Этот фильм называется «Открытие» — это скорее всего про сегодняшнюю науку с ее бурным, стремительным взлетом. А если еще в главной роли Д. Банионис, то надо идти…
Удивительна эта вечная, с детства остающаяся уверенность: хороший актер может все. Авторы «Открытия» (сценарист Э. Тополь, режиссер Б. Халзанов, Свердловская киностудия) собрали много известных актеров — рядом с Банионисом—Ж. Прохоренко, В. Соломин, М. Кононов, И. Печерникова, В. Ивашов, но, кажется, и они не в силах превратить весьма и весьма посредственный замысел в достаточно интересное, серьезное, хорошее кинопроизведение.
Собственно, в самом авторском замысле ничего плохого нет, научно-техническая революция— разве мало размышлений она вызывает? Почему же не снять еще один фильм на эту тему? Скажем, об анселии. Самого анселия никто не видел и толком не знает. Но авторы твердо заверяют нас, что это что-то равновеликое полетам в космосе или овладению ядерной плазмой. Словом, самая-самая НТР!
В картине есть все, неизбежно связанное с такой темой: «значение науки», и «преемственная связь» поколений, и даже «нравственный долг ученого». Беда лишь а одном—все это только обозначено, не более того, на уровне примелькавшихся ситуаций и символов: признанный ученый убеждается в собственном консерватизме в результате аскетического подвига своего приемного сына (сравните с фильмом «Монолог»), многолетние поиски анселия неминуемо связаны с риском для жизни и смертоносной реакцией (сравните с фильмом «Девять дней одного года»). В «Открытии» даже не одна, а две катастрофы в лаборатории — сначала у родителей-химиков, а потом у их сына. Только никакое нагромождение смертей, катастроф, выстрелов подлинного драматизма научного подвига в серьезном искусстве не создает: для него и в самом деле нужна сложность, реальная, жизненная, человеческая.
Нагромождение мнимых сложностей со ссылкой на НТР — явление, весьма характерное отнюдь не только для одного «Открытия». Искусство давно и пристально присматривается к «фигуре века» — талантливому рабочему, инженеру, ученому, нынешнему «деловому человеку». Вспомните Бахирева из романа Г. Николаевой «Битва в пути» и хороший фильм по этому роману, вспомните гранинских «Искателей» и их дерзких наследников, всемогущих, юных и опытных физиков, вышедших на грозу в литературе и на экране. К ним, деловым людям, сумевшим за поразительно короткий срок отыскать такие богатства Сибири, какими и в сотой доле не может похвалиться ее вековая история, к ним, принимавшим участие в строительстве таких новостроек-гигантов, как нынешние Братск или Тольятти, мы асе преисполнены искренней благодарности и уважения.
Но пора романтических вздохов вокруг возможностей современной науки и техники позади. Мы можем уже, оглянувшись, трезво подытожить первые успехи и неудачи з этой новаторской, революционной, преобразующей деятельности современного делового человека. Можем спокойно оценить некоторые итоги, взвесить их на весах серьезного искусства, серьезных мыслей и проблем.
Миллионы семей в сотнях городов получили и получают «новые Черемушки». Для скорейшего выхода из послевоенного жилищного кризиса это было спасением, но сегодня не вступает ли этот конвейер «жилкоробочек» в опасное противоречие с коренными интересами архитектуры и градостроительства, с оригинальным, неповторимым обликом каждого города и поселка? И не находится ли все это в прямой зависимости от тех деловых людей, которые проектируют, решают, строят — в Вильнюсе или Тольятти — с учетом духовных, эстетических запросов сегодняшних и будущих жителей, а в сотнях других мест — без такого учета, по инерции, валом? Это ведь тоже сегодня решают они, современные деловые люди. Именно к ним обращен партийный призыв: научиться сочетать достижения научно-технического прогресса с преимуществами социалистического строя, с лозунгом «Все для человека».
Как сочетать?
Десятки недавних книг, пьес, кинофильмов ищут, по сути дела, ответа на этот актуальнейший и сложнейший вопрос времени. Вспомните инженера Чешкова, героя пьесы И. Дворецкого «Человек со стороны», вспомните «Сталеваров» во МХАТе или Михаила Ульянова у вахтэнговцев в спектакле «День-деньской», нашедшего немало серьезных, внутренних противоречий и проблем у своего директора Друянова. Самые нетерпеливые художники уже делают следующий шаг именно в том направлении, на котором русское искусство, по закону, открытому еще Чернышевским, всегда проверяло героя исторических поворотов: а каковы твои мысли, чувства, стремления, вынесенные не на трибуну «для всех», а оставленные «для себя», для признания любимой женщине? Перечитайте недавние повести «Дождь в чужом городе» Д. Гранина, «Обмен» Ю. Трифонова, «Сладкая женщина» И. Велембовской, роман «Южноамериканский вариант» С. Залыгина — и вы почувствуете, что совсем не зря так дружно и вместе, словно договаривая друг за друга и при этом оставляя еще уйму недосказанного, недописанного, позвали «НТР на рандеву» писатели. В повышенном интересе к нравственной стороне производственного процесса сходятся сейчас самые разные писатели, театры, киностудии.
«Однако приходится слышать,— писал недавно в «Правде» родоначальник всей этой «плеяды Чешковых» И. Дворецкий,— формальные отчеты или статьи, где и такое сказано: «За три года написано (поставлено) 135 пьес на производственную тематику». И ничего при этом не говорится о качестве. А косяки слабых пьес проникают в театры. Звание «производственная» становится для подобных пьес как бы лазейкой в храм Мельпомены. В итоге подлинно творческая жизнь, насыщенная счастьем, страданиями, всеми человеческими эмоциями, жизнь, возвышающая нас, выглядит мнимо конфликтной и примитивной».
Для фильма «Открытие», пожалуй, самое точное определение опасности именно в этих словах — «мнимо конфликтной». Получается примерно так, как выразился однажды Горький: он пугает, а мне не страшно. И не потому не страшно, то не бывает в сегодняшних институтах опасных взрывов или безобиден ныне консерватизм в науке. Любой из этих конфликтов мог стать (ежедневно становится!) источником серьезной человеческой драмы. А для этого проблему надо понять, открыть для себя, «прочитать» не только с профессионально-производственной, но, прежде всего с человеческой, духовной, нравственной точки зрения, надо в самом деле проникнуться жизнью героев, их внутренними мухами и противоречиями, глубоко индивидуальными и далеко не во всем схожими с теми, что были раньше.
Когда инженер Чешков перекочевал с театральной сцены (и телеэкрана, отлично повторившего спектакль А. Эфроса) в кино (фильм «Здесь наш дом»), он стал заметно спокойнее, рамереннее и... скучнее. Почему? Оттого только, что растянулся до двух серий? Но, если уж мерить этой меркой, то количество времени, отпущенное Пешкову на общение со зрителем, в кино и театре примерно одинаково. Беда, видимо, в другом. Киноэкран гораздо реальнее и нагляднее, чем театр, воссоздал производственное поле деятельности Чешкова, но расплылись и затуманились как раз его внутренние, нравственные конфликты «с самим собой» — и по поводу ухода с прежнего предприятия, и по поводу расхождения с новым коллективом, и по поводу умирающей жены... Вроде бы и попутные, второстепенные сюжетные линии, но ведь с их помощью и появился у драматурга, у театра отнюдь не однолинейный и едва ли только положительный герой технического прогресса.
В «Открытии» нравственные искания, духовный мир ученого-первооткрывателя упрощены, а взамен, как и всегда в таких случаях, нам показывают... взрыв и гибель юных молодоженов, неожиданный плен и мученическую кончину ни в чем не повинных первых геологов-большевиков, неожиданное их воскрешение из мертвых и т. д. либо предлагают драматургию поиска: «Куда девается анселий»...
Кстати, уж коли мы коснулись чисто производственной стороны сюжета, то невольно возникает мысль: а всегда ли мы проявляем достаточную деловитость в подготовке кинокартин о деловом человеке? Один из сподвижников Чешкова по спектаклю мечтает проверить свои возможности и горизонты на сегодняшнем «Уралмаше». Авторам, редакторам и режиссерам Свердловской киностудии было проще простого превратить эту мечту в быль — от них до «Уралмаша» два шага. Казалось бы, ничто не мешает позвать и послушать тех, кто ежедневно живет жизнью и интересами сегодняшнего делового человека. И они, деловые, кстати (если судить по страницам различных изданий), охотно и полезно участвуют в дискуссиях на тему «НТР и человек». Уж они-то сталкиваются с такими ситуациями и конфликтами, которые не объяснить нашими вчерашними сложившимися представлениями и о характере и о людях нового производства.
Каков же вывод из неудач, частых и характерных в нынешних «деловых» фильмах, подобных «Открытию»? Думаю, что прав И. Дворецкий, который свое «Слово о пьесе производственной» заканчивает соображением, имеющим прямое касательство и к «производственным» кинокартинам:
«Следует и впредь пестовать и беречь производственную пьесу, открывать новые имена, искать талантливых людей, любящих эту тему и знающих толк в ней. Но искать с позиций искусства».
Вадим Соколов
«Советский экран» № 19, 1974 год
