от которого отрезали сколько-то муниципальному управлению Нового Карфагена, сколько-то университету, сколько-то Мартиномупапе и столько-то самой Марте. Ник (вне себя от восторга). Вот бы моего… моего тестя свести с ведьмой в бородавках! Ведь он тоже был как настоящая мышь. Джордж (подзуживая Ника). Да ну! Ник (заходясь от смеха). Ну еще бы… церковная мышь! Оба хохочут, но хохот их звучит невесело… стихает… они погружаются в молчание. Ваша жена не говорила, что у нее была богатая мачеха. Джордж (враздумье). А может, и не было. Ник (прищурившись). А может, и была. Джордж. Могла быть… могла и не быть. Нет, ваш рассказ куда интереснее… про вашу женушку, которую накачали насосом, и про вашего тестя-священника… Ник. Он был не священник… а божий человек. Джордж. Да. Ник. И мою жену никто не накачивал… ее самое разнесло. Джордж. Да, да. Ник (похохатывая). Вы не путайте. Джордж. Простите. Больше не буду. Простите. Ник. Ладно. Джордж. Вы, конечно, понимаете, почему я вытянул из вас всю эту белиберду? Отнюдь не потому, что меня интересуют жуткие превратности вашей судьбы, а потому, что вы представляете собой непосредственную, реальную угрозу на моем жизненном пути, и мне нужно знать всю вашу подноготную. Ник (все еще веселясь). Правильно… правильно. Джордж. Другими словами… я вас предупредил… Так что учтите. Ник. Учту. (Смеется.) Вот таких хитрецов я и опасаюсь. Такие вот никчемные сукины сыны… хуже всего на свете. Джордж. Да… мы такие. Мы хитрые. Раз — двинул локтем в ваш глазок цвета голубоватой стали… Раз — коленкой в ваш стопроцентный драгоценный пах… такие хуже всего. Ник. Н-да. Джордж. Ну что ж, я очень рад, что вы мне не доверяете… Знаю, знаю… На вашей стороне история и вообще… Ник. Не-ет! История на ВАШЕЙ стороне… На моей — биология. История, биология. Джордж. Разницу между ними я понимаю. Ник. Что-то незаметно. Джордж. Да? А по-моему, мы решили, что сначала вы возглавите исторический факультет, а уж потом заберете все остальное. Шаг за шагом… не надо спешить. Ник (с наслаждением потягивается, продолжая игру). Не-ет! Я так думал… сначала буду потихонечку входить в доверие, ничего не форсируя, обнаружу все слабые местечки, займусь ими, и так, чтобы на всем была моя визитная карточка… потом стану некой данностью в колледже, а там, глядишь, превращусь… во что? Джордж. В неизбежность. Ник. Точно… В неизбежность. Представляете себе?.. Отберу несколько лекционных курсов у тех преподавателей, что постарше, организую две-три специальные группы… пересплю с нужными для дела женами… Джордж. Вот-вот! Забирайте себе любые курсы, сгоните всю элитарную молодежь… сколько ее вам понадобится… в гимнастический зал, но, пока не переспали с нужными для дела женами, до тех пор вы не сдвинулись с места. Путь к сердцу мужчины лежит через чрево его жены. И пожалуйста, не забывайте этого. Ник (продолжая игру). Да… знаю. Джордж. А здешние дамы такие же puntas, как те южноамериканские ночные бабочки. Знаете, что они делают там у себя, в Южной Америке… в Рио? Эти самые puntas? Знаете? Шипят… как гусыни… толкутся на улицах и шипят вам навстречу… точно гусиная стая. Ник. Гусячья. Джордж. Хм? Ник. Гусячья… гусячья стая… Не гусиная. Джордж. Ну, если уж вы хотите, чтобы все у нас было на высоте, согласно орнитологии, так гусиная стая… а не гусячья, ГУСИНАЯ. Ник. Гусиная? Не гусячья? Джордж. Да. Гусиная. Ник (удрученно). А-а… Джордж. Да… Так вот, они толкутся на улицах и шипят на вас, как гусиная стая. Все преподавательские жены в Новом Карфагене толкутся около продуктового магазина и шипят, как гусиная стая. Вот вам ваш путь к власти — спите с каждой! Ник (все еще продолжая игру). Держу пари, вы совершенно правы. Джордж. Конечно, прав. Ник. И держу пари, ваша жена самая крупная гусыня в этом гусячьем стаде. Правда? Отец-то ее ректор. Джордж. Держу пари на вашу историческую неизбежность, что так оно и есть! Ник. Да-а, сэр! (Потирает руки.) Так вот я, пожалуй, прижму ее где-нибудь в уголке и оседлаю, как дворовая псина. А? Джордж. Действуйте, прижимайте. Ник (смотрит на Джорджа, и ему, видимо, становится нехорошо). Знаете, мне кажется, что вы это серьезно. Джордж (поднимая стакан в честь Ника). Нет, миленький… это ВАМ кажется, что вы это серьезно, и вы обмираете от страха. Ник (взрывается, не веря своим ушам). Я?! Джордж (тихо). Да… вы. Ник. Вы что, смеетесь? Джордж (отеческим тоном). До смеха ли тут… Если хотите, я дам вам добрый совет… Ник. Добрый совет! От вас? Ой, не могу! (Смеется.) Джордж. Вы еще не научились уму-разуму… Не отказывайтесь от доброго совета, кто бы вам его ни предлагал… Послушайте меня… Ник. Да ну вас! Джордж. Даю вам добрый совет. Ник. О господи! Джордж. Здесь трясина, и вас засосет так же, как и… Ник. Ой, не могу. Джордж. …вы и оглянуться не успеете… Засосет… Ник презрительно хохочет. Я вам подобных не терплю из принципа, особенно таких самовлюбленных сукиных сынов, как вы, но все же стараюсь всучить вам Неприкосновенный запас. Слышите вы меня? Ник (все еще со смехом). Слышу! Слышимость отличная. Джордж. Вот и прекрасно. Ник. Эй, Хани! Джордж (помолчав. Потом тихо). Хорошо… Ладно. Предпочитаете сымпровизировать? Ведь все должно идти как по маслу, раз на очереди у вас исторический факультет? Правильно? Ник. Правильно… правильно. Занимайтесь своим вязаньем, бабуся… Обо мне не беспокойтесь. Джордж (помолчав). Я старался… старался, чтобы вы меня поняли… хотел… Ник (презрительно)…установить связь со мной? Джордж. Да. Ник (все так же)…установить взаимопонимание? Джордж. Да. Совершенно верно. Ник. Ах… как это умилительно! Как трогательно! Ну просто сил нет! (С внезапной яростью.) Пошли вы… Джордж (короткая пауза). Хм? Ник (угрожающе). Слышали, что вам сказано? Джордж (говорит, не глядя на Ника, словно в пространство). Вот… берешь на себя труд создать какую-то цивилизацию… построить общество, основанное на принципах, которые… на принципиальности… стараешься извлечь общий для всех смысл из естественного порядка вещей, нравственность из противоестественного беспорядка в человеческих умах… Создаешь государственный строй и искусство и убеждаешься в том, что и то и другое становится и должно становиться совершенно взаимозависимым… Доводишь все эти старания до самого прискорбного предела… до того предела, когда уже есть что терять… и вдруг сквозь звуки музыки, сквозь осмысленный шум человеческого труда, человеческого дерзания раздается Dies Irae. А что это такое? О чем гремит труба? Пошел ты в ж…! И наверно, так тебе и надо за то, что все эти годы… Пошел ты в ж…! Ник (короткая пауза… Потом начинает аплодировать). Ха-ха-ха! Браво! Ха-ха-ха! (Смеется.) Входит Марта, ведя под руку Хани, которая бледна, но улыбается храбро. Хани (величественно). Благодарю… благодарю вас. Марта. Вот и мы, чуть-чуть слабенькие, но на ногах держимся. Джордж. Чудно. Ник. Что? А-а!.. А-а!.. Хани! Ну, как тебе, лучше? Хани. Чуть-чуть, милый… Только я, пожалуй, сяду. Ник. Ну конечно… иди ко мне… садись вот сюда. Хани. Спасибо, милый. Джордж (чуть слышно). Трогательно… Как трогательно! Марта (Джорджу). Ну? Ты не думаешь извиниться? Джордж (покосившись на нее). За что, Марта? Марта. Как за что? За то, что из-за тебя девочку стошнило. Джордж. Я не виноват, что ее тошнит. Марта. Нет, это твоя вина! Джордж. Нет, не моя! Хани (с благостным мановением руки). Не надо… не надо. Марта (Джорджу). Чья же это вина, по-твоему?.. Вот этого сексика? Думаешь, это он виноват, что его женушке неможется? Джордж (любезно). А МНЕ, например, от тебя неможется. Марта. ЭТО СОВСЕМ ДРУГОЕ ДЕЛО. Хани. Да нет, я… меня иногда тошнит… то есть мне неможется, но это просто так… без всякой причины. Джордж. На самом деле? Ник. Ты… ты просто хрупкого здоровья, Хани. Хани (горделиво). Всегда такая была. Джордж. И всегда будет. Ник (предостерегающе). Осторожнее! Хани. А врачи говорят… ничего органического у меня нет. Понимаете? Ник. Конечно, ничего такого нет. Хани. Перед тем как мы поженились, у меня вдруг… аппендицит… все думали, что аппендицит… а оказалось… это была… (с коротким смешком) ложная тревога. Джордж и Ник переглядываются. Марта (Джорджу). Налей мне. Джордж идет к бару. От Джорджа всех тошнит… Когда наш сын был еще совсем маленький, его… Джордж. Перестань, Марта. Марта. …его то и дело рвало, и все из-за Джорджа. Джордж. Я сказал, перестань! Марта. До того дошло, что стоило только Джорджу войти в комнату, как у него сразу позывы к рвоте, и… Джордж. Знаешь, почему нашего сына… (с отвращением выговаривая последние два слова) то и дело рвало, жена моя и возлюбленная? Причина простая. Потому что он не переносил, когда ты его тискала, врывалась к нему в спальню в распахнутом кимоно, тискала, дыша на него спиртным, и шарила по нему руками… Марта. Вот как! И поэтому он убежал из дому два раза за один месяц? Шесть раз за один год? Джордж (тоже обращаясь к гостям). Наш сын все время убегал из дому, потому что Марта его донимала. Марта (блеющим голосом). НИКОГДА Я ЭТОГО СУКИНА СЫНА НЕ ДОНИМАЛА! Джордж (подавая Марте стакан). Я приходил домой, а он сразу ко мне с жалобой: «Мама все время ко мне пристает». Так и говорил. Марта. Врешь! Джордж (пожимая плечами). Это его собственные слова… ты вечно к нему приставала. Мне было неловко за тебя. Ник. Если вам было неловко, зачем же тогда опять заводить разговор об этом? Хани (предостерегающе). Милый! Марта. Правильно. (Нику.) Спасибо, радость моя! Джордж (обращаясь ко всем). Я вообще не хотел о нем говорить… Мне было бы гораздо приятнее не вдаваться в эти обсуждения… Не хочу я об этом говорить. Марта. Нет, хочешь. Джордж. Может быть, когда мы одни. Марта.. Мы и так одни. Джордж. Да нет, дорогая, у нас гости. Марта (с вожделением взглянув на Ника). Да… и какие! Хани. Можно мне чуточку бренди? Я хочу немножко бренди. Ник. Стоит ли тебе? Хани. Стоит, милый… стоит. Джордж (снова идет к бару). Сейчас сделаю! Давайте ее накачаем! Ник. Хани, по-моему, тебе не… Хани (уже чуть капризно). Это подкрепляет, а то меня немножко пошатывает. Джордж. Какая уж там твердость в ногах после полбутылки. Сейчас подкрепитесь. Хани. Да. (Марте.) Люблю бренди… просто обожаю. Марта (несколько рассеянно). Молодец. Ник (сдаваясь). Ну что ж, если уж ты считаешь, что надо… Хани (теперь уже раздраженно). Я знаю, что мне надо, милый. Ник (грубовато). Да, да… не сомневаюсь. Джордж подает Хани бренди. Хани. Ой, чудно! Большое спасибо. (Нику.) Конечно, знаю, милый. Джордж (задумчиво). Я тоже когда-то пил бренди. Марта (вполголоса). Когда-то ты пил и «бургон». Джордж (резко). Перестань, Марта! Марта (по-ребячьи прикрыв рот рукой). Ой, ну и злюка! Ник (ему что-то смутно вспомнилось). Хм? Джордж (ставя крест на этом). Нет, ничего… Ничего. Марта (так же, как и он). Ну-с, вы тут вдвоем все обсудили, пока нас не было? Джордж вам плакался? Довел вас до слез? Ник. Да нет… Джордж. Знаете, чем мы занимались?.. Мы тут с ним танцевали по кругу. Марта. Да? Прелестно! Хани. Ой, я обожаю танцевать! Ник. Ты не так поняла, Хани. Хани. Нет, я правильно поняла. Но двое взрослых мужчин, и вдруг танцуют!.. Бог знает что! Марта. Неужели он не завел речи о том, что достиг бы каких-то высот, если бы не мой папа? О том, что его моральная чистота не позволила ему даже ПОПЫТАТЬСЯ улучшить свое положение? Ник (твердо). Нет. Марта. И не болтал, что вот, мол, он хотел напечатать какую-то дерьмовую книжку, а мой папа не допустил этого. Ник. Книжку? Нет. Джордж. Марта, прошу тебя… Ник (выпытывая у нее). Книжку? Какую книжку? Джордж (просительно). Не надо… Пожалуйста! Просто книжку. Марта (ломаясь). Просто книжку! Джордж. Марта, прошу тебя! Марта (почти разочарованно). Значит, он не поведал вам всей этой печальной истории? Что с тобой, Джордж? Сдаешь позиции? Джордж (спокойно, серьезно). Нет… нет. Просто я разрабатываю новые способы борьбы с тобой, Марта. Может, это будет партизанская тактика… может, подрывная деятельность… Сам еще не знаю. Но что-нибудь придумаю. Марта. Ладно, придумывай и дай мне знать, когда придумаешь. Джордж (весело). Хорошо, дорогая. Хани. Почему же никто не танцует? Я бы с удовольствием потанцевала. Ник. Хани… Хани. Да! Я бы с удовольствием потанцевала. Ник. Хани… Хани. Хочу! Хочу танцевать! Джордж. Да ради бога!.. Давайте! Давайте потанцуем! Хани (умильным тоном, Марте). Ах, я так рада… Ужасно люблю танцевать. А вы? Марта (взглянув на Ника). Что ж… затея неплохая. Ник (заметно нервничая). Боже мой! Джордж. Боже мой! Хани. Я ношусь в танце как вихрь. Марта (безразлично). Да? Джордж (выбирает пластинку). В одной газете как-то поместили Мартину фотографию… лет двадцать пять назад… Она, кажется, взяла вторую премию на каком-то семидневном танцевальном конкурсе… Бицепсы — во! Поддерживает повисшего на ней партнера. Марта. Поставишь ты пластинку? И замолчишь наконец? Джордж. Сейчас, дорогая, сейчас. (Обращаясь ко всем.) Как будем танцевать? Смешанными парами? Марта. Надеюсь, ты не воображаешь, что я пойду с тобой? Джордж (подумав). Не-ет!.. Когда он здесь?.. Конечно, нет. И не с этой плясуньей. Хани. А я с кем угодно… И одна буду. Ник. Хани… Хани. Я ношусь в танце как вихрь. Джордж. Ну ладно, детки… выбирайте партнеров и валяйте. Музыка… Allegretto из 7-й симфонии Бетховена. Хани (встает, танцует одна). Там-тара-РАМ-та, там-тара-РАМ-та… Замечательно!.. Ник. Хани… Марта. Хватит, Джордж… Выключи! Хани. Там-тара-РАМ-та, там-тара-РАМ-та… Уи-и-и! Марта. Джордж, выключи! Джордж (притворяясь, будто не слышит). Что, Марта? Что? Ник. Хани… Марта (когда Джордж увеличивает громкость). Выключи, Джордж! Джордж. Что? Марта (встает и с угрожающим видом быстро идет к Джорджу). Слушай, ты, сукин сын… Джордж (сразу снимает пластинку. Тихо). Что ты говоришь, дорогая? Марта. Сукин ты… Хани (застыв в танцевальной позе). Выключили! Зачем выключили? Ник. Хани… Хани (огрызнувшись на него). Замолчи! Джордж. Я думал, это самое подходящее, Марта. Марта. Ах вот что! Хани. Вечно ты цепляешься, когда мне весело. Ник (заставляет себя говорить вежливо). Прости, Хани. Хани. Отвяжись от меня! Джордж. Что же, Марта, выбирай сама. (Отходит от проигрывателя, предоставляя его Марте.) Теперь распоряжаться будет Марта… Командовать парадом будет наша очаровательная хозяйка. Хани. Я люблю танцевать, а ты мне не даешь. Ник. Я люблю, когда ты танцуешь. Хани. Ну и оставь меня в покое. (Садится… отпивает из стакана бренди.) Джордж. Сейчас Марта поставит что-нибудь, что ей доступно… Может быть, «Весну священную». (Подходит к Хани… садится рядом с ней.) Привет, сексик! Хани (фыркнув, тихонько взвизгивает). О-о-о-о-о-о! Джордж (с издевательским смешком). Ха-ха-ха! Выбирай пластинку, Марта… Покажи, на что ты способна. Марта (склонившись над проигрывателем). И выберу! Джордж (Хани). Станцуем, ангельские грудки? Ник. Как вы назвали мою жену? Джордж (презрительно). Ну и что? Подумаешь! Хани (капризно). Нет! Если мне не дают импровизировать, тогда я ни с кем не буду танцевать. Вот сяду здесь и… (Пожимает плечами. Пьет.) Пластинка поставлена… медленная джазовая поп-музыка. Марта. Вот это что надо. Пошли. (Хватает Ника.) Ник. Хм? А-а… Вот та-ак! Марта. Вот та-ак! Медленно танцуют, тесно прижавшись друг к другу. Хани (надувшись). А мы будем сидеть и смотреть на них. Джордж. Вот и правильно! Марта (Нику). А вы крепыш! Правда? Ник. Угу, угу. Марта. Мне это нравится. Ник. Угу, угу. Хани. Они будто давно станцевались. Джордж. Танец всем известный… эти оба его знают. Марта. А вы не робейте. Ник. Я не робею… Джордж (Хани). Это древний ритуал, обезьяньи грудки, древнейший из древних. Хани. Я… я не понимаю, о чем вы. Ник и Марта отрываются друг от друга и танцуют по обе стороны от сидящих рядом Джорджа и Хани; держатся лицом к лицу, и, тогда как ноги их только чуть переступают по полу, тела движутся согласованно, волнообразно… Будто они по-прежнему танцуют, прижавшись друг к другу. Марта. Мне нравится, как вы двигаетесь. Ник. А мне нравится, как ВЫ двигаетесь. Джордж (Хани). Им нравится, как они двигаются. Хани (вид у нее отсутствующий). Очень мило. Марта (Нику). Удивительно, как это Джордж не изложил вам своей версии этой истории. Джордж (Хани). Получается у них чудесно, правда? Ник. Нет, не изложил. Марта. Просто удивительно. Реплики Марты могут более или менее совпадать с ритмом музыки. Ник. Удивительно? Марта. Да, он всегда жалуется… при каждом удобном случае. Ник. Скажите, пожалуйста. Марта. А история эта весьма печальная. Джордж. Мерзкие у тебя таланты, Марта. Ник. В самом деле? Марта. Он бы вас до слез довел. Джордж. Гнусные у тебя способности. Ник. Неужели? Джордж. Не подстрекайте ее. Марта. Подстрекайте меня. Ник. Ну, дальше? Могут идти навстречу друг другу, делая волнообразные движения, а потом снова расходятся. Джордж. Я предупреждаю… не подстрекайте ее. Марта. Он предупреждает… не подстрекайте меня. Ник. Слышу, слышу… ну, рассказывайте дальше. Марта (старается, чтобы получилось в рифму). Наш Джорджи-бой искал великой славы, хотя когда-то приключалась с ним беда… Джордж (тихо предупреждает ее). Марта… Марта. И он в роман беду свою упрятал, но не видать роману света никогда… Рифма вышла! Рифма! Джордж. Марта, я тебя предупреждаю. Ник. Да, в рифму. Ну а дальше, дальше что? Марта. Мой папа взял читать творенье Джорджа… Джордж. Хочешь, чтобы я дал тебе в зубы?.. Смотри, Марта! Марта. Ох, испугалась!.. И обомлел, дойдя до самого конца. Ник. Обомлел? Марта. Да!.. Наш Джордж писал про скверного мальчишку… Джордж (вставая). Я этого не потерплю! Ник (бесцеремонно, Джорджу). А, бросьте вы, право! Марта. …ха-ха!.. про скверного мальчишку, который… гм… отправил на тот свет и мать свою и своего отца. Джордж. Марта! Замолчи! Марта. И папа мой сказал… Послушайте! Я не позволю вам печатать этот бред… Джордж (кидается к проигрывателю… срывает пластинку с диска). Все! Кончены ваши танцы. Все! Теперь попробуй! Ник. Вы что себе позволяете? Хм? Хани (радостно). Драка! Драка! Марта (во весь голос, как официальное заявление). И папа сказал… Слушайте, друг мой, неужели вы хоть на минуту можете подумать, что я позволю вам опубликовать эту дребедень? Да никогда в жизни, милейший… Ни в коем случае, пока вы здесь работаете… Попробуйте напечатать свое гнусное сочинение, и вон из колледжа… под зад коленкой! Джордж. Воздержись! Воздержись! Марта. Ха-ха-ха! Ник (сквозь смех). Воз… держись! Хани. Ой, драка… драка! Марта. Нет, вы представьте себе! Преподаватель почтенного, старого закала учебного заведения, как наше, в таком городе, как Новый Карфаген, и вдруг выпустит такую книгу! Если вы цените свое положение здесь, молодой человек, молодой… сопляк, то немедленно заберите обратно эту рукопись… Джордж. Я не позволю над собой издеваться! Ник. Подумаешь! Он не позволит над собой издеваться! (Смеется.) Хани тоже хохочет, не совсем понимая над чем. Джордж. Не позволю! Все трое потешаются над ним. (В бешенстве.) Кончена игра! Марта (стоит на своем). Представляете себе? Книга о мальчишке, который застрелил свою мать, погубил своего отца, и все будто бы несчастные случаи! Хани (вне себя от восторга). Все несчастные случаи! Ник (ему что-то вспоминается). Стойте… Подождите минутку! Марта (теперь обычным голосом). А хотите знать, какой был финал? Хотите знать, что наш отважный Джорджи сказал папе? Джордж. Не смей! Не смей! Ник. Да подождите минутку… Марта. Джорджи сказал… Но, папа… то есть… ха-ха-ха!.. Но, сэр… Это не вымысел… (Другим голосом.) Не вымысел? (Передразнивая Джорджа.) Нет, сэр… Это не вымысел… Джордж (наступая на нее). Не смей говорить! Ник (чувствуя, что дело плохо). Стойте! Марта. Нет, скажу! Не смей меня трогать, выродок! (Делает шаг назад… снова голосом Джорджа). Нет, сэр, это не вымысел… это правда… это случилось на самом деле… СО МНОЙ! Джордж (кидается на нее). Убью! (Хватает ее за горло. Она отбивается.) Ник. Стойте! (Пытается разнять их.) Хани (в упоении). Драка! Драка! Джордж, Марта и Ник борются… крики и т. д. Марта. Это случилось! На самом деле! Со мной! Джордж. Дьявол! Сукина дочь! Ник. Хватит! Перестаньте! Хани. Драка! Драка! Те трое борются. Джордж сжимает Марте горло. Ник хватает его, отрывает от Марты, валит на пол. Джордж лежит на полу; Ник стоит, наклонившись над ним; Марта сбоку, держит руку на горле. Ник. Перестаньте! Хватит! Хани (разочарованно). Ну-у… ну-у… Джордж с трудом втаскивает себя на стул. Он ушибся, но страдает не столько от физической боли, сколько от крайнего унижения. Джордж (они смотрят на него… пауза). Так… так… хорошо… Теперь все спокойно… у нас все будет спокойно. Марта (вполголоса, медленно покачивая головой). Убийца. Убий…ца. Ник (вполголоса, Марте). Хватит… довольно. Короткое молчание. Чувствуя неловкость, все трое ходят по комнате туда-сюда, точно борцы, оправляющиеся после падения. Джордж (как будто овладел собой, но с заметным напряжением в голосе). Ну-с, так. В одну игру сыграли. А что будем делать дальше? Хм? Марта и Ник отвечают ему нервным смешком. Ну, давайте что-нибудь придумаем. Игра называлась «Хами хозяину»… В нее уже сыграли… А дальше во что? Ник. Да ну… Слушайте… Джордж. Да ну, СЛУШАЙТЕ! (Подвывает.) О-о-о-о!.. Слу-у-шайте! (Живо.) Я говорю, давайте что-нибудь придумаем! Мы же народ тертый, образованный… должны знать разные игры… не кончился же на этом… наш словарный запас. Ник. Может быть… Джордж. Так… Давайте подумаем… Чем бы нам еще заняться? Есть ведь и другие игры. Например… например… «Хочу хозяйку»? Хм? Что вы на это скажете? «Хочу хозяйку»! (Нику.) Ну как, согласны? Согласны в «Хочу хозяйку»! Хм-хм? Ник (слегка испуганно). Успокойтесь. Марта тихо посмеивается. Джордж. Или это потом, позднее?.. Оседлаете ее, как паршивая псина? Хани (в упоении поднимает свой стакан, приветствуя всех). «Хочу хозяйку»! Ник (обращаясь к Хани… резко). Замолчи… слышишь? Хани молчит, рука со стаканом замирает в воздухе. Джордж. Не желательно сейчас в это сыграть? Хм? Желаете оставить на потом? Ну, так во что же будем играть теперь? Надо же что-то придумать. Марта (вполголоса). Как утопающий. Джордж (твердо, но ни к кому не обращаясь). Я не утопаю. Хани (обращаясь к Нику, негодующе, сквозь слезы). Ты крикнул — замолчи! Ник (нетерпеливо). Извини. Хани (сжав зубы). Это ты только говоришь так. Ник (еще резче). Извини. Джордж (хлопнув в ладоши, громко). Знаю! Сейчас скажу, во что мы будем играть. «Хами хозяину»… в это мы уже сыграли… во всяком случае, один кон… с этим все… «Хочу хозяйку»… это нам еще нежелательно… во всяком случае, ПОКА нежелательно… Тогда знаете, что я придумал? Давайте сыграем один кон в «Громи гостей». Ну как? В «Громи гостей» будем играть? Марта (отворачивается с брезгливой гримасой). Что ты, Джордж! Джордж. Книгоубийца! Сынотрепло! Хани. Мне такие игры не нравятся. Ник. Да… Может, хватит нам играть… Джордж. Э-э, нет… э-э, нет… Не хватит. Мы сыграли только в одну игру… А теперь будем в другую. После первой и сразу убегать — так нельзя. Ник. Может, мы… Джордж (властно). Тихо! Его слушаются. Так как же? Сыграем в «Громи гостей»? Марта. Джордж! Побойся бога! Джордж. Молчать! Марта пожимает плечами. Сейчас… сейчас скажу… (Напряженно думает… потом…) Есть! Так вот… Марта… со свойственной ей нескромностью… впрочем, нет… нескромность не ее черта, потому что в глубине души Марта человек бесхитростный… Так вот, Марта рассказала вам про мой первый роман. Правду рассказала или неправду? Хм? Правда или неправда, что такой роман был? Ха! Так или иначе, Марта рассказала вам про него… про мой первый роман… про мои… записки… которые я предпочел бы не разглашать, да ладно, черт с ней! Но в чем она просчиталась… о чем Марта не могла рассказать? Она не рассказала нам всем о моем ВТОРОМ романе. Марта озадаченно, но с любопытством смотрит на него. Да ты, Марта, о нем и понятия не имеешь. О моем втором романе. Правда в нем или неправда? Правда или неправда? Марта (искренно). Не знаю. Джордж. Не знаешь. (Начинает сдержанно, но, чем дальше, тем тон его становится все резче, голос все громче.) По сути дела, это аллегория, весьма возможно, что аллегория, но читать ее можно как простую, честную прозу… а рассказывается там про очаровательную молодую пару, которая приезжает сюда со Среднего Запада. Произведение, как видите, совершенно буколическое. И вот эта прелестная молодая пара — выходцы со Среднего Запада, и он белокурый, лет тридцати, ученый, преподаватель, ученый… а его Мышка — эдакая миниатюрная дамочка, которая то и дело полощет себе горлышко бренди… а… Ник. Постойте… одну минуту… Джордж. …а познакомились они, когда были еще совсем крошечки и все, бывало, залезали под туалетный столик и там баловались друг с дружкой и… Ник. Я сказал, ПОДОЖДИТЕ! Джордж. Эту игру веду я! Вы… вдвоем… первой командовали. А теперь я буду. Хани (сонно). Я хочу послушать. Я люблю, когда мне что-нибудь рассказывают. Марта. Джордж, побойся бога! Джордж. А Мышкин отец был, понимаете ли, человек святой, и у него было нечто вроде игорного дома на колесах под эгидой Христа и всех этих святош, и он обрабатывал верующих… так-таки и обрабатывал. Хани (недоумевающе). Это что-то знакомое. Ник (чуть дрогнувшим голосом). Прекратите балаган! Джордж. …и наконец Мышкин папа умер, и папу взрезали, и посыпалась из него куча разных денег… Иисусовы деньги, девы Марии деньги… и все НАГРАБЛЕННЫЕ! Хани (как во сне, недоуменно). Я когда-то об этом уже слышала. Ник (вполголоса, но настойчиво… стараясь разбудить ее). Хани… Джордж. Впрочем, это все дело прошлое, это в самом начале моего романа. Итак, из равнинных штатов пожаловали сюда Блондинчик со своей фрау. (Фыркает.) Марта. Ужасно смешно, Джордж… Джордж. …спасибо… и обосновались в городке, как две капли воды похожем на вот этот наш Nouveau Карфаген. Ник (угрожающе). По-моему, вам лучше замолчать, мистер… Джордж. По-вашему? Ник (менее уверенно). Да… по-моему… Хани. Я люблю, когда что-то знакомое… так интереснее. Джордж. Ах, как вы правы! Но Блондинчик-то надел на себя личину, прикинулся учителем, потому что на багажной квитанции у него было начертано нечто большее… И. Н.! Историческая Неизбежность. Ник. Можете поставить здесь точку… Хани (тщится понять, о чем идет речь). Нет, пусть дальше рассказывает. Джордж. Сейчас все будет сказано. А багаж приехал вместе с ним, и часть этого багажа была в образе его Мышки… Ник. Мы не желаем вас слушать! Хани. Нет, почему же? Джордж. А вот ваша супруга желает. И что всем казалось загадочным в нашем Блондинчике, так это его багаж… его Мышка. Понимаете? Вот он, всеканзасский чемпиньон… по плаванию, что ли, и при нем эта Мышка! И почему он о ней так печется, это выше человеческого разумения, поскольку она на деле-то круглая дурочка… Ник. Это нечестно… Джордж. Может быть. И эта его Мышка, как я уже говорил, хлещет бренди за милую душу и почти все время проводит над тазом… Хани (сосредоточиваясь). Я знаю, про кого это… Джордж. Да ну?.. Но у нее, кроме всего прочего, есть деньги… Божественные деньги, вырученные за золотые коронки неверных… прагматическое продление великой американской мечты… и это примирило его с ней… Хани (в ужасе). Мне этот рассказ не нравится. Ник (неожиданно умоляющим голосом). Не надо… прошу вас, не надо. Марта. Может, ты все-таки остановишься Джордж… Джордж. …и это его примирило… Стоп на месте? Ха-ха! Ник. Не надо… прошу вас, не надо. Джордж. На колени, детка! Марта. Джордж… Джордж. … и… тут идет обратный кадр «Как они поженились». Ник. Не надо! Джордж (торжествующе). Нет, надо! Ник (чуть не плача). Зачем? Джордж. «Как они поженились». А поженились они вот как… В один прекрасный день Мышку вдруг разнесло, и она пришла к Блондинчику в его домик, выставила свой живот и говорит… вот, полюбуйся. Хани (бледная… вскочив с кресла). Мне… это… не нравится. Ник (Джорджу). Перестаньте! Джордж. Вот, полюбуйся… Видишь, как меня разнесло. О боже, сказал Блондинчик… Хани (точно откуда-то издали)…и они поженились… Джордж. … и они поженились. Хани. …а потом… Джордж. …а потом… Хани (истерически). Что?.. А потом что? Ник. Нет! Нет! Джордж (точно разговаривая с ребенком)…а потом все опало… точно по волшебству… пуфф! Ник (ему почти дурно). Боже мой!.. Хани. …потом! все опало… Джордж (мягко)…пуфф! Ник. Хани… я не нарочно… честное слово, я не нарочно… Хан и. Ты… ты сказал им… Ник. Хани… Я не нарочно… Хани (в диком ужасе). Ты… ты сказал им! Ты сказал! О-о-о-о! Нет, нет, нет! Ты не мог сказать… О-о-о! Нет, нет! Ник. Хани, я не нарочно… Хани (хватаясь за живот). О-о-о-о!.. Нет, нет! Ник. Хани… Детка моя… Прости… Я не нарочно… Джордж (резко, и с отвращением). Вот так играют в Громи Гостей. Хани. Меня… меня… тошнит. Джордж. Это понятно. Ник. Хани… Хани (истерично). Отстань… меня… меня тошнит. (Выбегает из комнаты.) Марта (качая головой, смотрит ей вслед). Боже мой, боже! Джордж (пожимая плечами). Узоры истории. Ник (его трясет). Зачем… зачем вы это! Джордж (спокойно). Ненавижу лицемерие. Ник. Это жестоко… это бессовестно. Джордж. Ничего… обойдется. Ник. …это гибель… Джордж. …ничего, она оправится. Ник. Для меня, для меня гибель! Джордж (удивленно). Для вас? Ник. Для меня! Джордж. Для вас?! Ник. Да!! Джордж. Великолепно!.. Великолепно! Ей-богу, надо держать в хозяйстве свинью, иначе кто же вам покажет, где растут трюфели! (Очень спокойно.) Ну что ж, дитя мое, вам надо менять фронт… Подбирайте осколки везде, где они ни валяются… оглянитесь по сторонам… пользуйтесь каждым удобным случаем… становитесь опять на ноги. Марта (вполголоса, Нику). Посмотрите, что там с вашей женой. Джордж. Да… подберите осколки и займитесь обдумыванием новой стратегии. Ник (Джорджу, идя к передней). Вы еще об этом пожалеете. Джордж. Весьма возможно. О чем только мне ни приходилось жалеть. Ник. Обо всем пожалеете! Я об этом позабочусь! Джордж (вполголоса). Не сомневаюсь. Поставите меня в безвыходное положение? Ник. Я так и буду разыгрывать эти шарады… По вашему сценарию… я стану таким, каким вы меня изобразили. Джордж. Вы уже давно такой… только еще не знаете этого. Ник (внутренне содрагаясь). Нет… нет. Неправда. Но вы, мистер, увидите такое претворение в жизнь вашего пророчества, что не обрадуетесь. Джордж. Теперь вы пойдете подбирать осколки. Ник (тихо… напряженно). Вы дождетесь, мистер. (Он выходит.) Пауза. Джордж улыбается Марте. Марта. Отлично, Джордж. Джордж. Спасибо, Марта. Марта. В самом деле отлично. Джордж. Очень рад, что тебе понравилось. Марта. Ты отлично поработал… вот что я хочу сказать… все поставил на свои места. Джордж. Хм-хм! Марта. Ты… ты уже давно так не резвился. Джордж. Лучшему, что во мне есть, я обязан тебе, детка. Марта. Лучшему — охоте на пигмеев? Джордж. НА ПИГМЕЕВ! Марта. Подлый ты. Джордж. Я? Я? Марта. Да… ты. Джордж. Детка моя, если этот футболист кажется тебе пигмеем, значит, ты изменила своему вкусу. Какие же тебе отныне нужны… великаны? Марта. Слушать тебя тошно. Джордж. Тебе-то все разрешается… Ты живешь по своим законам… Крушишь все, что ни попадется под руку. Полмира готова разнести, как озверевшая наркоманка. Но стоит только другому попробовать… э-э, нет! Позвольте! Марта. Ты жалкий… Джордж (издевательски). Да что ты, детка! Я же это ради тебя все разыграл. Я думал, радость моя, ты это оценишь… Кровь, резня и все такое прочее — это же в твоем вкусе. Я думал, ты разохотишься… начнутся страстные вздохи, ахи-охи… и кинешься ко мне, подрагивая на бегу своими дынями. Марта. А ты действительно пьян, Джордж. Джордж (выпаливает ей в лицо). Да что ты несешь, Марта! Марта. Ты пьян. Джордж (теперь уже еле сдерживая злобу). Тебе-то можно сидеть тут в креслице, сидеть и пускать вожжой джин изо рта, тебе можно унижать меня, рвать меня на части… ВСЮ НОЧЬ… и это в порядке вещей… тебе это можно… Марта. Ты это терпишь! Джордж. Не могу терпеть! Марта. Нет, можешь! Поэтому и женился на мне. Молчание. Джордж (вполголоса). Это бессовестная ложь. Марта. Ты не понимаешь этого, все еще не понимаешь? Джордж (мотая головой). Что ты говоришь… Марта? Марта. Столько я тебя хлестала, что у меня уже рука отваливается. Джордж (смотрит на нее, не веря своим ушам). Ты в своем уме? Марта. Целых двадцать три года. Джордж. Ты заблуждаешься… Марта, ты заблуждаешься. Марта. НО МНЕ-ТО СОВСЕМ ДРУГОЕ БЫЛО НУЖНО! Джордж. Я думал, ты хоть о себе… знаешь правду. Я не догадывался. Я… не подозревал… Марта (вся во власти злобы). О себе я все знаю. Джордж (глядя на нее, точно на какое-то мерзкое насекомое). Нет… нет… ты… больна. Марта (вскакивая с места, кричит). Я ПОКАЖУ ТЕБЕ, КТО ИЗ НАС БОЛЕН! Джордж. Ладно, Марта… ты слишком далеко зашла. Марта (снова кричит). Я ПОКАЖУ ТЕБЕ, КТО ИЗ НАС БОЛЕН! Я ТЕБЕ ПОКАЖУ! Джордж (трясет ее). Замолчи! (Толкает, так что она падает в кресло.) Сию минуту замолчи! Марта (спокойнее). Я покажу тебе, кто из нас болен. (Еще спокойнее.) Удачный у тебя денек выдался. Хм? Ну, подожди, я тебя доканаю… еще до того, как развяжусь с тобой… Джордж. … ты со своим футболистом… оба хотите со мной разделаться?.. Марта. …а до того, как тебя прикончат, ты, подлец, еще пожалеешь, что не погиб тогда в автомобильной катастрофе. Джордж (подчеркивая каждое свое слово, тычет в нее пальцем). А ты пожалеешь, что заговорила о нашем сыне! Марта (вся презрение). Ты… Джордж. Я же тебя предупреждал. Марта. Ах, как я испугалась! Джордж. Я предупреждал тебя, не заходи слишком далеко. Марта. А я еще только начинаю. Джордж (спокойно, буднично). Во мне уже все притупилось… и не от алкоголя, хотя алкоголь, может, и влияет на этот процесс — на постепенное, многолетнее отмирание мозговых клеток. Во мне уже так все притупилось, что я могу лечь с тобой, когда мы одни. Ты говоришь, а я тебя не слушаю, а если и слушаю, то все процеживаю сквозь сито, все свожу до чисто рефлекторного реагирования, значит, я тебя НЕ СЛЫШУ, и это единственное, что меня спасает. Но за последние двести лет или сколько там я живу с тобой в этом доме… словом, давно… очень давно… ты взяла новый курс… переносить его больше нет сил… нет сил. Меня не смущает перемывание твоего грязного белья на людях… положим, смущает, хотя с этим я уже примирился… но теперь ты с головой ушла в мир своих фантазий и разыгрываешь вариации на тему своих аномалий и… в результате… Марта. Спятил! Джордж. Да… разыгрываешь вариации. Марта. Совсем спятил! Джордж. Ну что ж, можешь продолжать в том же духе, сколько твоей душе угодно. А когда кончишь… Марта. Ты когда-нибудь прислушивался к самому себе, Джордж? Слушал, как ты говоришь? Все у тебя вывернуто… перекручено… Не говоришь, а будто пишешь свои идиотские доклады. Джордж. Меня очень беспокоит твой рассудок. Марта. О моем рассудке можешь не беспокоиться, миленький. Джордж. Придется отправить тебя в психиатрическую лечебницу. Марта. Что-о? Джордж (вполголоса… четко выговаривая слова). Придется отправить тебя в психиатрическую лечебницу. Марта (закатывается хохотом). Ох, ну ты и фрукт! Джордж. Надо же мне найти какой-то способ обуздать тебя. Марта. Брось стараться, Джордж. Ты меня уже обуздал… Двадцать три года рядом с тобой — не хватит ли? Джордж. Так ты не будешь сопротивляться? Марта. Знаешь, Джордж, что произошло? Хочешь знать, ЧТО, СОБСТВЕННО, СЛУЧИЛОСЬ? (Щелкает пальцами.) Фук!.. И погасло. Не я… а ЭТО погасло. Все наше с тобой житье-бытье. Можно тянуть бесконечно… и все преодолевать. Подыскиваешь всяческие оправдания… сам знаешь какие… «Такова жизнь… А, да пусть… может, он умрет завтра… может, ты сама завтра умрешь…» Тысячи всяких увещеваний. Но вот в один прекрасный день, в одну прекрасную ночь что-то происходит… ФУК! И погасло. И тебе уже на все наплевать. Я, детка, пыталась наладить с тобой жизнь… Честное слово, пыталась. Джордж. А-а, брось, Марта. Марта. Я пыталась… честное слово, пыталась. Джордж (ужасаясь). Ты… чудовище… настоящее чудовище. Марта. Я крикливая, я вульгарная, И я командирша в доме, потому что кому-то надо командовать, но я не чудовище. Я не чудовище. Джордж. Ты капризная, избалованная, испорченная, грязная пьянчужка… Марта. ФУК! И погасло. Слушай, Джордж, больше я не буду добиваться твоего понимания… И не подумаю. Может, раньше и была такая минута, может, и была, всего минуточка, когда мы нашли бы общий язык, когда нам удалось бы продраться сквозь весь этот бред. Но эта минута прошла, а теперь я даже и пробовать не стану. Джордж. Раз в месяц, Марта! Я к этому привык… раз в месяц пред нами предстает непонятая Марта, под наносным песком существо добрейшее, та самая девушка, которой только скажи ласковое слово, и она расцветет добротой и лаской. И я столько раз в это верил, что вспоминать тошно, ведь не хочется считать себя таким уж простофилей. Теперь я тебе не верю… не верю, и все. Теперь не бывает такой минуты… и никогда не будет, когда мы могли бы… стать близкими ДРУГ другу. Марта (снова во всеоружии). Может, ты и прав, детка. С пустотой не сблизишься. А ты вот пустое место. ФУК! И погасло. И случилось это сегодня на вечере у папы. (Всем существом своим источает презрение, но под ним прячется ярость и горькое чувство утраты.) Я сидела у папы и наблюдала за тобой… Наблюдала, как ты восседаешь там, наблюдала за теми около тебя, кто помоложе, за теми, кто чего-то добьется в жизни. Сидела и наблюдала за тобой, а тебя ТАМ ПРОСТО НЕ БЫЛО! И вот сразу — фук! Погасло, наконец-то погасло! Я не стану молчать, я взвою не своим голосом, я на все пойду… И такой будет взрыв, какого ты в жизни своей не слышал! Джордж (подчеркнуто). Только попробуй, Марта, увидишь, чем это кончится. Марта (с надеждой). Это угроза, Джордж? Хм? Джордж. Это угроза, Марта. Марта (будто бы плюет на него). Смотри, миленький, все получишь сполна. Джордж. Будь осторожней, Марта… От тебя живого места не останется. Марта. Ты же не мужчина… у тебя кишка тонка. Джордж. Война? Тотальная? Марта. Тотальная. Молчание. У них точно свалилась тяжесть с плеч. Оба чувствуют подъем. Возвращается Ник. Ник (отряхивая руки). Ну все… Она… она отдыхает. Джордж (втихомолку забавляясь спокойным, небрежным тоном Ника). А-а… Марта. Да? Ей лучше? Ник. По-моему, теперь… лучше… Мне очень неприятно… Марта. Да ну, забудьте. Джордж. Такое у нас самое обычное дело. Ник. Ей полегчало. Марта. Она лежит? Вы провели ее наверх? Уложили на кровать? Ник (наливает себе в стакан). Да нет… э-э… Разрешите? Она… в ванной комнате… на полу в ванной… там лежит. Джордж (представив себе это). Как так? Нехорошо. Ник. А ей нравится. Говорит, на полу прохладнее. Джордж. Все-таки нельзя же… Марта (ему наперекор). Хочет лежать на полу — пусть лежит. (Нику, серьезно.) Может, в самой ванне ей будет удобнее? Ник (так же серьезно). Нет, она говорит, что любит на полу… коврик убрала и лежит прямо на кафеле. Она… она и дома часто лежит на полу… прямо на кафельном полу. Марта (пауза). А-а… Ник. У нее… постоянные мигрени и всякие там хвори, и она всегда ложится на пол. (Джорджу.) А лед… есть? Джордж. Что? Ник. Лед. Лед есть? Джордж (будто впервые слыша это слово). Лед? Ник. Да. Лед. Марта. Лед. Джордж (до него будто вдруг доходит). Лед! Марта. Браво! Джордж (не двигаясь с места). А-а, да… сейчас принесу. Марта. Так иди. (Гримасничая, Нику.) И вообще, мы хотим остаться вдвоем. Джордж (идет к ведерку). Нисколько не удивлюсь, Марта… Нисколько не удивлюсь. Марта (словно ей нанесли оскорбление). Не удивишься, хм? Джордж. Ни капельки, Марта. Марта (яростно). Нет? Джордж (тоже яростно). Нет! (Снова вполголоса.) Ты готова на все, Марта. (Берет ведерко для льда.) Ник (стараясь сгладить неловкость). Она ведь очень… хрупкая и… Джордж. …узкобедрая. Ник (вспомнив). Да… совершенно верно. Джордж (из передней… язвительно). Поэтому у вас и нет детей? (Уходит.) Ник (вслед Джорджу). Я, собственно, не думаю, чтобы это… (умолкает. Потом…)…имело… отношение… Марта. А если даже имеет? Кому какое дело? Хм? Ник. Простите? Марта посылает ему воздушный поцелуй. Ник (все еще занятый вопросом Джорджа). Я… Что вы сказали? Простите. Марта. Я сказала… (Посылает ему еще один воздушный поцелуй.) Ник (чувствуя себя неловко). А-а… да. Марта. Дайте-ка мне сигарету… любимый. Ник шарит в кармане, протягивает ей пачку. Какой хороший мальчик! У-у-у… спасибо. Дает ей прикурить. Тем временем она обхватывает рукой его правую ногу. Ум-м-м-м-м-м. Он не знает, как ему на это реагировать, но стоит не двигаясь. Она улыбается и поглаживает его. Ну вот, в награду за хорошее поведение можете меня поцеловать. Ну? Ник (опасливо). Слушайте… По-моему, нельзя… Марта. Давайте, детка… дружеский поцелуй. Ник (все еще колеблясь). Да я… Марта. …ничего с вами не случится, мальчик… Ник. …не такой уж я мальчик… Марта. Будем надеяться. Ну… Ник (колеблясь). А что, если он войдет… или… Марта (все это время гладит его ногу). Джордж? Пусть вас это не тревожит. И вообще, кому помешает легкий дружеский поцелуй? Внутри своего преподавательского коллектива. Оба тихо смеются… Ник чуть нервничает. Мы же согласная семейка… Папа всегда так говорит… Папа хочет, чтобы мы все ближе узнали друг друга… потому и созвал к себе гостей сегодня вечером. Так что давайте… давайте узнаем друг друга поближе. Ник. Дело не в том, что я не хочу… уж поверьте… Марта. Вы ведь ученый, правда? Ну так вот… проведите эксперимент… небольшой эксперимент. Эксперимент над старушкой Мартой. Ник (сдаваясь)…не такой уж старушкой… Марта. Правильно. Не такая уж я старушка, а опыта у меня достаточно… вполне достаточно. Ник. Я… Я не сомневаюсь… Марта (по мере того, как они медленно сближаются). И разнообразие… это тоже приятно. Ник. Да, правда. Марта. Вернетесь к своей женушке со свежими силами. Ник (еще ближе… почти шепотом). Она не почувствует разницы. Марта. И никто другой ничего не почувствует. Прижимаются друг к другу. То, что могло быть всего лишь шуткой, быстро принимает серьезный оборот, главным образом благодаря Марте. Порыва страсти тут нет, скорее воздействие медленного, непрерывно нарастающего сближения двух тел. Марта может по-прежнему сидеть в кресле. Ник стоит или садится на подлокотник. Входит Джордж… останавливается… минуту созерцает их… улыбается… беззвучно смеется, кивает головой, поворачивается и выходит, не будучи замеченным. Ник, рука которого уже лежит на груди Марты, просовывает ее в вырез Мартиного платья. Марта (сдерживая его). Эй…эй! Спокойно, мальчик, спокойно. Не надо спешить, хм? Ник (с закрытыми глазами). Нет… сейчас… Марта (отталкивая его). Хм-хм! Потом, детка… попозже. Ник. Я же сказал… Я биолог. Марта (успокаивая его). Да, знаю. Все понятно. Попозже, ладно? За сценой слышен голос Джорджа. Он поет «Не боюсь Вирджинии Вулф». Марта и Ник отрываются друг от друга. Ник вытирает губы, Марта оправляет платье. Дав им время привести себя в порядок, входит Джордж с ведерком льда. Джордж. Вирджинии Вулф, Вирджинии Вулф, Вирджинии… …а-а! Вот и лед… для китайских фонариков, включая туда же и Маньчжурию. (Нику.) Вы, друг мой, остерегайтесь этих желтолицых… не такие уж они забавные. Переходили бы вы на нашу сторону, мы бы их здорово раздраконили. А денежки поделим поровну и будем кататься как сыр в масле. Ну, что вы на это скажете? Ник (не понимая, о чем речь). Да… Конечно. Лед! Наконец-то! Джордж (разыгрывая бурный восторг). Правильно! (Марте, умиленно.) Марта… птичка моя… ты просто… цветешь. Марта (небрежно). Спасибо. Джордж (очень весело). Итак, я принес ЛЬДУ… Марта. …льда… Джордж. Льду, Марта. Льду — форма совершенно правильная… хотя и несколько архаичная… Как ты. Марта (подозрительно). Чего ты веселишься? Джордж (пропустив мимо ушей ее слова). итак… Я принес ЛЬДУ. Налить кому-нибудь? Марта, тебе налить? Марта (бравурно). А почему бы и не налить? Джордж (берет ее стакан). Действительно… почему бы и не налить? (Осматривает его.) Марта! Ты край обкусала. Марта. Ничего подобного. Джордж (Нику, который стоит у бара). Я вижу, вы сами себе наливаете. Что ж, прекрасно… прекрасно. Сейчас я накачаю Марту, и все мы будем в полной боевой готовности. Марта (подозрительно). На какой предмет? Джордж (пауза… думает). А я сам не знаю. У нас ведь гости, так? (Нику, который вернулся от бара.) Я прошел мимо вашей жены в передней. Собственно, мимо уборной и заглянул туда. Она лежит мирно… так мирно! Крепко спит… и, знаете, сосет свой большой палец. Марта. О-о-о-о-о! Джордж. Свернулась клубочком, как утробный плод, и сосет себе вовсю. Ник (с чувством неловкости). Надеюсь, ей лучше. Джордж (от всего сердца). Ну конечно! (Подает Марте ее стакан.) Вот, прошу. Марта (все еще настороженно). Спасибо. Джордж. А теперь я себя подхлестну. Мой черед. Марта. Ничем ты себя не подхлестнешь. Джордж (слишком живо). Будто бы! Марта. Другим тебя подхлестывать приходится… стегать что есть мочи. Ты, дружище, плетешься по прямой, а эта дорога никуда не приводит… (добавляет после паузы)…разве только в могилу. Джордж (хмыкает, пьет виски). Ты, Марта, не оставляй этой мысли… держись за эту мысль… приголубь ее как следует, а я, с вашего разрешения, сяду… Сяду вон там и займусь чтением. (Подходит к креслу, стоящему спинкой к центру гостиной, неподалеку от двери в переднюю.) Марта. ЧЕМ займешься? Джордж (негромко, четко выговаривая каждое слово). Я займусь чтением. Буду читать книгу. Читать. Читать! Слыхала, чем иногда люди занимаются? (Берет книгу.) Марта (стоя). То есть как это читать? Ты что? Джордж. Да я ничего, Марта… Я буду читать книгу. Вот и все. Марта (с необъяснимой яростью). У нас гости. Джордж (крайне терпеливо). Знаю, милая… (смотрит на часы) но… уже пятый час, а в это время я всегда за книгой. А вы… (отпускает ее легким взмахом руки) занимайтесь своими делами… Я никому не помешаю. Марта. Ты читаешь днем! Ты читаешь в четыре часа дня… а не в четыре утра! В четыре утра никто не читает! Джордж (погрузившись в чтение). Ну-ну-ну… Марта (не веря своим ушам, Нику). Он хочет читать… Сволочь эдакая. Читать вздумал! Ник (с легкой улыбкой). Да, судя по всему… Подходит к Марте, обнимает ее за талию. Джордж этого, конечно, не видит. Марта (быстро сообразив). А мы с вами, можем поразвлечься, верно? Ник. Безусловно. Марта. Джордж, мы хотим поразвлечься. Джордж (не поднимая головы). Угу. Вот и прекрасно. Марта. Тебе это может не понравиться. Джордж (так и не подняв головы от книги). Да нет… действуй… развлекай гостей… Пожалуйста. Марта. Я сама тоже развлекусь. Джордж. Вот и хорошо… прекрасно. Марта. Ха-ха! С тобой обхохочешься, Джордж. Джордж. Угу. Марта. Ну что ж, со мной тоже обхохочешься. Джордж. Правильно, Марта. Ник берет Марту за руку, привлекает к себе. Они замирают на минуту и обмениваются довольно долгим поцелуем. Марта (потом). Джордж, ты знаешь, что я делаю? Джордж. Нет, Марта… А что ты делаешь? Марта. Я развлекаюсь. Развлекаю одного из наших гостей. Обнимаюсь с одним из наших гостей. Джордж (с виду совершенно спокойный; уткнувшись в книгу, не поднимая от нее головы). Очень мило. С кем именно? Марта (яростно). Ну, ты и тип! (Отрывается от Ника… идет через гостиную и становится так, чтобы Джордж мог увидеть ее боковым зрением. Ее пошатывает, и она натыкается или задевает, проходя, колокольчики дверного звонка. Они звенят.) Джордж. Кто-то пришел, Марта. Марта. Ну и пусть. Я сказала, что обнималась с одним из наших гостей. Джордж. Ну и прекрасно… Продолжай в том же духе. Марта (молчит, не зная, что ей предпринять). Прекрасно? Джордж. Да, прекрасно… молодец. Марта (щурится, голос становится резким). А-а, паршивец, вот ты до чего дошел… Джордж. Я дошел до сотой страницы. Марта. Прекрати! Слышишь, прекрати немедленно! (Снова задевает дверные колокольчики. Слышен их перезвон.) Будь они неладны, проклятые погремушки! Джордж. Это колокольчики, Марта. Шла бы ты обниматься и оставила бы меня в покое. Я хочу читать. Марта. Ах ты, ничтожество. Я тебе сейчас покажу… Джордж (поворачивается к ней рывком… говорит с отвращением). Нет… ты ему покажи, Марта… он еще такого не видел. МОЖЕТ БЫТЬ, не видел. (Нику.) Вы ведь такого еще не виделяй Ник (отворачивается от него с брезгливой гримасой). Я… я не уважаю вас. Джордж. А заодно и себя… (Показывая на Марту.) Ума не приложу, куда идет наше молодое поколение. Ник. Вам… вам, наверно, все… Джордж. Безразлично? Правильно… Совершенно безразлично. Так что забирайте этот мешок с грязным бельем, перебрасывайте через плечо и… Ник. Вы мне омерзительны. Джордж (недоуменно). Потому что ВЫ намерены валяться с Мартой, я омерзителен? (Разражается издевательским хохотом.) Марта (Джорджу). Тряпка! (Нику.) Идите подождите меня там. Хм? Подождите меня на кухне. Ник не двигается с места. Марта подходит к нему, обнимает его. Да ну же, детка… Подождите меня на кухне… ну пожалуйста… будьте паинькой. Ник позволяет поцеловать себя, смотрит зверем на Джорджа, который снова сидит к ним спиной, и выходит. Марта (круто поворачиваясь к Джорджу). Слушай, ты… Джордж. Если не возражаешь, Марта, я лучше почитаю… Марта (ярость доводит ее чуть ли не до слез, явный просчет в ее замысле — чуть ли не до бешенства). Нет, я возражаю. Так вот, слушай, что тебе говорят. Ты брось свои штучки, не то я, вот честное слово, в самом деле решусь. Вот честное слово, пойду за этим молодчиком на кухню, а потом поведу его наверх и… Джордж (снова круто оборачивается к ней… громко… с ненавистью). Ну и что, Марта? Марта (минуту смотрит на него… потом, кивнув, медленно отступает назад). Хорошо… хорошо… ты сам на это напросился… так вот, получай. Джордж (тихо, печально). Боже мой, Марта, если тебе так уж приспичило с этим молодчиком… так действуй… но действуй честно. Не обставляй этого… таким мельтешением. Марта (отчаявшись). Ты пожалеешь, что мне приспичило выйти за тебя замуж. (У двери в переднюю.) Ты еще проклянешь тот день, когда решил приехать к нам в колледж. Ты еще пожалеешь, что снизошел до меня. (Она выходит.) Молчание. Джордж сидит неподвижно, глядя прямо перед собой. Прислушивается… но в доме ни звука. Внешне спокойный, он снова берется за книгу, с минуту читает, потом поднимает глаза… обдумывает что-то. Джордж. «И Запад, обремененный непосильными для него союзами, скованный устаревшей моралью, недостаточно гибкой в применении к стремительному ходу событий, должен… в конце концов… рухнуть». Короткий, горестный смешок… Он встает с книгой в руках. Стоит неподвижно… потом, мгновенно собрав в одну точку всю ярость, которая накапливалась в нем, вздрагивает всем телом… смотрит на книгу и не то с рычанием, не то с воем швыряет ее в дверные колокольчики. Они ударяются один о другой с отчаянным дребезгом. Короткая пауза, потом входит Хани. Хани (измочаленная, полусонная, все еще не оправившаяся от дурноты, слабенькая. Немного пошатывается… говорит бессвязно, как во сне). Колокольчики. Звенят. Я слышала звонок. Джордж. О господи! Хани. Колокольчики… не дали мне поспать. Дин-дон-бом… Я проснулась. Который час? Джордж (вне себя от раздражения, но сдержанно). Не приставайте ко мне. Хани (смущенно, испуганно). Я спала, и вдруг колокольчики… И так громко. Как у Эдгара По… Колокола… Как у него, в точности. Бим-бим, бом, БУМ! Джордж. Бу-ум! Хани. Я спала и видела сон… о чем-то таком… слышу вдруг какие-то звуки… а что ото было, непонятно. Джордж (говорит не то себе, не то ей). Какие-то звуки? Это два тела… Хани. Просыпаться мне не хотелось, а звуки все не утихают… Джордж. …ложитесь опять и спите… Хани. …и мне стало СТРАШНО! Джордж (вполголоса, Марте, как будто она тут, в комнате). Я до тебя доберусь… Марта. Хани. …и было холодно… Ветер… ветер такой холодный. И я где-то лежу, и одеяло все время сползает с меня, а я не хочу, чтоб оно сползало… Джордж. Найду способ, Марта. Хани. …и там кто-то был!.. Джордж. Никого там не было. Хани (испуганно). Я не хотела, чтобы кто-нибудь был… потому что я голая… Джордж. Вы не знаете, что тут делается? Хани (все еще как во сне). Не хочу никого… никого не хочу… Джордж. Вы не знаете, что тут делалось, пока вы там сладко дремали? Хани. Нет!.. Не хочу… Ни за что не хочу… Уйдите!.. (Начинает плакать.) Не хочу… ДЕТЕЙ… Не хочу… детей. Я боюсь! Боюсь боли… Оставьте меня… умоляю! Джордж (говорит, сочувственно кивая головой). Как же я не догадался! Хани (разом пробуждаясь от своих снов). О чем? О чем? Джордж. Как же я не догадался!.. Головные боли… нытье… все это, вместе взятое… Хани (в ужасе). О чем вы? Джордж (снова грубо). А ЕМУ это известно? Этот… племенной жеребчик, за которого вы вышли замуж, он знает? Хм? Хани. О чем? Не подходите ко мне! Джордж. Не беспокойтесь, детка… Я вас не трону… Впрочем, это было бы забавно, правда? Но можете, детка, не беспокоиться. А как вы это делаете? Хм? Как вы совершаете эти тайные мелкие убийства, о которых ваш жеребчик и понятия не имеет? Хм? Пилюльки? ПИЛЮЛЬКИ? Запаслись потихоньку? Или что-нибудь другое действует? Яблочное желе? Сила воли? Хани. Мне нехорошо. Джордж. Вас опять вырвет? И ляжете на кафельном полу, подтянув колени к подбородку, посасывая свой большой палец. Хани (растерянно). Где он? Джордж. Кто где? Здесь никого нет, детка. Хани. Я хочу, чтобы мой муж был здесь! Я хочу выпить! Джордж. Ну что ж, ползите к бару и наливайте себе. За сценой слышен смех Марты и звон разбиваемой посуды. (Кричит.) Вот так, так! Правильно! Крушите там все подряд. Хани. Мне чего-то… хочется… Джордж. Вы знаете, что происходит, деточка? Хм? Слышите? Вы знаете, что там происходит? Хани. Я ничего не хочу знать. Джордж. Там двое… он и она… Снова смех Марты. …они там, на кухне… Там, где луковая шелуха и кофейная гуща… Они там вроде… вроде на подступах к волне будущего. Хани (вне себя). Я… не понимаю… о чем вы… Джордж (с омерзением, не сдерживая себя). Все очень просто… Когда люди не выносят жизнь такой, какая она есть, когда люди не выносят настоящего, они предпринимают одно из двух… или уходят… уходят в созерцание прошлого, как, например, я, или… или берутся… за переделку будущего. А когда вы решились на какие-то перемены… то тут и начинается… Трах! Трах! Трах! Трах! Хани. Замолчите! Джордж. Так, значит, жеманная сучка… ты не хочешь иметь детей? Хани. Оставьте меня в покое… Кто… кто звонил? Джордж. Что? Хани. Эти звонки? Кто звонил? Джордж. Так вы не желаете знать? Не хотите прислушаться? Хм? Хани (дрожа всем телом). Я ВАС не хочу слушать… Я хочу знать, кто звонил. Джордж. Ваш муж в эту минуту… а вы хотите знать, кто звонил? Хани. Кто звонил? Кто-то же позвонил? Джордж (вдруг замирает с открытым ртом… лихорадочно обдумывает что-то). Позвонили… Хани. Позвонили! Джордж. …кто-то… позвонил… да… да-а-а… Хани. Колокольчики… Звонили… Джордж (его мысль скачет вперед). Колокольчики позвонили… и это был… Хани. Кто-то… Джордж (все у него стало на место)…. кто-то позвонил… это был тот, кто… Вот оно! Вот, Марта!.. Принесли известие… известие… о нашем сыне… О НАШЕМ СЫНЕ! (Полушепотом.) Это было известие… колокольчики звякнули и принесли известие… о нашем сыне… известие, что наш… сын… умер! Хани (ей почти дурно). Нет… нет. Джордж (закрепляя это в мозгу). Наш сын… умер… А Марта… ничего не знает… Я не сказал… Марте. Хани. Нет… нет… нет. Джордж (медленно, обдумывая каждое слово). Наш сын умер, а Марта ничего не знает. Хани. Нет! Боже мой… нет. Джордж (обращаясь к Хани, медленно, все так же взвешивая каждое свое слово, бесстрастно). И вы ей ничего не скажете. Хани (в слезах). Ваш сын умер… Джордж. Я сам ей скажу… в свое время. Я сам ей скажу. Хани (чуть слышно). Меня сейчас вырвет. Джордж (отворачивается от нее… тоже тихо). Да?.. Вот и хорошо. Смех Марты за сценой. Слышите? Слышите? Хани. Я сейчас умру. Джордж (уже совсем забыв о ней). Прекрасно… прекрасно… да, да, пожалуйста… (Совсем тихо, так, чтобы Марта ни в коем случае не услышала.) Марта? Марта? У меня… у меня дурные вести. (Со странной полуулыбкой.) О нашем… сыне. Он умер. Слышишь, Марта? Наш мальчик умер. (Тихо смеется… Смех пополам со слезами.) Занавес ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ Изгнание беса Входит Марта, разговаривая сама с собой. Марта. Эй, вы!.. Куда вы все девались?.. (Ей, видимо, это безразлично.) Ах, так! Бросить меня, сорвать меня, как эту… черт те ее знает… ползучую лозу и швырнуть через плечо, как изношенный башмак… Джордж? (Оглядывается по сторонам.) Джордж? Молчание. Джордж! Ты что придумал — спрятался, что ли? Молчание. Джордж!! Молчание. А-а, чтоб тебя… (Подходит к бару, наливает себе полный стакан и начинает следующее представление.) Брошена! Поки-ну-та! Вышвырнули на холод, как старую кошку. Ха! Тебе налить, Марта? Спасибо, Джордж, спасибо! Ты очень любезен. Что ты, Марта, что ты! Я для тебя на все готов. Правда, Джордж? Я для тебя тоже на все готова. Правда, Марта? Конечно, Джордж. Марта, я недооценивал тебя. А я недооценивала тебя, Джордж. КУДА ВСЕ ДЕВАЛИСЬ?! Хочу Хозяйку! (Потешаясь над этим, с хохотом падает в кресло; успокаивается, сидит с видом жертвы; говорит чуть слышно.) Ишь ты! Как бы не так! (Еще тише.) Как бы не так. (Начинает сюсюкать.) Папа? Папочка? Марту поки-ну-ли. Вспомнили ее старые гре-хи-хи-хи… (Смотрит на часы.) Во столько-то часов до раннего утречка. Папочка, Белая мышка, у тебя правда красные глазки? Правда? Ну-ка дай посмотреть. О-о-о! Так и есть. Так и есть! Папочка, у тебя красные глазки… потому что ты все время плачешь. Верно, папочка? Я знаю, ты плачешь. Ты все-е время плачешь. ЧТО ВЫ ТАМ ПРЯЧЕТЕСЬ, ПАСКУДЫ! ВЫХОДИТЕ; СЧИТАЮ ДО ПЯТИ! (Пауза.) Я тоже все-е время плачу, папочка. Все-е-е время плачу, но только в глубине души, чтобы никто не видел. Все время плачу. И Джордж тоже все время плачет. Мы оба все время плачем, а потом что делаем… поплачем, слезы соберем и ставим их в холодильник, в этих паскудных лоточках (начинает смеяться), пока не замерзнут (смеется еще громче), а потом… разбавляем ими… спиртное. (Смех все громче, но в нем слышится и что-то новое. После отрезвляющего молчания.) В самосвал, под откос, умерла, забыта… Нет, в самоткос, под отвал. В самоткос, на мороз. Под отвал… (Грустно). У меня на глазах дворники, как на ветровом стекле… и все потому, что я вышла за тебя замуж… детка!.. Марта! Ты еще прославишься как поэт-песенник! (Болтает лед в стакане.) Звяк! (Еще раз.) Звяк! (Фыркает, повторяет то же самое несколько раз.) Звяк!.. Звяк!.. Звяк! Звяк! Пока Марта занята этим, в дверях гостиной появляется Ник; он останавливается и наблюдает за ней; потом входит. Ник. Господи! Вы тоже рехнулись? Марта. Звяк? Ник. Я говорю, вы тоже рехнулись. Марта (вдумавшись в его слова). Может быть… очень может быть. Ник. Вы все тут спятили. Я схожу вниз по лестнице, и что я вижу?.. Марта. Что вы видите? Ник. Моя жена лежит в уборной с бутылкой бренди и подмигивает мне оттуда… понимаете, подмигивает! Марта (печально). Она вам раньше никогда не подмигивала? Какая жалость! Ник. Опять лежит на полу, на кафельных плитках, свернулась клубочком и сдирает этикетку с бутылки, с бутылки бренди… Марта. …значит, сдать ее не удастся… Ник. …я спрашиваю, что ты делаешь, а она: «Ш-ш-ш-ш! Никто не знает, где меня искать». Потом вхожу сюда, а вы сидите здесь, и «звяк»! Подумать только! Звяк! Марта. Звяк! Ник. Вы все тут спятили. Марта. Да. Прискорбно, но что поделаешь. Ник. Где ваш муж? Марта. Он испарился. Пуфф! Ник. Все спятили. Все рехнулись. Марта (с сильными ирландским акцентом). Оу-оу-оу! Это наше пр-рибежище, куда мы пр-ря-чемся, когда нер-реальность мир-pa слишком давит на наши кр-рохотные головки. (Снова обычным голосом.) Расслабьтесь, погрузитесь в это безумие вместе с нами. Что, вы лучше других? Ник (устало). По-моему, лучше. Марта (поднося стакан ко рту). В некоторых смыслах вы, прямо скажем, не блещете. Ник (поморщившись). Простите? Марта (излишне громко). Я говорю, в некоторых смыслах вы не… Ник (тоже излишне громко). Очень жаль, что вы потерпели разочарование. Марта (блеющим голосом). Какое разочарование? Разве я об этом говорю? Вот глупый! Ник. Испытали бы вы меня когда-нибудь в трезвом состоянии, а не после того, как я пил десять часов подряд, тогда, может быть… Марта (таким же блеющим голосом). Я не о вашей потенции, я о вашем никудышном исполнении. Ник (тихо). А-а… Марта (вслед за ним понижая голос). Потенция у вас прекрасная. Что надо потенция. (Шевелит бровями.) Первый сорт! Я давно такой не видала. Но, деточка, вы же совершеннейший профан! Ник (огрызаясь). У вас все никудышные! Ваш муж никудышный. Я никудышный… Марта (отключаясь от него). Вы все никудышные. Я Мать-Земля, а вы никудышные. (Дальше говорит, забыв о Нике.) Я сама себе омерзела. Моя жизнь — это убогие, совершенно бессмысленные супружеские измены, содеянные по пьяному делу… (скорбный смех)… якобы содеянные. Хочу Хозяйку? Смехотворно! Орава пьянчуг… импотенты, болваны. Марта закатывает на них глазки. У тупиц рот до ушей, начинают вращать своими чудными — ах! — чудными очами и все больше скалят зубы, Марта облизывается, тупицы шлеп-шлепают к бару набраться куражу, и набираются того самого куражу, и мчат обратно к старушке Марте, которая начинает вертеться перед ними и так и эдак, отчего они приходят в раж… но только мысленно… и опять шлепают к бару за куражом, а их жены и любовницы задирают нос кверху… иной раз прямо протыкают им потолок… тогда болваны опять бегут подзаправиться, подлить в себя еще горючего, а тем временем бедняжка Марта сидит, закинув подол на голову… задыхается — вы даже представить себе не можете, какая там духотища, когда подол на голове! Задыхается и поджидает болванов. И вот наконец они уже сильно в кураже… и тут-то все и кончается, детка! Иной раз какая бывает отличная потенция, но увы! Увы! (Живо.) Вот так обстоит дело в цивилизованном обществе. (Говорит сама с собой.) Ах, эти блистательные болваны! Бедненькие! (Обращаясь к Нику, уже серьезно.) За всю мою жизнь нашелся только один мужчина… с которым я была счастлива. Представляете себе? Только один! Ник. Этот… как его… который косил газон? Марта. Нет. Я про него совсем и не помню. А когда вспоминаю, как у нас с ним было, то будто со стороны на это смотрю. Хм! Нет. Я не про него. Я про Джорджа, конечно. Ник молчит. Гм… Про Джорджа. Про моего мужа. Ник (не веря ей). Вы шутите. Марта. Шучу? Ник. Конечно. Про него? Марта. Да. Ник (подключаясь к ее будто бы шутке). Ясно. Так-так! Марта. Вы мне не верите? Ник (насмешливо). Ну что вы! Конечно, верю. Марта. Вы всегда судите по первому впечатлению? Ник (иронически). Да что вы в самом деле! Марта. …Джордж, тот самый, кто прячется где-то в темноте… Джордж, кто так добр ко мне, а я обливаю его грязью; кто понимает меня, а я его отталкиваю; кто может меня рассмешить, а я душу смех в горле; кто обнимает меня ночью, и мне тепло, а я кусаю его до крови; кто разбирается в наших с ним играх так быстро, что я не успеваю менять правила; кто может осчастливить меня, а я не хочу счастья и все-таки жду счастья. Джордж и Марта — грустно, грустно, грустно. Ник (повторяет, хоть и не веря ей). Грустно. Марта. …тот, кому я не прощу, что он успокоился и больше не ищет; не прощу, что он увидел меня и сказал: вот эта, пожалуй, подойдет; тот, кто совершил оскорбительную, чудовищную, убийственную ошибку, полюбив меня, и должен понести за это наказание. Джордж и Марта — грустно, грустно, грустно. Ник (недоуменным тоном). Грустно. Марта. …тот, у кого такое терпение, что это нестерпимо; кто так добр, что это жестоко; кто так все постигает, что это непостижимо… Ник. Джордж и Марта — грустно, грустно, грустно. Марта. И настанет день… ха! — нет, скорее НОЧЬ… бессмысленная, пьяная ночь… когда я по сдержу себя… и либо перебью ему хребет… либо оттолкну его навсегда… И это будет мне поделом. Ник. По-моему, у него и так ни одного целого позвонка. Марта (насмешливо). Вот как? Хм? Это по-вашему. Ах, малыш, вы сидите сгорбившись над своим микрофоном… Ник. Микроскопом… Марта. …да… и ничего другого не видите. Вам все видать, кроме паскудной человеческой мысли. Все точечки, все запятые у вас перед глазами, а что делается вокруг, этого вы не видите. Ник. Человека с перебитым хребтом я всегда распознаю. Марта. Так ли? Ник. Можете не сомневаться. Марта. Ох! Ничего-то вы не знаете… А ведь собираетесь править миром. Хм? Ник. Довольно, хватит… Марта. Вам кажется, что, если человек кривляется, как клоун, и ходит скрючившись, значит, у него перебит хребет, хм? И это в самом деле все, что вы знаете? Ник. Я сказал — довольно! Марта. Ай-яй-яй! Жеребчик взбесился, хм? Мерин расстроился! Ха-ха-ха! Ник (тихо, обиженно). Вы… вы бьете куда попало. Марта (торжествующе). Ха! Ник. Бьете куда придется. Марта. Ха! Я как из пулемета. Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! Ник (дивясь ей). Бесцельное… убийство. Бессмысленное… Марта. Ох, бедненький вы дурачок! Ник. Крушите всех подряд. Звонят дверные колокольчики. Марта. Подите откройте. Ник (удивленно). Что вы сказали? Марта. Я сказала — откройте дверь. Вы что, оглохли? Ник (недоуменно). Вы посылаете меня… открыть дверь? Марта. Вот именно. Откройте дверь, болван. Должно же быть что-то, что вы можете выполнить. Или по пьяному делу и на это неспособны? И щеколду поднять тоже не в состоянии? Ник. Слушайте, разве обязательно… Снова перезвон колокольчиков. Марта (во весь голос). Откройте дверь! (Тише.) Нанимайтесь к нам в мальчики на побегушках. И можете приступить к выполнению своих обязанностей прямо сейчас. Ник. Слушайте, сударыня, я вам не лакей. Марта (весело). А кто же вы? Честолюбие у вас есть, детка? Ведь вы носились по кухне и гнались за мной на второй этаж не в азарте бешеной страсти? Ведь нет? Немножечко и о своей карьере пеклись? Вот теперь и послужите день-другой в роли мальчика на побегушках — по лестнице поднимаются шаг за шагом, ступенька за ступенькой. Ник. Для вас, наверно, никаких границ не существует? Снова перезвон. Марта (спокойно, уверенно). Да, миленький, не существует. Подите откройте дверь. Ник колеблется. Слушайте, миленький, раз уж вы ввязались в это дело, так не воображайте, что, когда захотите, тогда можно на попятный. Извольте потерпеть. Ну, марш! Ник. Бесцельно… жестоко… бессмысленно. Марта. Ну-ну-ну! Делайте, как вам приказано. Докажите старушке Марте, что вы на что-то еще способны. Хм? Вот, молодчина! Снова звон. Ник (подумав, уступает, идет к двери). Иду, чтоб вам пусто было! Марта (хлопает в ладоши). Ха-ха-ха! Отлично! Великолепно! (Поет.) «Я сутенер, всегда при ней, и, видя нас, судачат люди…» Ник. Замолчите! Марта (фыркает). Прошу прощения, миленький. Ну, идите. Откройте дверку. Ник (хмуро, злобно). А, ч-черт! (Распахивает дверь, и чья-то рука сует в проем большой букет фуксий. Минуту букет так и торчит в дверях. Ник старается разглядеть, кто это.) Марта. Ах, какая прелесть! Джордж (появляется в гостиной, прикрывая лицо фуксиями; говорит противным надтреснутым фальцетом). Flores; flores para los muertos. Flores.[6 - Цветы; цветы мертвым. Цветы (исп.).] Марта. Ха-ха-ха! Джордж (делает шаг вперед; опускает букет; видит Ника; просияв, раскрывает ему объятия). Сынок! Приехал домой, и как раз ко дню своего рождения! Наконец-то! Ник (пятясь от него). Не трогайте меня. Марта. Ха-ха-ха! Да что ты! Это наш мальчик на побегушках. Джордж. Правда? Это не наше чадо, не наш Джимми? Не наша исконная всеамериканская… как ее там… мечта? Марта (фыркает). Надеюсь, что нет. Уж очень он странно, не по-сыновнему себя ведет. Джордж (почти как помешанный). О-о-о! Ну, еще бы! Цыпа-цыпа-курвочка! Хм? (Притворяясь смущенным.) Я тебе… вот эти… эти цветки… с этими цветками… потому что я… потому что ты… ой, да ну! Марта. Педерастры! Незабудки! Гладиолухи! Мой свадебный букет! Ник (делает шаг к двери). Если вы, друзья, не возражаете, я, кажется… Марта. Ах! Стойте! Ни с места! Налейте моему дражайшему виски! Ник. Нет, увольте. Джордж. Не надо, Марта, не надо. Это уже слишком. Он тебе, милочка, прислуживает, а не мне. Ник. Никому я не прислуживаю… Джордж и Марта. Вот как? (Поют.) «Никому я не служу…» (Оба смеются.) Ник. Злые… Джордж (договаривая за него)…дети. Хм? Правильно? Злые детки забавляются такими… ах! такими грустными играми, вприпрыжку скачут по жизненному пути и так далее и тому подобное. Правильно я говорю? Ник. Да. Более или менее. Джордж. Подите вы, знаете куда? Марта. Где ему! Накачался до бровей. Джордж. Да что ты говоришь! (Сует Нику цветы.) Вот, поставьте в вазу с джином. Ник берет букет, смотрит на него, бросает на пол, себе под ноги. Марта (притворяясь растроенной). О-о-о-о! Джордж. Какое бессовестное обращение… с фуксиями, которые я принес Марте! Марта. Они так называются? Джордж. А я-то рвал эти цветы при лунном свете, чтобы сегодня преподнести их Марте, а завтра нашему сыночку в день его рождения. Марта (деловым тоном). Сейчас луны нет. Она зашла, я из спальни видела. Джордж (якобы ликуя). Из спальни! (Обычным тоном.) А луна все-таки была. Марта (сверхтерпеливо, посмеиваясь). Не могло тогда быть луны. Джордж. Луна была. И сейчас есть. Марта. Луны нет. Луна зашла. Джордж. Есть луна. Луна взошла. Марта (стараясь удержаться в границах вежливости). Увы! Ты ошибаешься. Джордж (слишком оживленно). Есть луна, есть! Марта (сквозь зубы). Никакой паскудной луны нет. Джордж. Дорогая моя Марта… Не рвал же я фуксии во тьме кромешной. Не бродил же я во мраке ощупью по оранжерее твоего папочки. Марта. Да… Бродил. Это на тебя похоже. Джордж. Я никогда не собираю цветов в беспросветной тьме. Уж если и грабил чужие оранжереи, так только при свете, который льется с небес. Марта (ставя на этом точку). Луны нет. Луна зашла. Джордж (строго логически). Весьма возможно, дева моя непорочная. Весьма возможно, что луна зашла… но потом она вернулась обратно. Марта. Луна обратно не возвращается. Если уж она зашла, так зашла. Джордж (начинает понемногу злиться). Ничего-то ты не понимаешь. Если луна зашла, значит, потом она вернется. Марта. Враки! Джордж. Невежество! Какое… невежество! Марта. Кого это ты называешь невеждой! Смотри у меня! Джордж. Однажды… однажды я плыл у берегов Мальорки, сидел на палубе и выпивал вместе с одним журналистом, который рассказывал мне про Рузвельта, и вот тогда луна зашла, немножко подумала, что-то сообразила… понимаете?.. И вдруг — ГОП! И опять выскочила. Вот так. Марта. Это чушь! Вранье! Джордж. У тебя все вранье, Марта. Нельзя же так. (Нику.) Ведь нельзя? Ник. А кто вас разберет, когда у вас вранье, когда нет. Марта. Не разбираете? И правильно! Джордж. А вам и не полагается разбирать. Марта. Правильно! Джордж. Так вот, я плыл у берегов Мальорки… Марта. Никогда ты не плавал у берегов Мальорки… Джордж. Марта… Марта. И не был ты на этом поганом Средиземном море… никогда не был… Джордж. Нет, был! Мои мамочка с папочкой повезли меня туда в награду за окончание колледжа. Марта. Бред! Ник. Это после того, как вы их убили? Джордж и Марта круто поворачиваются к Нику и смотрят на него во все глаза; короткая, грозная пауза. Джордж (вызывающе). Может быть. Марта. А может быть, и нет. Ник. О господи! Джордж стремительно наклоняется, подхватывает с пола букет фуксий, трясет им в лицо Нику, точно метелкой из перышек, которой смахивают пыль, и делает шаг назад. Джордж. Ха! Ник. Идите к черту! Джордж (Нику). Истина и иллюзия. Кто знает, есть ли между ними разница? А, миленький? Марта. Ты никогда не был на Средиземном море… иллюзия это или истина, подавай как хочешь. Джордж. Если я не был на Средиземном море, как же я тогда попал в Эгейское? Как я попал в Эгейское? Хм? Марта. ПО СУШЕ. Ник. Конечно! Джордж. Мальчик на побегушках, не подлизывайтесь к ней. Ник. Я не мальчик на побегушках. Джордж. Стойте, стойте! Я эту игру знаю. Если вы не справились со своей дамой, значит, быть вам на побегушках. Ник. Я НЕ МАЛЬЧИК НА ПОБЕГУШКАХ! Джордж. Нет? Тогда, значит, справились? Да? (У него легкая одышка; ведет себя как полоумный.) Да? Кто-то из вас лжет; кто-то нечестно ведет игру. Да? Ну, признавайтесь, кто лжет? Марта? Ну? Ник (после паузы, Марте, вполголоса, но настойчиво, с мольбой). Скажите ему, что я не мальчик на побегушках. Марта (после паузы, вполголоса, опустив голову). Да, вы не мальчик на побегушках. Джордж (печально, хоть и с чувством огромного облегчения). Да будет так. Марта (умоляюще). Истина и иллюзия, Джордж. Ведь не знаешь, какая между ними разница. Джордж. Да, но мы должны жить так, как будто знаем. Марта. Аминь. Джордж (размахивая букетом). Фуксии сказали: фук! Ник и Марта слабо посмеиваются. Хм? Мы водили хоровод ранним вешним утром. Хм? Ник (нежно, Марте). Спасибо вам. Марта. А, бросьте! Джордж (громко). Я сказал: мы водили хоровод ранним вешним утром. Марта (нетерпеливо). Да, да! Знаем! Фуксии сказали: фук! Джордж (берет из букета фуксию и, точно копье, стебельком вперед бросает ее в Марту). Фук! Марта. Не надо, Джордж. Джордж (бросает второй цветок). Фук! Ник. Перестаньте! Джордж. Молчать, жеребчик. Ник. Я не жеребчик! Джордж (бросает фуксию в Ника). Фук! Значит, вы на побегушках. Кто вы? Что вы? Хм? Выбирайте. Так или эдак… (Снова бросает в него фуксию.) Фук!.. Вы мне противны. Марта. А тебе не все равно, кто он, Джордж? Джордж (бросает фуксию в нее). Откровенно говоря, все равно… Так или эдак… Я уже говорил об этом, и хватит с меня. Сыт по горло. Марта. Перестань швырять в меня эти поганые цветы! Джордж. Так или эдак. (Снова бросает в нее фуксию.) Фук! Ник (Марте). Хотите, я… остановлю его? Марта. Оставьте его в покое! Джордж. Если вы тут на побегушках, деточка, тогда уберите за мной. Если же вы жеребчик, тогда охраняйте свой мужской прибор. Так или эдак. Или и то и другое. Ник. Да что это, в конце… Марта (побаиваясь Джорджа). Иллюзия или истина, Джордж. Неужели тебе… совсем все равно? Джордж (цветов больше не бросает). Фук! Молчание. Получила ответ, детка? Марта (печально). Получила. Джордж. Приготовься, девочка, препоясай свои чресла все в голубых венах. (Видит, что Ник идет к передней.) Стойте! У нас в запасе еще одна игра. А называется она «Расти ребенка». Ник (почти шепотом). О господи! Марта. Джордж… Джордж. Я не хочу поднимать шум. (Нику.) А вы, наверно, не хотите затевать здесь скандал, юноша. Например, крушить мебель. Хм? Не хотите нарушать собственную программу, ведь так? Тогда сядьте! Ник садится. (Марте.) А вы, прелестная, вы любите всевозможные игры и забавы, не правда ли? Вы еще бог знает когда увлекались спортом. Марта (тихо, уступая ему). Хорошо, Джордж, хорошо. Джордж (видя, что усмирил их обоих, тянет нараспев). Пре-кра-асно! Прекра-асно! (Оглядывается по сторонам.) Но мы не все здесь собрались. (Два-три раза щелкает пальцами, глядя на Ника.) Вы… вы… гм… вы. Нет вашей женушки. Ник. Да позвольте! У нее была трудная ночь. Она там, в уборной, и ей… Джордж. Тогда играть нельзя. Верно вам говорю. Нам требуется ваша маленькая женушка. (Кричит, приставив руки ко рту.) Свинка! Чух! Чух! Чу-ух! Марта нервно посмеивается. Ник. Прекратите! Джордж (резко поворачивается к нему). Тогда выньте свой зад из кресла и приведите сюда эту дурочку. Ник не двигается с места. Ну, песик, будь умницей. Фас, песик, фас! Ник встает, открывает рот, намереваясь сказать что-то, передумывает и уходит. Еще одна игра. Марта (после ухода Ника). То, что ты готовишь, мне не нравится. Джордж (неожиданно ласково). А ты знаешь, что будет? Марта (жалостным голосом). Нет. Но мне это не нравится. Джордж. А вдруг понравится, Марта. Марта. Нет. Джордж. Это очень веселая игра, Марта. Марта (умоляюще). Довольно нам играть. Джордж (тихо, но торжествующе). Еще только одна игра, Марта. Одна игра, а потом бай-бай. Все соберут свои вещички, и по домам. А мы с тобой… мы поднимемся вверх по расшатанным ступенькам. Марта (почти со слезами). Нет, Джордж, пет. Джордж (ласково). Да, милая. Марта. Не надо, Джордж. Прошу тебя, не надо. Джордж. Ты и оглянуться не успеешь, как все кончится. Марта. Нет, Джордж. Джордж. Не хочешь по лесенке вместе с Джорджи? Марта (как сонный ребенок). Не надо больше никаких игр… прошу тебя. Я не хочу играть. Не надо больше. Джордж. Хочешь, Марта… ты всегда была такая игрунья. Конечно, хочешь. Марта. Безобразные игры… все были безобразные. А теперь еще новая? Джордж (гладя ее по голове). Тебе она понравится, детка. Марта. Нет, Джордж. Джордж. Ты повеселишься. Марта (нежно протягивает к нему руку). Прошу тебя, Джордж, не надо никаких игр, я… Джордж (сильно хлопает ее по протянутой руке). Не смей меня трогать! Прибереги свои лапы для студентиков! Марта чуть слышно, испуганно вскрикивает. (Хватает ее за волосы, оттягивает ей голову назад.) Теперь послушай меня, Марта. Вечер удался на славу… и ночку ты себе тоже устроила неплохую. Так что же? Насосалась крови, и хватит? Нет, мы на этом не остановимся, я тебе такое разыграю, что все твои сегодняшние номера покажутся светлым пасхальным праздником. Ну-ка взбодрись немножко. (Свободной рукой легонько шлепает ее по щеке.) Больше жизни, детка! (Снова шлепок.) Марта (отбиваясь от него). Перестань! Джордж (шлепок). Ну, соберись с духом. (Снова шлепок.) Мне нужно, чтобы ты держалась на ногах и действовала, радость моя. Я намерен тебя поколотить, так что будь готова дать мне сдачи. (Снова шлепок, делает шаг назад, отпускает ее; она встает.) Марта. Хорошо, Джордж. Что ты хочешь? Джордж. Хочу боя на равных, детка. Только и всего. Марта. Ладно, будет бой. Джордж. Хочу, чтобы ты рассвирепела. Марта. Я и так свирепая. Джордж. Будешь еще свирепее. Марта. Не беспокойся, буду! Джордж. Молодец, девочка! Так вот, в игру эту будем играть до смертного часа. Марта. До твоего! Джордж. Это как сказать! А вот и ребятишки пожаловали. Так что приготовься. Марта (она расхаживает по гостиной, подражая повадкам боксеров). Я готова. Входят Ник и Хани. Ник поддерживает Хани; она все еще не рассталась с бутылкой бренди и со стаканом. Ник (уныло). Вот и мы. Хани (весело). Прыг-скок, прыг-скок. Ник. Ты как зайчик, Хани. Она покатывается со смеху, садится в кресло. Хани. Я зайчик. Прыг-скок за порог. Джордж (обращаясь к Хани). Как зайчик себя чувствует? Хани. Прыг-скок, и в мешок. (Снова смеется.) Ник (про себя). О господи! Джордж. Прыг-скок и в мешок? Молодец, зайчик. Марта. Перестань, Джордж. Джордж (Марте). Зайчик прыг-скок за порог и в мешок. Хани помирает со смеху. Ник. Боже мой, боже!.. Джордж (один хлопок в ладоши). Так, хорошо. Начинаем. Наша последняя игра. Все садятся. Ник садится в кресло. Садись, Марта. Игра эта культурная. Марта (сжимает кулак, но не замахивается. Садится). Ну давай, не тяни. Хани (Джорджу). Я решила ничего не помнить. (Нику.) Здравствуй, милый. Джордж. Что? Что? Марта. Господи! Ведь уже светает. Хани (ему же). Я ничего не помню, и вы тоже ничего не помните. Здравствуй, милый. Джордж. Что-о? Хани (ему же. В ее голосе появляются нетерпеливые нотки.) Вы меня слышали? И хватит с вас. Здравствуй, милый. Джордж (обращается к Хани, показывая на Ника). Вот ваш супруг, это вы помните? Хани (с большим достоинством). Помню. Еще бы! Джордж (ей на ухо). Вы только некоторые вещи не можете вспомнить… хм? Хани (громко смеется, стараясь заглушить его слова; потом тихо, но настойчиво). Почему не могу вспомнить? Просто не помню, и все тут. (Нику, весело.) Здравствуй, милый. Джордж (Нику). Ну что же вы в самом деле, ответьте вашей женушке, вашему зайчику. Ник (тихо, смущенно). Здравствуй, Хани. Джордж. О-очень мило! Ну что ж, по-моему, мы прекрасно провели… вечер… учитывая некоторые обстоятельства… Посидели, познакомились друг с другом, забавлялись, играли в разные игры… например, «Я лежу клубочком на полу»… Хани. …на кафельном… Джордж. …на кафельном полу… Фуксии сказали: фук! Хани. …сдираю этикетку… Джордж. …что сдираю? Марта. Этикетку. Сдираю этикетку. Хани (извиняющимся тоном, показывая бутылку бренди). Это я сдираю этикетки. Джордж. Мы все сдираем этикетки, прелесть моя, а когда проникаешь сквозь кожу, сквозь все ее три слоя, сквозь мышцы, отшвыриваешь прочь органы (в сторону, Нику), которые еще не окаменели (снова обращаясь к Хани), и добираешься до костяка… тогда знаете, что надо делать дальше? Хани (страшно всем этим заинтересованная). Нет… Джордж. До костяка добрались, но это еще полдела. В костях кое-что есть… там костный мозг… вот до него и нужно добраться. (Взглядывает на Марту со странной улыбкой.) Хани. А! Понятно. Джордж. Костный мозг. Но кости весьма эластичны, особенно у молодых. Вот, например, наш сын… Хани (ей странно это слышать). Кто? Джордж. Наш сын… Наша с Мартой радость! Ник (подходя к бару). Вы не возражаете, если я… Джордж. Нет, нет! Пожалуйста. Марта. Джордж… Джордж (с чрезмерной мягкостью). Что, Марта? Марта. Что ты, собственно, делаешь? Джордж. Дорогая моя, я говорю о нашем сыне. Марта. Не надо. Джордж. Ну что вы скажете о Марте! Вот сидим мы здесь накануне возвращения домой нашего сына, накануне того дня, когда ему исполнится двадцать один год, накануне его совершеннолетия… и Марта заявляет: не говори о нем. Марта. Не надо… не говори. Джордж. Но я хочу о нем поговорить, Марта! Нам нужно поговорить о нем, это очень важно. Вот, например, зайчик и… этот… ну кто бы он ни был… мало что знают о нашем сыне, а, по-моему, им следовало бы знать. Марта. Не надо… не говори. Джордж (щелкает пальцами в сторону Ника). Вы! Эй, вы! Будете играть в «Расти ребенка? Ник (не очень-то вежливо). Ваш щелчок ко мне относится? Джордж. Совершенно верно. (Втолковывая ему.) Вы хотите, чтобы я рассказал вам о нашем шалунишке. Ник (пауза, потом отрывисто). Да. Конечно. Джордж (обращаясь к Хани). А вы, милочка? Ведь вы тоже хотите послушать о нем? Хани (притворяясь непонимающей). О ком? Джордж. О нашем с Мартой сыне. Хани (нервничая). Ах, у вас есть ребенок? Марта и Ник принужденно смеются. Джордж. А как же! Кто о нем расскажет, ты, Марта, или я? Хм? Марта (с насмешливой улыбкой). Не надо, Джордж. Джордж. Ладненько! Так вот. Он и правда хороший мальчик, несмотря на ту жизнь, которую ему пришлось вести дома. Ведь большинство ребят выросли бы неврастениками с такой вот Мартой! Спит до четырех часов дня и то и дело липнет к нему, бедняге, пытается взломать дверь в ванную, чтобы искупать его, шестнадцатилетнего, приводит в дом посторонних в любое время дня и ночи… Марта (вставая). Ах, вот ты как! Джордж (с притворным беспокойством). Марта! Марта. Хватит! Джордж. Будешь дальше сама рассказывать? Хани (обращаясь к Нику). Почему кому-то хочется купать кого-то, когда ему шестнадцать лет? Ник (резко опуская стакан на столик). Да перестань ты, Хани! Хани (сценическим шепотом). Но почему? Джордж. Потому что он ее деточка. Марта. Хорошо! (Начинает плаксивым голосом, как заученный урок.) Наш сын. Хотите про нашего сына? Вот, слушайте. Джордж. Тебе налить, Марта? Марта (жалостно). Да. Ник (Марте, ласково). Если вам неприятно… мы не будем слушать. Джордж. Кто тут распоряжается? Вы собираетесь командовать у нас в доме? Ник (пауза. Сжав губи). Нет. Джордж. Молодец! Далеко пойдете. Ладно, Марта. Просим, продолжай свою декламацию. Марта (точно откуда-то издали). О чем, Джордж? Джордж (подсказывая ей). Наш сын… Марта. Хорошо. Наш сын. Наш сын родился сентябрьской ночью, вот вроде теперешней, хотя это завтра… двадцать… один… год назад. Джордж (начинает вполголоса вставлять реплики). Вот видите? Я же вам говорил. Марта. Роды были легкие… Джордж. О нет, Марта, нет. Ты мучилась… Так мучилась! Марта. Роды были легкие… раз уж… решили, раз уж успокоились. Джордж. А-а… да. Так лучше. Марта. Роды были легкие, раз уж решили, и я была тогда молодая. Джордж. А я был еще моложе… (Тихо посмеивается.) Марта. Я была молодая, а он такой здоровый ребенок, мордочка красная, заходится криком, ручки и ножки крепенькие, скользкие… Джордж. Марте кажется, что она во время родов его видела… Марта. …ручки и ножки крепенькие, скользкие, волосы шапкой, шелковистые, черные, шелковые, а потом, потом они стали золотые, как солнце. Наш сын. Джордж. Он был здоровый ребенок. Марта. Мне хотелось ребенка… мне так хотелось ребенка! Джордж (подстрекая ее). Сына? Дочь? Марта. Ребенка! (Тише.) Ребенка. И у меня был ребенок. Мой ребенок. Джордж. Наш ребенок. Марта (очень грустно). НАШ ребенок. И мы вырастили его… (короткий, горестный смешок)…да, вырастили. Мы его вырастили… Джордж. Плюшевые мишки, старинная плетеная колыбелька работы австрийского мастера… И НИКАКИХ НЯНЕК. Марта. …плюшевые мишки и прозрачные золотые рыбки, а когда он подрос, была еще бледно-голубая кроватка с плетеным изголовьем… с плетеньем, которое он… под конец порвал… своими ручонками… во сне… Джордж. …когда его мучили кошмары… Марта. …ВО СНЕ… Он был беспокойный ребенок… Джордж (сдавленный смешок; недоверчиво покачивает головой). О-о господи! Марта. …во сне… и палатка… бледно-зеленая палатка, когда он болел крупозным воспалением… и чайник шипел… поблескивал в свете единственной лампы в комнате все те четыре дня… фигурное печенье, зверюшками, и лук со стрелой, который он прятал под кроватью… Джордж. …стрелы с резиновыми наконечниками. Марта. …с наконечниками, которые он хранил под кроватью. Джордж. Почему? Почему, Марта? Марта. …из страха… из страха перед… Джордж. Из страха. Просто из страха. Марта (вяло отмахиваясь от него, продолжает)…и…и сандвичи воскресными вечерами и по субботам… (приятное воспоминание)…а по субботам еще лодочка из банана, из целого очищенного банана, выдолбленного сверху, команда — зеленые виноградины, двойной ряд зеленых виноградин, а вдоль бортов, приколотые зубочистками, апельсиновые ломтики… это ЩИТЫ. Джордж. А вместо рулевого весла что? Марта (неуверенно). Морковка? Джордж. Или коктейльная палочка — что под руку попадет. Марта. Нет. Морковка. А глаза у него были зеленые… зеленые… а если вглядеться в них поглубже… в самую глубину… то там бронза… бронзовые полукружия у зрачка… такие зеленые глаза! Джордж. …голубые, зеленые, карие… Марта. …и он обожал солнце… Загорал раньше всех, и у других загар отошел, а у него все еще держится… а на солнце волосы были… как… золотое руно… Джордж (повторяя за ней)…золотое руно… Марта. …такой красавец, такой красавец. Джордж. Absolve, Domine, animas omnium fidelium defunctorum ab omni vinculo delictorum.[7 - Разреши, Господи, души всех усопших христиан от уз прегрешении (лат.). — Здесь и далее текст католической заупокойной службы.] Марта. …и школа… и летом лагерь… катание на санках… плавание… Джордж. Et gratia tua illis succurrente, mereantur evadere judicium ultionis.[8 - И твоею благодатию да удостоятся избегнуть суда мщения (лат.).] Марта (посмеиваясь, говорит больше сама себе). А как он руку сломал… это так смешно… Нет! нет! Ему было больно. Но так смешно… он в первый раз увидел корову в поле, в самый первый раз… и пошел туда к ней… а корова пасется, голову опустила, поглощена своим занятием… и он на нее замычал! (Снова посмеивается.) Замычал на нее… а она страшно удивилась, вздернула голову да как замычит — на него, па трехлетнего крошку, он испугался и наутек, споткнулся… упал… и сломал ручку. (Снова посмеивается.) Бедненький мой! Джордж. Et lucis aeternae beatitudine perfrui.[9 - И услаждаться блаженством вечного света (лат.).] Марта. Джордж плакал. Беспомощный… Джордж… плакал. Я несла бедненького на руках. Джордж плелся рядом и шмыгал носом. Ребенка несла я, подвязала ему руку… и несла его через поля и луга. Джордж. In Paradisum deducant te Angeli.[10 - В рай да отведут тебя ангелы (лат.).] Марта. Потом он подрос… подрос… и стал таким умницей!.. Ходил на прогулку и шел между нами… (разводит руки в стороны), дав каждому ручку, зная, что мы и поддержим и научим его уму-разуму, чувствуя пашу нежность и даже любовь… и эти ручки уже немного разъединяли нас с Джорджем и служили защитой… от слабости Джорджа… от моей… по необходимости вынужденной силы… служили защитой ему… и НАМ. Джордж. In memoria aeterna erit justus: ab auditione mala non timebit.[11 - В вечной памяти пребудет праведник; дурной славы но убоится (лат.).] Марта. Такой умница! Такой умница! Ник (Джорджу). Что это? Что вы делаете? Джордж. Ш-ш-ш-ш-ш! Хани. Ш-ш-ш-ш-ш! Ник (пожимая плечами). Как вам угодно. Марта. И такой красавчик! Такой умница! Джордж (тихо смеется). Истина — понятие относительное. Марта. Да, это истина! Красавчик, умница! Совершенство! Джордж. Вот она — настоящая мать! Хани(вдруг, чуть не плача). Я хочу ребенка. Ник. Хани… Хани (настойчивее). Я хочу ребенка. Джордж. В принципе? Хани (обливаясь слезами). Я хочу ребенка. Хочу маленького. Марта (переждав помеху, вернее, едва заметив ее). Конечно, такое положение вещей, такое совершенство… долго длиться не могло. Рядом с Джорджем… когда рядом Джордж… Джордж (обращаясь к Нику и Хани). Вот видите? Я так и знал, куда она повернет. Хани. Молчите! Джордж (с притворным благоговением). Простите… мамочка. Ник. Вы не можете помолчать? Джордж (осеняя Ника крестным знамением). Dominus vobiscum.[12 - Господь с вами (лат.).] Марта. Когда рядом Джордж. Утопающий тянет за собой того, кто ближе всех к нему. Джордж бунтовал, но боже! Как я воевала с ним! Как я с ним воевала! Джордж (удовлетворенно смеется). А-ха-ха-ха! Марта. Слабые государства не переносят тех, кто могущественнее их. Слабость, несовершенство бунтуют против силы, доброты, чистоты. И Джордж бунтовал. Джордж. Как я бунтовал, Марта? Как я бунтовал? Марта. Как ты… Что?.. Нет! Нет… Он вырос… наш сын вырос… Стал взрослым. Он сейчас не здесь, он учится в колледже. Ему там хорошо, и вообще все хорошо. Джордж (насмешливо). Ну, продолжай, Марта, продолжай! Марта. Нет. Это все. Джордж. Подожди минутку, радость моя. Нельзя же так обрывать на полуслове. Ты же собиралась сказать что-то… так говори! Марта. Нет! Джордж. Тогда я скажу. Марта. Нет. Джордж. Видите ли, в чем дело? Наша Марта разбежится, а когда дорожка становится немножко ухабистой, так стоп! Наша Марта бедная непонятая малютка. Да, да, именно так! У Марты не только муж недотепа… муж, даром что он гораздо моложе ее… у Марты не только недотепа муж, у нее есть и еще одна малюсенькая проблема — спиртные напитки. Сколько ни выпьет, ей все маловато. Марта (вяло). Хватит, Джордж. Джордж. …и сверх всего этого у нее, у придавленной обстоятельствами малютки, имеется отец, которому наплевать, жива она или умерла, отец, которому нет никакого дела до его единственной дочери… сверх всего этого у нее есть СЫН. У нее сын — тот, кто воевал с ней на каждом шагу, кто не хотел становиться в ее руках оружием против своего отца, кто не хотел, чтобы его использовали как мерзкую дубинку, когда что-то делалось вопреки желанию Марты. Марта (вскакивает при его последних словах). Ложь! Ложь! Джордж. Ложь? Прекрасно. Сын — тот, кто не хотел отказываться от своего отца, тот, кто приходил к нему за советом, за разъяснениями, за любовью, не отравленной болезнью, — ты ведь знаешь, о чем я, Марта, — тот, кто не выносил безжалостного блеющего ничтожества, называющего себя его Матерью! МАТЕРЬЮ? ХА! Марта (холодно). Прекрасно! Сын — тот, кто так стыдился своего отца, что однажды спросил меня, может, правда — ему сказали об этом, наверно, какие-то жестокие мальчишки, — может, правда, что он не наш ребенок? Сын — тот, кто не выносил убогого ничтожества своего отца… Джордж. Ложь! Марта. Ложь? Тот, кто не хотел приводить в дом знакомых девушек… Джордж. …стыдясь своей матери… Марта. …нет, отца! Сын — тот, кто пишет только мне! Джордж. Ах, вот что ты вообразила! Он МНЕ пишет. На колледж! Марта. Лжец! Джордж. У меня целая пачка его писем! Марта. НИ ОДНОГО ПИСЬМА У ТЕБЯ НЕТ! Джордж. Ау тебя? Марта. Нет у него писем. Сын… сын — тот, кто проводит летние каникулы подальше… подальше от своей семьи… пользуясь любым предлогом… потому что он не выносит тени человека, слоняющегося вокруг да около нашего дома… Джордж. …тот, кто проводит летние каникулы… да! Это правда… проводит летние каникулы на стороне, потому что ему нет места в доме, полном пустых бутылок, лжи, посторонних мужчин, в доме, где командует старая ведьма, которая… Марта. Лжец! Джордж. Лжец? Марта. …сын — тот, кого я воспитала по мере своих сил вопреки… развращающему влиянию, вопреки моральному гнету бессилия и мелкой мстительности… Джордж. …сын — тот, кто всем существом своим жалеет, что он родился на свет божий… Оба одновременно. Марта. Я старалась, боже, как я старалась! Единственное, что мне хотелось пронести чистым и незапятнанным сквозь помойку этого брака, сквозь омерзительные ночи и жалкие, бессмысленные дни, сквозь издевательства и хохот… Боже мой! Этот хохот! Сквозь неудачу за неудачей, сквозь неудачу, ведущую к очередной неудаче. И эти попытки выкарабкаться на поверхность — одна бездарнее другой, от них уже тошнота и отупение. Единственное, то единственное СУЩЕСТВО, которое я старалась защитить, вытащить из трясины этого гнусного, гнетущего брака… единственный свет в этой безнадежной… тьме… это наш СЫН. Джордж. Libera me, Domine, de morte aeterna, in die ilia tremenda. Quando caeli movendi sunt et terra: Dum veneris judicare saeculum per ignem. Tremens factus sum ego, et timeo, dum discutio venerit, atque ventura ira. Quando caeli movendi sunt et terra. Dies ilia, dies irae, calamitatis et miseriae; dies magna et amara valde. Dum veneris judicare saeculum per ignem. Requiem aeternam dona eis, Domine, et lux perpetualuceat eis. Libera me Domine de morte aeterna in die illa tremenda: quando caeli movendi sunt et terra; Dura veneris judicare saeculum per ignem.[13 - Избави меня, Господи, от смерти вечной, в день оный грозный, когда небеса подвигнутся и земля, когда приидешь судить век [сей] огнем. Трепет объял меня, и страшусь, яко наступит гибель и грядет гнев, когда небеса подвигнутся и земля. День оный, день гнева, беды и скорби, день великий и горестный, когда приидешь судить век огнем. Вечный покой даруй им, Господи, и вечный свет да воссияет им. Избави меня, Господи, от смерти вечной в день оный грозный, когда небеса подвигнутся и земля, когда приидешь судить век огнем (лат.).] Кончают одновременно. Хани (зажав уши). Перестаньте! Перестаньте! Джордж (сотворяя крестное знамение). Kyrie, eleison, Christe, eleison. Kyrie, eleison.[14 - Господи, помилуй. Христе, помилуй. Господи, помилуй (лат.).] Хани. СЕЙЧАС ЖЕ ПЕРЕСТАНЬТЕ! Джордж. Почему, детка? Что, не нравится? Хани (истерически). Вы… не… посмеете! Джордж (торжествуя). Кто это решил? Хани. Я! Я решила! Джордж. Объясните почему, детка. Хани. Нет! Ник. Кончилась ваша игра? Хани. Да! Да, кончилась! Джордж. Хо-хо! Никоим образом. (Марте.) Мы, детка, приготовили тебе небольшой сюрприз. Касательно нашего солнышка, нашего Джима. Марта. Довольно, Джордж. Джордж. Нет, не довольно! Ник. Оставьте ее в покое! Джордж. Игру веду я! (Марте.) Радость моя, увы! У меня для тебя печальная новость… не для тебя, а для нас обоих, конечно. Очень печальная новость. Хани начинает плакать, уронив голову на руки. Марта (испуганно, что-то заподозрив). Что такое? Джордж (терпеливо, очень, очень терпеливо!) Видишь ли, Марта, пока тебя здесь не было, пока… вас обоих здесь не было… где выбыли, я, черт вас дери, не знаю, но где-то вы оба, наверно, были… (с легким смешком)…пока вас здесь некоторое время не было… мы вот с этой девочкой сидели тут, попивали, болтали так, кое о чем… трепались… и вдруг звонок… Хани (по-прежнему уронив голову на руки). Колокольчики. Джордж. Колокольчики… и… мне трудно про это говорить, Марта. Марта (странным, хриплым голосом). Говори. Хани. Прошу вас… не надо. Марта. Говори. Джордж. …И знаешь… что это было… наш добрый старый «Уэстерн юнион» прислал мальчика лет семидесяти. Марта (завлеченная его рассказом). Полоумного Билли? Джордж. Да, Марта, правильно… полоумного Билли… с телеграммой по нашему адресу, и мне придется все тебе рассказать. Марта (точно откуда-то издалека). Почему ее не передали по телефону? Почему доставили на дом? Почему не по телефону? Джордж. Бывают телеграммы, которые только с доставкой. Бывают такие, что по телефону не передашь. Марта (вставая). Что это значит? Джордж. Марта… Мне трудно выговорить… Хани. Не надо! Джордж (обращаясь к Хани). Может, вы за меня скажете? Хани (отмахиваясь, точно от пчелиного роя). Нет, нет, нет, нет. Джордж (с тяжелым вздохом). Хорошо. Так вот, Марта… Кажется, наш сын не приедет завтра ко дню своего рождения. Марта. Как так? Конечно, приедет… Джордж. Нет, Марта. Марта. Нет, приедет. Я говорю, что приедет. Джордж. Он… не сможет приехать. Марта. Он приедет! Я говорю, что приедет! Джордж. Марта… (долгая пауза)…нашего сына… нет в живых. Молчание. Он… погиб… вчера под вечер… (негромко фыркнув)…на загородной дороге, с ученическими правами в кармане, круто свернул, чтобы не задавить дикобраза, и врезался… Марта (оцепенев от ярости). ТЫ… НЕ СМЕЕШЬ! Джордж. …в большое дерево. Марта. ТЫ НЕ СМЕЕШЬ! Ник (тихо). О боже мой! Плач Хани становится громче. Джордж (вполголоса, бесстрастно). Я решил, что тебе надо знать это. Ник. Боже мой, боже! Нет! Марта (дрожа от ярости и горького чувства утраты). НЕТ! НЕТ! ТЫ НЕ СМЕЕШЬ! ТЫ НЕ СМЕЕШЬ РЕШАТЬ САМ, ОДИН! Я ТЕБЕ НЕ ПОЗВОЛЮ! Джордж. Нам, вероятно, придется выехать туда часов в двенадцать… Марта. Я не позволю тебе одному решать! Джордж. …потому что надо, разумеется, опознать, сделать кое-какие распоряжения. Марта (кидается на Джорджа, но Ник вскакивает с места, хватает ее, заводит ей руки за спину). ТЫ НЕ СМЕЕШЬ! Я ТЕБЕ НЕ ПОЗВОЛЮ! ПУСТИТЕ МЕНЯ! Ник продолжает удерживать Марту. Джордж (говорит ей прямо в лицо). Ты, кажется, ничего не поняла, Марта. Я ни в чем не виноват. Ну, приди в себя. Наш сын УМЕР. Можешь ты это осознать? Марта. ТЫ НЕ СМЕЕШЬ РЕШАТЬ САМ! Ник. Сударыня, прошу вас. Марта. Пустите меня! Джордж. Слушай, Марта. Слушай внимательно. Нам пришла телеграмма. Машина потерпела аварию, и он умер — пуфф! Вот и все! Ну, как тебе это нравится? Марта (ее вопли, ослабевая, переходят в стон). НЕЕЕееет… Джордж (Нику). Отпустите ее. Марта тяжело опускается на пол. Ничего, обойдется. Марта (жалобно). Нет, нет, он не умер, он не умер. Джордж. Он умер. Kyrie, eleison. Christe, eleison. Kyrie eleison.[15 - Господи, помилуй. Христе, помилуй. Господи, помилуй (греч.).] Марта. Так нельзя. Ты не смел решать такое сам, один. Ник (наклоняясь над ней, ласково). Он ничего не решал, сударыня. Не он же это сделал. Не в его власти… Джордж. Правильно, Марта. Я не какой-нибудь господь бог. Я не властен над жизнью и смертью. Марта. ТЫ НЕ СМЕЕШЬ УБИВАТЬ ЕГО! НЕ СМЕЕШЬ РАСПОРЯЖАТЬСЯ ЕГО ЖИЗНЬЮ! Хани. Сударыня… Прошу вас… Марта. Не смеешь! Джордж. Была телеграмма. Марта (встает, лицом к лицу с Джорджем). Покажи ее мне! Покажи мне телеграмму! Джордж (долгая пауза. Потом с невинным выражением лица). Я ее съел. Марта (пауза. По-прежнему не веря ни одному его слову, полуистерически). Что ты сказал? Джордж (еле удерживаясь от хохота). Я… ее… съел. Марта долго смотрит на него, потом плюет ему в лицо. Джордж (с улыбкой). Молодец, Марта. Ник (Джорджу). По-вашему, хорошо с ней так обращаться в такие минуты? Отпускать безобразные, жестокие шуточки? Хм? Джордж (щелкает пальцами, взглянув на Хани). Съел я телеграмму или не съел? Хани (перепуганная насмерть). Да, да, съели. Я видела… видела… вы всю ее съели. Джордж (подсказывая ей)…как пай-мальчик. Хани. …как… п-пай… м-мальчик. Да. Марта (Джорджу холодно). Ты так легко не отделаешься. Джордж (с отвращением). ТЕБЕ ПРАВИЛА ИЗВЕСТНЫ, МАРТА. ТЫ ЗНАЕШЬ ПРАВИЛА, ЧЕРТ ТЕБЯ ВОЗЬМИ! Марта. Нет! Ник (начинает понимать истину, но не в силах примириться с этим). Что вы несете оба? Джордж. Захочу убить — и убью, Марта. Марта. Он НАШ ребенок! Джордж. Да, конечно! Ты его носила, ты благополучно разрешилась от бремени… Марта. Он НАШ ребенок! Джордж. АЯ ЕГО УБИЛ! Марта. Нет! Джордж. Да! Долгое молчание. Ник (совсем тихо). Я, кажется, понимаю. Джордж (так же). Понимаете? Ник (так же). Господи боже! Я, кажется, понимаю. Джордж (так же). Браво, проказник! Ник (вне себя). ГОСПОДИ БОЖЕ! Я, КАЖЕТСЯ, ПОНИМАЮ! Марта (с большой горечью и острым чувством утраты). Ты не имел права… не имел никакого права… Джордж (ласково). Право у меня было, Марта. Мы только никогда не говорили об этом. Я мог убить его, когда захочу. Марта. Но зачем? Зачем? Джордж. Ты сама нарушила наши правила, детка. Ты заговорила о нем… ты заговорила о нем с другими. Марта (в слезах). Нет, я ни с кем не говорила. Ни разу не говорила. Джордж. Нет, говорила. Марта. С кем? С кем? Хани (плача). Со мной. Вы мне про него сказали. Марта (плача). Я ЗАБЫЛА! Случается… случается ночью, когда совсем поздно… и вокруг разговоры… Я забываюсь… и мне хочется поговорить о нем… но я СДЕРЖИВАЮ СЕБЯ… сдерживаю… а часто мне так хотелось… Ах, Джордж, ты перехлестнул… и без всякой нужды… без всякой нужды. Я заговорила о нем… это правда… но зачем было перехлестывать ЧЕРЕЗ КРАЙ! Зачем… убивать его? Джордж. Requiescat in pace.[16 - Да почиет в мире (лат.).] Хани. Аминь. Марта. Зачем ты заставил его умереть, Джордж? Джордж. Requiem aeternam dona eis, Domine.[17 - Вечный покой даруй им, Господи (лат.).] Хани. Et lux perpetua luceat eis.[18 - И вечный свет да воссияет им (лат.).] Марта. Это было… не нужно. Долгое молчание. Джордж (мягко). Скоро светает. Наша вечеринка подошла к концу. Ник (Джорджу, вполголоса). У вас не могло… быть? Джордж. У НАС не могло быть. Марта (в ее словах первый намек на единение с Джорджем). У нас не могло быть. Джордж (Нику и Хани). Идите домой, детки. Вам давно пора спать. Ник (протягивает Хани руку). Хани? Хани (поднимается, идет к нему). Да. Марта сидит на полу, прислонившись к креслу. Джордж. Да, уходите. Ник. Да. Хани. Да. Ник. Мне бы хотелось… Джордж. Спокойной ночи. Ник (пауза). Спокойной ночи. Ник и Хани уходят; Джордж затворяет за ними дверь; оглядывается по сторонам; вздыхает, берет со столика один-два стакана, относит их к бару. Вся последняя сцена проводится очень тихо, в очень медленном темпе. Джордж. Марта, тебе налить чего-нибудь? Марта (все еще не глядя на него). Нет… не надо. Джордж. Ну что ж. (Пауза.) Пора спать. Марта. Да. Джордж. Ты устала? Марта. Да. Джордж. Я тоже. Марта. Да. Джордж. Завтра воскресенье. Целый день впереди. Марта. Да. Наступает долгое молчание. По-твоему… так нужно… было? Джордж (пауза). Да. Марта. Так нужно?.. Ты волей-неволей? Джордж (пауза). Да. Марта. Не знаю. Джордж. Уже было… пора… Марта. Разве? Джордж. Да. Марта (пауза). Мне холодно. Джордж. Сейчас поздно. Марта. Да. Джордж (долгое молчание). Так будет лучше. Марта (долгое молчание). Не знаю… Джордж. Так будет лучше… может быть, так будет лучше. Марта. Не знаю… не верю. Джордж. Да. Марта. Только мы… ты и я? Джордж. Да. Марта. Не знаю, может быть, надо было… Джордж. Нет, Марта. Марта. Да. Нет. Джордж. Ты успокоилась? Марта. Да… Нет. Джордж (ласково кладет ей руку на плечо, она откидывает голову назад, и он поет ей совсем тихо). Не боюсь Вирджинии Вулф, Вирджинии Вулф, Вирджинии Вулф. Марта. Я… боюсь… Джордж. Джордж. Не боюсь Вирджинии Вулф… Марта. Боюсь… Джордж… боюсь… Джордж медленно кивает головой. Молчание; живая картина. Занавес Примечания 1 Чудовище (франц.). 2 Свинья (франц.). 3 Скотина (франц.). 4 Негодяй (франц.). 5 Проститутка (франц.). 6 Цветы; цветы мертвым. Цветы (исп.). 7 Разреши, Господи, души всех усопших христиан от уз прегрешении (лат.). — Здесь и далее текст католической заупокойной службы. 8 И твоею благодатию да удостоятся избегнуть суда мщения (лат.). 9 И услаждаться блаженством вечного света (лат.). 10 В рай да отведут тебя ангелы (лат.). 11 В вечной памяти пребудет праведник; дурной славы но убоится (лат.). 12 Господь с вами (лат.). 13 Избави меня, Господи, от смерти вечной, в день оный грозный, когда небеса подвигнутся и земля, когда приидешь судить век [сей] огнем. Трепет объял меня, и страшусь, яко наступит гибель и грядет гнев, когда небеса подвигнутся и земля. День оный, день гнева, беды и скорби, день великий и горестный, когда приидешь судить век огнем. Вечный покой даруй им, Господи, и вечный свет да воссияет им. Избави меня, Господи, от смерти вечной в день оный грозный, когда небеса подвигнутся и земля, когда приидешь судить век огнем (лат.). 14 Господи, помилуй. Христе, помилуй. Господи, помилуй (лат.). 15 Господи, помилуй. Христе, помилуй. Господи, помилуй (греч.). 16 Да почиет в мире (лат.). 17 Вечный покой даруй им, Господи (лат.). 18 И вечный свет да воссияет им (лат.). |