Эти возможности известны не только старинным французским художникам, но и любому человеку, хоть немного знакомому с искусством: чувство меры), такта, талант способны вознести к заслуженному успеху, а отсутствие оных, увы, неизбежно приведут к низшей точке ремесла...
Помнится, режиссеру Александру Стефановичу крепко досталось от рецензентов за мюзикл «Душа». Впрочем, упреки были справедливы— слабая сценарная разработка, невыразительная игра актрисы, исполняющей главную роль, отсутствие серьезной мысли... Недостатки эти никак не компенсировались ни замысловатой изысканностью декораций и изобразительного ряда, ни музыкой ансамбля «Машина времени» и его солиста Андрея Макаревича, песни которого пел почему-то Михаил Боярский.
Вполне логично, что к работе А. Стефановича «Начни сначала», шумно анонсированной рекламой, отношение у автора этих строк было настороженное. Хотя помнилось, что у режиссера были когда-то довольно любопытные экспериментальные, зрелищные ленты «Дорогой мальчик» и «Пена».
Там приятнее отметить, что коварные качели жанра на сей раз довольно далеко оторвались от нижней точки ремесла. Первое, что привлекает в «Начни сначала», — Андрей Макаревич поет свои песни сам. Второе — в картине затрагивается, в самом деле, серьезная и острая проблема трудного пути талантливых молодых музыкантов через бюрократические тернии «комиссий», советов», «квалификаций», и «тарификаций»- пути, где побеждает часто не самый талантливый, а самый «пробивной», способный на лету поиметь желание начальства, услышать нечто бездумно - развлекательное, но зато чрезвычайно запоминающееся. Будь то гимн Каштановой улице или белой панаме, или призыв к летней поездке в Комарове...
И здесь, на мой взгляд, достойно похвалы мужество Игоря Скляра, с блеском сыгравшего колючую автопародию. Вернее, пародию на того рубаху-парня, певца обо всем и ни о чем, каким мог бы, наверное, стать актер, если бы продолжал обаятельно тиражировать найденное в мюзикле «Мы из джаза». Нынешний герой И. Скляра — элегантный красавец Холодков, готов спеть про что угодно, как угодно и кому угодно, лишь бы это понравилось «нужным» людям, способным легким росчерком пера послать своего фаворита в выгодный гастрольно-зарубежный вояж...
При все том Игорь Скляр ничуть не оглупляет своего героя, делая его этаким жизнерадостным всепонимающим циником, которому не чужд благородный жест протекции и заботы о приятелях-неудачниках. Согласитесь, далеко не всякий баловень эстрадной судьбы по собственному желанию притащит в квартиру одинокого коллеги импортную аппаратуру, чтобы заманить на «видеоогенек» влиятельную даму из худсовета, решающего профессиональную судьбу главного героя — исполнителя «авторской песни» Николая Ковалева (А. Макаревич).
Запоминается в фильме и небольшой эпизод, сыгранный Роланом Быковым. Его музыкальный критик — олицетворение недавнего отношения прессы к движению самодеятельных бардов, под которым почему-то обязательно понималось нечто опасное и нежелательное для молодежи.
Молодая актриса Марьяна Полтева точно и узнаваемо играет еще одно около-эстрадное явление, ставшее особенно заметным в последние годы — экстремизм поклонения кумиру. Героиня Марьяны Полтевой словно списана с натуры, (еще одна заслуга сценаристов А. Бородянского и А. Стефановича)- Эксцентричное поведение, сверхповышенная эмоциональность, громкие лозунги о «Некрасове наших дней1», ограниченность духовного мира... И тут же искренность, наивность, желание во что бы то ни стало добиться справедливости.
Разумеется, если судить по большому счету и сравнивать главного героя фильма с теми мастерами, для которых музыка может быть только бескомпромиссной исповедью души или беспощадной сатирой пополам с едкой иронией (не случайно А. Стефанович вставляет в кульминационную сцену запись одного из последних выступлений Владимира Высоцкого), то сопоставление это будет не в пользу Николая Ковалева.. Здесь иной уровень мастерства, художественней правды, хотя камерным песням, балладам не откажешь в драматичности, лиризме, проблемности.
Но при всем том герой Андрея Макаревича открыто противостоит всему тому, что мы называем эстрадной пошлостью, банальщиной, штамповкой. К примеру, таким безвкусно-балаганным опусам, как «импортированная» из Италии комедия Всеволода Шиловского «Миллион в брачной корзине».
- По иронии судьбы мне довелось смотреть оба. Эти фильма подряд. И пока натужно и нелепо изображали из себя итальянцев хорошие актеры Александр Ширвиндт, Семен Фарада, Николай Гринько и Валентин Никулин, в голове назойливо вертелась одна и та же мысль: зачем было известному актеру срочно переквалифицироваться в режиссеры и сценаристы, перелицовываястарую итальянскую пьесу в несмешной фарс, где основным источником шуток почему-то стали отхожее место, нижнее белье и гримасы, на уровне самой невзыскательной художественной самодеятельности.
В телевизионной «Кинопанораме» известный критик с элегантным тактом обратил внимание авторов этого «одесско-неаполианского» произведения, что там нет ни Италии, ни итальянцев, ни мало-мальски серьезных проблем, с чем режиссер и сценарист молчаливо согласился, предоставив возможность обаятельному Александру Ширвиндту остроумно рассказывать о необычайно жизнерадостной атмосфере, царившей на съемочной площадке...
Между тем, несколько ранее («Советский экран», № 7, 1986) Всеволод Шиловский был совершенно иного мнения о собственном детище, обращая внимание будущих зрителей, что «довольно сильны и социальные мотивы фильма. Мы пытались показать, как капиталистические жернова перемалывают, обезличивают человека и как трудно существовать в мире равнодушия и жестокости». Но трудно обнаружить вышеуказанную попытку за беспредельным самолюбованием главного героя, за благодетельно-утешительным финалом, слезливой, сентиментальностью юных персонажей ленты и кричащей аляповатостью декораций (художник Наталья Ивлева), которая ничуть не похожа на «итальянскую действительность наших дней».
Правда, в той же статье утверждается, что все-таки главная тема ленты иная -убедить аудиторию, что, если ли люди по-настоящему любят друг друга, никакие жизненные невзгоды, никакие лишения не страшны. Что ж, мысль поистине достойная - любите и будьте счастливы. Но и она, честно говоря, не слышна из-за непрерывного шума в кадре. Все герои постоянно кричат, передвигают разнообразные предметы, отчаянно жестикулируют. Все это, наверное, могло бы стать материалом для пародии на плохие итальянские комедии, если бы не было та; натужно и непрофессионально поставлено.
Короче говоря, счастливые возможности качелей развлекательного жанра «Миллион в брачной корзине» не использовал и на сотую долю процента. Остается только напомнить мнение критика, знатока итальянского кино Георгия Богемского: «Чем бездумно тратить деньги на постановку псевдоитальянских картин, оглупляющих историю кино и оглупляющих зрителя, не проще ли купить старые итальянские комедии, а что еще лучше, новые?»
Александр Федоров
1985 год
