21 мая в российский прокат вышел сиквел популярной комедии трехлетней давности - «Ночь в музее 2» Шона Леви.
В Смитсоновском институте в Вашингтоне наступила ночь. Экскурсоводы разошлись по домам, свет погашен, школьники сладко спят в свои кроватках... Однако происходит нечто невероятное, и бывший ночной сторож Ларри Дейли (Бен Стиллер) оказывается втянутым в самое грандиозное и потрясающее приключение в своей жизни, в котором история на самом деле оживает. Во второй части саги Night at the Museum Ларри становится свидетелем эпической битвы такого масштаба, которая могла развернуться только в залах самого большого музея в мире. Теперь Ларри предстоит спасти своих некогда неодушевленных друзей от того, что может оказаться их последней битвой, среди диковинных экспонатов Смитсоновского института, каждый из которых, от знаменитых картин на стенах до космических кораблей в павильонах, внезапно обзаводится своим собственным мнением.
В этом фильме, первом из снятых в Смитсоновском комплексе, действие начинается с того, что Ларри оставил низкооплачиваемую работу музейного сторожа и успешно занимается созданием информационных рекламных роликов в собственной фирме "Дейли Девайсес". Кажется, что у него есть все – но в его жизни чего-то не хватает, чего-то, что тянет его обратно к местам былой славы, в Музей естественной истории, где он однажды пережил самую невероятную ночь в своей жизни. Там его ждет неутешительное открытие. Его любимые экспонаты, фактически несколько его самых преданных друзей, были признаны устаревшими. Упакованные в контейнеры, они ожидают отправки в бездонные архивы Смитсоновского института.
Их судьба неизвестна – до тех пор, пока Ларри не поступает тревожный звонок от миниатюрного ковбоя Джедидайя (Оуэн Уилсон), который сообщает ему о надвигающейся беде. Кажется, новички разбудили своих новых соседей, включая египетского правителя Хамунра (Хэнк Азариа), который, проспав 3000 лет, пребывает в особо неблагоприятном расположении духа. Теперь он и трое самых ужасных персонажей за всю историю человечества – а именно Иван Грозный (Кристофер Гест), Наполеон Бонапарт (Ален Шаба) и Аль Капоне (Джон Бернталь) – задумали план захвата музея (а затем и всего мира), выпустив на волю армию темных сил.
Направляясь в столицу, Ларри берет на себя явно непосильную задачу. Но ему помогают несколько потрясающих новых друзей – от блистательного Альберта Эйнштейна и несгибаемого Авраама Линкольна до одного экспоната, к которому он неровно дышит – неотразимой Амелии Эрхарт (Эми Адамс), благодаря которой Ларри вновь открывает в себе былую любовь к романтике и приключениям. Вместе со старыми друзьями, включая Тедди Рузвельта (Робин Уильямс), Октавиуса (Стив Куган), Сакаджавию (Мицуо Пек), Аттилу Гунна (Патрик Галлахер) и неандертальцев – Ларри не остановится ни перед чем, чтобы до восхода солнца воссоединиться со старыми друзьями и восстановить порядок на Национальной аллее, от мемориала Линкольна до Музея воздухоплавания и космонавтики.
NIGHT AT THE MUSEUM: BATTLE OF THE SMITHSONIAN – это первый приключенческий фильм, снятый в крупнейшем музейном комплексе страны, Смитсоновском институте, самом большом и посещаемом музее в мире.
ЧЕМ БОЛЬШЕ МУЗЕЙ, ТЕМ БОЛЬШЕ ПРИКЛЮЧЕНИЙ
Фильм-блокбастер Night at the Museum поднял животрепещущий вопрос, который задавал себе каждый, кто когда-либо был в музее: что происходит со всеми музейными стендами, когда выключается свет и посетители уходят домой? В составленном со всем богатством фантазии ответе оживают многочисленные невероятно забавные, отважные и остроумные персонажи, которые прямо со страниц истории попадают в центр событий с участием неандертальцев, ковбоев, президентов США, динозавров и статуй с Острова Пасхи. Все это происходит с ночным сторожем, который первый раз в своей жизни ощущает себя победителем, открыв для себя силу знаний и радость от появления новых друзей.
Но что же могло произойти с Ларри Дейли после? Для создателей фильма Night at the Museum, если бы Ларри предстояло пережить еще что-либо невероятное, это должно было быть нечто более масштабное – по размаху, по значимости и по размеру опасностей, с которыми столкнется Ларри. А что может быть более масштабным, чем Нью-Йоркский Музей естественной истории? Где можно найти музей еще большего размера, музей, объединяющий в себе еще более поразительный ряд экспонатов – от доисторических существ до произведений средневекового искусства и ракет космического века – и где скрыты непревзойденные возможности для того, чтобы это выглядело захватывающе, смешно и позволило еще раз испытать преданность и смелость Ларри, если все это внезапно оживет?
Ответ был только один. И он привел прямо в столицу Соединенных Штатов в единственный музей, финансируемый за счет налогоплательщиков: в величественный Смитсоновский институт.
"Мы хотели, чтобы все, что мы сделали в первом фильме, во втором было не только больше, но и лучше”, - объясняет режиссер обеих фильмов Шон Леви. "Мы хотели, чтобы Ларри пережил нечто еще более захватывающее, что помогло бы ему найти путь к той лучшей части себя, открывшейся ему в Night at the Museum. Мы с Беном Стиллером всегда были согласны, что мы не будем снимать продолжение этой истории, если у нас не будет хорошего нового сюжета – поэтому, когда появилась идея, что Ларри с друзьями попадут в Смитсоновский институт, мы поняли, что это то, что нам нужно. Нашему воодушевлению не было предела”.
Смитсоновский институт увеличил масштаб картины благодаря собственному невероятному масштабу. Считающийся маяком культуры, образования и исследовательской работы для всего мира, институт был основан в 1846 г. на загадочные 500 тысяч долларов, завещанные британским ученым Джеймсом Смитсоном, который, хотя его нога ни разу не ступала на берег США, хотел, чтобы у этой страны было особое место, предназначенное для "углубления и распространения знания”. Более чем 150 лет спустя Смитсоновский институт является главной достопримечательностью столицы США, крупнейшим музейным комплексом на земле и хранилищем всего: от древних костей до значительных исторических документов и таких культурных артефактов как кресло Арчи Бункера. Около 25 миллионов посетителей каждый год потрясает и приводит в восторг разнообразие его экспонатов, от внушающих благоговение картин Национальной галереи до старинных самолетов в Национальном музее воздухоплавания и космонавтики.
Для создателей фильма сама мысль использовать Смитсоновский институт не только как фон, а как эпицентр масштабной приключенческой комедии, была как идея запустить голодных детей в кондитерскую. Она вновь вдохновила весь коллектив изначальной творческой группы, включая сценаристов Томаса Леннона и Роберта Бена Гаранта, которые адаптировали популярную детскую книгу Милана Тренка, наполнив ее собственным живым юмором, создав первый фильм Night at the Museum.
Что касается Леннона и Гаранта, то чем больше музей, тем больше возможностей для волшебных превращений, неожиданных схваток и увлекательного сюжета. "В отличие от музея естественной истории, который целиком находится под одной крышей, Смитсоновкий институт разбросан по всей Национальной аллее”, - размышляет Гарант. "Перед нами стояла необычная задача придумать, как рассказать историю, действие которой перемещалось бы по всему комплексу, не превращаясь при этом в одну бесконечную погоню”.
В конце концов, писательский дуэт ограничил основное действие картины несколькими наиболее интересными местами Смитсоновского музейного комплекса: Музеем воздухоплавания и космонавтики (самым посещаемым музеем мира), Смитсоновским замком и Мемориалом Линкольна.
Но что может привести Ларри, закоренелого ньюйоркца, в Вашингтон? Когда Леннон и Гарант в последний раз видели Ларри, он был уверен, что в конце приобрел некую значимость в этой жизни – стал ночным сторожем Музея естественной истории, зная о нем столько, что и представить сложно. Но когда они подумали о том, что же могло произойти с ним после этого, они поняли, что он стремился бы к большему успеху. Как творческий руководитель "Дейли Девайсес" Ларри теперь чувствует себя еще более потерянным, чем раньше, погнавшись за славой и деньгами и забыв про дружбу, интерес к жизни и предназначение. Удача отвернулась и от экспонатов, которые он оставил в музее. Некогда любимцы детей со всего мира, в наше время высокотехнологичных голограмм они оказались не у дел, и Ларри обнаруживает их упакованными и готовыми к отправке на хранение в архивы Смитсоновского института.
Этот сценарий подстегнул развитие сюжета. Затем оба сценариста позволили самому институту, который они обошли день за днем, зал за залом, как дотошные туристы, определить развитие событий. Леннон отмечает: "Когда мы писали Night at the Museum, все, о чем мы думали, было создать веселый, динамичный фильм, который бы всем понравился. С той же позиции мы подошли к тому, как использовать Смитсоновский институт в качестве съемочной площадки”.
Некоторые из наиболее популярных экспонатов института заставили воображение авторов работать в абсолютно новых направлениях. Увековеченные Музеем воздухоплавания и космонавтики Амелия Эрхарт и вишнево-красный "Локхид Вега" (на котором она совершила свой рекордный перелет через Атлантику) неожиданно перенесли писателей – а за ними и Ларри – в мир романтических отношений. Когда статуя Амелии оживает, она становится для Ларри не только надежным другом, но и неожиданным романтическим увлечением, что помогает ему вновь обрести вкус к жизни. "С того момента, как мы увидели экспозицию, посвященную Амелии Эрхарт, в Музее воздухоплавания и космонавтики, мы знали, что она станет тем женским персонажем, который поможет Ларри найти свой путь домой, в буквальном и переносном смысле”, - говорит Леннон.
Гаранту и Леннону нравится дерзкая ирония Амелии с характерными старомодными оборотами речи и приправленная такими словечками как "отпад”, "выше нос” и "драпать”. "Мы думали, что она должна говорить наподобие Кэтрин Хепберн говорила бы в фильме Говарда Хокса”, - объясняет Гарант. "Было очень занятно сочинять такого рода диалоги наподобие диалогов из великих фильмов той эпохи”.
Амелия быстро становится ключевой фигурой сюжета, оказав определяющее воздействие на последующую жизнь Ларри за одну незабываемую ночь, которая, к сожалению, не может длиться вечно, как бы близко она их ни свела. Режиссер/продюсер Шон Леви отмечает: "Работая над новым сюжетом, я думаю, мы наделили фильм теми качествами, которые понравились зрителям в первой части – он смешной, добрый и очень зрелищный. Но мы также вышли и за пределы уже известного - к чему-то новому. В этот раз это не просто парень, который спасается бегством от оживших экспонатов. Эмоционально это более интересный фильм, потому что в его основе – история любви между Амелией и Ларри. Мы хотели сделать продолжение более впечатляющим и увлекательным, а также развить темы и взаимосвязи, и в продолжении эта задача выполнена. Амелия – страстная натура, и между ней и Ларри вспыхивают чудесные, горько-сладкие романтические чувства, поскольку они знают, что с наступлением утра она снова превратится в кусок воска”.
Сценаристам также было интересно дать шанс встретиться самым великим умам и храбрейшим историческим деятелям. "Потрясающе, когда у пилотов из Таскиги, сыгравших огромную роль в американской истории, появляется возможность поблагодарить Амелию Эрхарт, за то, что она осветила путь к устранению барьеров предрассудков в отношении полетов”, - говорит Леви. "Это разговоры, которые никогда не могли бы состояться в реальной жизни, но они обладают большим комедийным потенциалом, а также определенным историческим воодушевлением”.
Ларри определенно нужен партнер, умеющий более-менее ориентироваться в пространстве, когда он оказывается в мире, в котором все и вся может ожить – и оживает – стоит ему лишь повернуть за угол. Конечно же, Ларри уже видел ходящие статуи и движущиеся модели, но еще ни разу он не оказывался внутри действия на некоторых известнейших в мире картинах и фотографиях. "Такой новый элемент, как оживающее искусство в галерее особенно приятно для меня как любителя искусства”, - говорит Леви. "Оживает все – от сельского пейзажа "Американской готики" до "Полуночников" Эдварда Хоппера и фотографии "День победы" Альфреда Эйзенштедта. Было интересно оставить реальный мир и погрузиться в эти виртуальные миры внутри некоторых моих любимых произведений искусства. У нас также оживают знаменитые скульптуры: ‘Мыслитель’ Родена, балерина Дега, а также множество других существ, включая массивного Осьминога”.
Под впечатлением от новых экспонатов из Вашингтона в фильме появляется множество новых персонажей, к которым в их ‘Битве за архив’ присоединяются любимые герои из первого фильма. Главный среди них – самый подлый злодей из всех, что когда-либо встречались Ларри: оживший египетский фараон Хамунра (Хэнк Азариа), старший и еще более злокозненный брат фараона Ахменра из первого фильма. Злодей-фараон намеревается сделать Смитсоновский институт отправной точкой, откуда его армия темных сил захватит весь мир, призвав на службу собственную, сформированную из многих поколений "ось зла”, которая берет музей в осаду. Среди вставших на его сторону злодеев – Иван Грозный, известный русский царь, который считает, что всему виной стало ужасное недопонимание, французский военный гений Наполеон Бонапарт, который по-прежнему страдает oт комплексов в связи с маленьким ростом, и молодой американский гангстер по имени Аль Капоне, который всегда готов пострелять.
Среди прочих новичков на ключевых ролях – печально известный герой времен войны Севера и Юга, генерал Кастер. Потерпев поражение в битве на реке Литтл-Биг-Хорн, он с тех самых пор явно страдает от заниженной самооценки. "Мы выбрали Кастера, потому что знали, что нам нужен антипод Тедди Рузвельта”, - говорит Леннон, - "некто, кто будет давать несуразные советы и от которого, несмотря на его наилучшие намерения, не будет абсолютно никакой пользы!”
Имея в своем распоряжении таких харизматичных персонажей и залы Смитсоновского института, Гарант, Леннон и Леви с легкостью могли нарисовать в своем воображении более неожиданные и яркие сцены. "Не представляю, что может быть более смешным, чем все идеи, которые возникли у нас в связи со Смитсоновским институтом”, - говорит Леви. "Есть Музей воздухоплавания и космонавтики, где каждый самолет, каждая модель и каждая ракета оживают и хотят выбраться из музея. Есть сцена погони внутри фотографии. Есть сцена, в которой Амелия Эрхарт похищает самолет братьев Райт, сбегает из Музея воздухоплавания и космонавтики и совершает аварийную посадку в Смитсоновском замке. А затем вы видите большую "королевскую битву", ключевое сражение за Смитсоновский институт, в котором все персонажи, которых мы знаем и любим – армия "наших" вместе с Ларри, Амелией, Аттилой Гунном, Сакаджавии, Мыслителем, Венерой, Генералом Кастером и пилотами из Таскиги – сражается против Хамунра, Ивана Грозного, Наполеона, Аль Капоне и армии негодяев в одной решающей последней битве!”
Леви резюмирует: "Это была та самая история, которую мы с Беном имели в виду, когда обсуждали, что могло произойти с Ларри Дейли дальше. В ней много острого, тонкого юмора, динамичного действия и душевного тепла – а затем мы соединили все это с исключительным актерским составом. С первого же дня нам с Беном не терпелось объединить лучших актеров и лучших кинематографистов, чтобы рассказать эту историю. И когда к Бену помимо Эми Адамс присоединяются такие люди как Оуэн Уилсон, Робин Уильямс, Хэнк Азариа, Кристофер Гест, Билл Хейдер и Рики Жерве – все мастера импровизации, все в своем роде комедиографы, умеющие отступить от сценария на пользу фильму – творческий потенциал перед камерой не уступает креативности съемочной группы, и в этом уникальная особенность этого фильма”.
НА ВЫСТАВКЕ ПРЕДСТАВЛЕНЫ: НОВЫЕ ПЕРСОНАЖИ И СТАРЫЕ ЗНАКОМЫЕ
Бен Стиллер в роли Ларри Дейли, бывшего ночного сторожа
В первом фильме Night at the Museum Бен Стиллер играет ночного сторожа, который, придя на новую работу в Музей естественной истории, открывает в себе свои реальные возможности, когда ему приходится побороться за жизнь однажды ночью, когда все экспонаты музея оживают. . . и гонятся за ним. В NIGHT AT THE MUSEUM: THE BATTLE AT THE SMITHSONIAN мы встречаем Ларри в абсолютно иной ситуации. Он добился успеха. Он создает информационную рекламу, разбогател и даже несколько прославился, но, кажется, он потерял что-то важное, хотя не вполне понимает что именно. Но как только он оказывается втянутым в новую переворачивающую его жизнь авантюру со Смитсоновским институтом – он вспоминает о ценности дружбы и о том, как это может быть здорово – воплощать свои самые сумасшедшие идеи.
Шон Леви знал, что достоверность второго приключения Ларри снова будет зависеть от Стиллера. Выступив в качестве режиссера и исполнителя главной роли в одной из самых популярных комедий 2008 г. категории "R" Tropic Thunder, Стиллер был очень раз возможности вернуться в более безобидный мир музея.
"Мы с Беном приступили к работе над первым фильмом, едва зная друг друга”, - говорит Шон Леви, - "а сейчас между нами установились комфортные доверительные отношения – и это дает нам больше свободы. У нас обоих было ощущение, что мы приступаем к чему-то еще более масштабному. У Бена потрясающий комедийный талант, и ты знаешь, что он способен породить на свет множество самых разнообразных потрясающих идей”.
Для Стиллера вновь исполнить роль Ларри в Смитсоновском институте стало воплощением детских фантазий. "Смитсоновский музей всегда был моим любимым”, - говорит он. "Я всегда буду помнить, как ходил туда ребенком, потому что у них там был корабль "U.S.S. Enterprise" из фильма "Звездный путь". Но в этот раз на кон поставлено гораздо больше, Ларри сражается за то, чтобы спасти своих друзей от происков древнего зла. "На этот раз Ларри не удивляется оживающим экспонатам, потому что он знает, чего ожидать”, - замечает Стиллер. "Поэтому он уже знает, как вести себя с этими странными персонажами и существами, появляющимися из ниоткуда”.
Еще одна деталь, которая понравилась Стиллеру в роли Ларри в новом фильме – это история любви с одной из самых притягательных и загадочных женщин в истории, Амелией Эрхарт. "В первом фильме Ларри был одинок, поскольку один сражался против экспонатов”, - говорит Стиллер. "Но в этот раз у Ларри есть компания, с которой он бегает по музею и это гораздо более интересно”.
Единственный момент, которому Стиллер не был особенно рад – это возвращение обезьянок-капуцинов, которые продемонстрировали свой вздорный нрав – и повредили ему нос – в первом фильме. "Обезьяны вернулись, но это меня не слишком порадовало, поскольку я помню о травме, полученной в ходе прошлой работы с ними”, - смеется Стиллер. "Но думаю, это как с родами, когда ты забываешь о боли, и идешь на это еще раз. Я скажу, Кристалл – настоящий профессионал, но она не умеет щипаться "понарошку"”.
То, что действительно подвигло Стиллера на участие во втором фильме, это сам дух всего предприятия – и то вдохновение, которое могло из этого родиться. "Для меня было большой радостью услышать, что после первого фильма гораздо больше людей стало ходить в музеи. Действительно приятно слышать, что детям нравится ходить в музеи в наше время, когда существует так много иных развлечений”, - говорит он.
Эми Адамс в роли Амелии Эрхарт, одной из первых женщин-пилотов
Не многие женщины символизируют собой весь дух приключений в большей степени, чем Амелия Эрхарт, пилот-рекордсмен, изменившая историю благодаря своим ломающим все стереотипы одиночным полетам, которые оказали влияние на поколения женщин. Известная своим умом, интеллектом и принципиальной независимостью в не меньшей степени, чем смелостью и летным мастерством, Амелия прославилась как "Леди Линди” после того, как стала первой женщиной-пилотом, пересекшей Атлантику. Она была на пике популярности, когда пропала над Тихим Океаном в 1937 г. – но до сих пор остается популярной героиней по всему миру. . . и в Смитсоновском институте.
Для Ларри Амелия будет значить еще больше после того, как неожиданно приземлится в его сердце во время удивительной ночи в музее. Шон Леви понимал, для того чтобы воспроизвести на экране стиль Амелии, ему потребуется актриса, обладающая такими дополнительными достоинствами как харизма и класс, что с избытком присутствует у Эми Адамс, популярной молодой звезды, которая недавно была второй раз номинирована на "Оскар" за роль в фильме Джона Патрика Шэнли Doubt.
"Эми привнесла в роль Амелии Эрхарт большую долю остроумия и настоящего вкуса к жизни”, - говорит Леви. "Она одна из самых крутых и сильных женских персонажей, которые я когда-либо видел в кино в течение долгого, долгого времени”. Бен Стиллер добавляет: "Она также делает фильм очень привлекательным”.
Адамс просто не могла отказаться от возможности оживить на экране такую историческую героиню. "Амелия Эрхарт вдохновляет своей смелостью и силой. Она становится для Ларри идеальным фоном, поскольку заставляет его вспомнить, кто он есть на самом деле, увидеть, что для него действительно важно, и никогда не упускать имеющиеся возможности”, - говорит она. "Мне очень понравилась роль Амелии, но, конечно же, это не биографический фильм! Я исполняю несколько упрошенную версию того, какой была Амелия, обращая внимание на ее самые классные черты”.
Она продолжает: "Большинство людей помнят Амелию как женщину-пилота, которая трагически пропала над Тихим Океаном, но ее жизнь – это гораздо больше. В то время, когда людям нужно было во что-то верить, она стала надеждой нации. Она внушала невероятный оптимизм и таким образом давала людям надежду – а теперь она снова делает это для Ларри”.
В самом деле, Амелия постоянно заставляет Ларри найти в себе "кураж”. А что такое этот загадочный "кураж"? Адамс определяет это как "смелость идти вперед с полной убежденностью – и не важно, что будет дальше”.
Тем временем, у Амелии есть свои причины, чтобы принять участие в опасном приключении Ларри и освободить его друзей по музею. "Она не хочет упускать возможность испытать приключение и прожить ту единственную ночь, которая у нее есть, на полную катушку”, - объясняет Адамс.
При этом, Адамс пришлось собрать в кулак всю имеющуюся у нее смелость для сцен, в которых Амелия делает то, что получается у нее лучше всего – летает на старинных самолетах из Музея воздухоплавания и космонавтики. "По иронии судьбы я боюсь летать”, - смеется Адамс. "Но мне было очень интересно сниматься в сцене, где мы выходим на крыло самолета "Райт Флаер". Может быть, психологически я не настолько авантюрна, как Амелия Эрхарт, но я так же не склонна упускать возможности, которая дает мне жизнь”.
И равно как Амелия Эрхарт по максимуму использует каждую минуту волнений и веселья последней ночи своей жизни, так и Адамс старалась получить максимум удовольствия от того, что сама называет невероятно веселыми съемками. "Мне невероятно понравился этот фильм”, - говорит она. "Мне пришлось исполнять джаз, танцевать с балериной Дега, пришлось представлять ожившего Авраама Линкольна. Мне довелось поработать с потрясающими актерами. Это само по себе было круто”.
Хэнк Азариа в роли Хамунра, египетского фараона в депрессии
Большие проблемы у Смитсоновского института начинаются, когда волшебная пластина, возвращающая к жизни музейные экспонаты, пробуждает Хамунра, буйного, глупого и злобного брата фараона Ахменра, с которым Ларри подружился в Нью-Йоркском Музее естественной истории. Пребывая не в духе после 3000 лет сна, Хамунра теперь настроен осуществить свою давнюю мечту: открыть ворота преисподней и выпустить на волю армии темных сил – даже если ему придется это сделать в том, что некоторые несведущие люди называют...юбкой.
На роль Хамунра Леви выбрал Хэнка Азариа, оскароносного актера, обладающего уникальным талантом преображаться в самых разнообразных персонажей на сцене, ТВ или в кино, а также имитировать невероятное количество голосов в популярном мультсериале The Simpsons. Это четвертый фильм, в котором Азариа снимается у Бена Стиллера, до этого его можно было увидеть в Along Came Polly, Dodgeball: A True Underdog Story and Mystery Men. Выбор комментирует Стиллер: "Хэнк в принципе может изобразить любой голос и сыграть любую роль, что же касается Хамунра, он нашел нужный баланс, изобразив его как отъявленного негодяя, и при этом действительно смешно”.
О своем персонаже Азариа говорит так "это тот парень, которому лучше бы никогда не просыпаться, древний злодей, который хочет управлять миром. Он не смог взойти на трон, и поэтому несказанно рад получить второй шанс совершить зло, поскольку в его прошлой жизни дела его шли не особенно хорошо”.
Он продолжает: "Было очень интересно его играть, потому что он очень хитрый и злой, и все время делает такие глобальные заявления. По своей подаче он как Борис Карлофф, который очень сильно старается быть страшным, но в современном мире это выглядит более чем забавно. Сложность была в том, чтобы быть страшным и глупым одновременно”.
Облаченному в шикарный наряд "короля мира”, включая массивный головной убор, который чуть не опрокинул Азариа, украшенный драгоценными камнями воротник и печально известную тунику Хамунра (это не юбка!), Азариа доставляли удовольствие попытки убрать Ларри Дейли в исполнении Бена Стиллера со своей дороги. "Фактически я пытался во время съемок заставить Бена смеяться”, - говорит Азариа, - "потому что я знал, что если я смог его зацепить, значит, я все делаю правильно. Бен такой смешной парень, и отчасти невероятное очарование его фильма заключается в том, чтобы наблюдать за его реакцией на то, как эти исторические персонажи таким веселым образом оживают”.
Исторические злодеи: Кристофер Гест, Ален Шаба и Джон Бернталь в ролях Ивана Грозного, Наполеона и Аль Капоне
В своей попытке захватить Смитсоновский институт, а затем и весь мир, Хамунра берет на службу трех злодеев из музейной экспозиции – а именно: Ивана Грозного, Наполеона Бонапарта и Аль Капоне. Несмотря на то, что эти трое причинили миру немало неприятностей, Шон Леви решил вернуть их к жизни, представив в комическом свете их недостатки и слабости, и именно по этому на эти роли он пригласил трех талантливых комедийных актеров. Возможно, однажды эти парни были воплощением зла, но спустя годы бездействия в виде статуй, картин и фотографий их беспощадность выглядит немного проржавевшей.
Кристофер Гест исполняет роль Ивана Грозного, который клянется, что его имя было неправильно переведено. Некогда участник вечернего шоу "Saturday Night Live” и звезда фильма This is Spinal Tap, он стал известен как мастер так называемого псевдо-документального кино, выступив в роли сценариста, режиссера и актера в фильмах Waiting for Guffman, Best in Show, A Mighty Wind и For Your Consideration. Он играл самых разнообразных необычных персонажей, но ни разу никого наподобие Ивана Грозного, который отказывается от своей репутации тирана.
"Он действительно был очень плохой”, - говорит Гест, - "но я сыграл его как комедийного персонажа, неординарного, психически нездорового русского, орущего на людей. Эта роль не похожа ни на одну из моих предыдущих ролей, но этим она и была интересна, особенно в составе такого квартета больных манией величия, как Капоне, Наполеон и Хамунра”.
Хэнк Азариа говорит, что Гесту практически всегда удавалось его рассмешить. "У него одновременно невероятно точный, очень смешной и абсолютно нелепый акцент”, - говорит Азариа. "Я испортил немало дублей, потому что не мог удержаться от смеха”.
Не менее смешной вариант, как принято считать, миниатюрного Наполеона примеряет на себя голливудский новичок Ален Шаба, один из самых популярных комедийных актеров во Франции, а также писатель, режиссер и продюсер, пользующийся большим уважением в своей родной стране. "Ален – французская мега-звезда, однако он приехал в Лос-Анджелес и действительно боролся за свою роль”, - вспоминает Леви. "Это была потрясающая возможность, что роль Наполеона исполнит французский актер”.
Шаба много работал, пародируя своего легендарного соотечественника, который, будучи французским императором, страдал таким большим комплексом неполноценности, что стал одним из самых жадных до власти завоевателей в Европе. "Я изобразил Наполеона как очень вспыльчивого, нервного и шумного коротышку”, - смеется Шаба, - "с огромной шляпой и комплексами по поводу маленького роста. По сути, в каждом из этих трех злодеев заложено очень много личного и очень много субъективного отношения”.
Шаба с благоговением следил за подготовкой съемочного процесса. "Сценарий был невероятным, на каждой странице случалось так много событий, комедийные сцены сменяли одна другую”, - говорит он. "То, как рождалось кино, когда мы начали съемки, было потрясающе. Когда видишь эти огромные декорации и фантастических персонажей, и этих блестящих комедийных актеров, затем спецэффекты – как вы говорите, все это дело. У Шона Леви масса энергии и всегда есть свежие идеи. Он удивительный человек, но я не думаю, что ему вообще удавалось поспать!”
И последний участник этого трио - Джон Бернталь, быстро восходящая молодая звезда, наиболее известен по номинированному на "Эмми" ситкому "The Class”. В роли известного главаря чикагской мафии Аль Капоне Бернталь выпрыгивает из фотографии, демонстрируя больше бравады и громких слов, чем реальных возможностей.
"Нам с Беном обоим понравились пробы Джона”, - говорит Леви. "Он обладает потрясающим магнетизмом и потрясающим лицом, и необходимым балансом между жесткостью и комедийностью”.
И хотя легендарный Капоне появлялся на экране много раз, Бернталь хотел изобразить его в новом свете. "Эта история настолько отличается от других, что я хотел найти в Аль Капоне новые интересные черты”, - объясняет он. "Я хотел отталкиваться от мысли, что Аль очень впечатлительный и воспринимает себя в некотором роде слишком серьезно. Также, в отличие от многих других персонажей фильма, Аль Капоне изначально не скульптура или статуя, а фотография в музее, поэтому я сохранил его движения немного неестественными”.
Бернталю особенно нравилось, когда ему приходилось работать со всей командой злодеев. "Самое лучшее в съемках этого фильма были однозначно люди, с которыми мне пришлось работать”, - резюмирует он. "Шон и Бен – потрясающие мастера своего дела. Кристофер Гест и Хэнк Азариа – двое из моих любимых актеров, а Ален Шаба – это гений, о котором я никогда раньше не знал. А кроме этого, помимо действительно интересного материала у вас есть сюжет, который может увлечь любого. Для меня этот фильм – воплощение мечты”.
Билл Хейдер в роли генерала Кастера, в еще одной своей Последней битве
Еще один новый друг, который появляется у Ларри Дейли в Смитсоновском институте, -- это человек, известный прежде всего своей самой большой неудачей: генерал Кастер, военачальник времен Гражданской войны, чье поражение при реке Литтл-Бигхорн будут всегда помнить как Последнюю битву генерала Кастера. Кастера как человека, который пытается вновь собраться духом, играет один из популярнейших комиков современности Билл Хейдер, ведущий актер действующего шоу "Saturday Night Live” и звезда многочисленных комедий, включая Tropic Thunder Бена Стиллера.
"Как только я прочитал сценарий, я понял, что хочу быть частью этого фильма”, - говорит Хейдер. "Это как первый фильм, который значит больше, чем тысяча. Он потрясающий. Что интересно во все этих исторических персонажах, которые оживают, это что, что они не просто карикатуры – у каждого из них есть своя стезя и все они, включая генерала Кастера, в каком-то роде к концу фильма видят вещи в новом свете”.
Хейдер изучал захватывающую биографию Кастера – начиная с его обучения в Вест-Пойнте до его стычек с племенем Лакота – позволяя персонажу развиваться в необычном направлении. "Я хотел показать ему реальность, но при этом сделать это легко и весело. Ну, с такими усами невозможно не веселиться”, - добавляет он. "Правда в том, что Кастер был до безумия тщеславен. Поэтому есть основания считать, что он был бы очень уязвлен своим провалом. И здорово то, что Ларри в конце концов помогает ему преодолеть эти чувства”.
Одной из самых больших трудностей для Хейдера было забраться на знаменитого коня генерала Кастера. "Я не ездил верхом с 11 лет”, - признается он. "По иронии судьбы коня звали Бен. Первый раз, когда я встретил его, нас окружали актеры в нарядах первобытных людей, гуннов и пилотов из Таскиги, и ему это не слишком нравилось. Хорошо, что специалисты по лошадям помогли нам обоим расслабиться”.
Больше всего Хейдер был рад возможности поработать с таким большим числом известных комедийных актеров. "Смотреть, как работают такие парни как Хэнк Азариа и Кристофер Гест – это предел мечтаний любого любителя комедии”, - рассуждает он.
Они вернулись! Оуэн Уилсон, Робин Уильямс, Рики Жерве и другие снова оживают
"Я рад, что вернулся”, - говорит Оуэн Уилсон, один из многих участников актерского ансамбля первого фильма, вернувшихся, чтобы участвовать в этом абсолютно новом приключении. Уилсон вновь исполняет роль Джедидайи, миниатюрного ковбоя из собраний Музея естественной истории – который становится одним из заложников Смитсоновского института.
Уилсон продолжает: "Мы все получили удовольствие, исполняя роли этих удивительных персонажей в первом фильме, мы все подружились, и нам было очень приятно наблюдать, как хорошо его приняла семейная аудитория. Поэтому возвращаться было легко. Эта история является продолжением пути для всех персонажей, но при этом это и более масштабная картина, и вы видите, что Шон значительно прибавил как режиссер”.
Актер также признается, что по-прежнему тепло относится к крохотному ковбою с Дикого Запада. "Он просто маленький ковбой, крик которого против несправедливостей этого мира едва слышен”, - рассуждает Уилсон. "Здорово то, что изображая персонаж таких размеров, невозможно переиграть”.
С Уилсоном вновь обменивается едкими остротами такой же крохотный римский генерал Октавиус в исполнении знаменитого британского комедийного актера Стива Кугана. "У нас с Оуэном сложился особый стиль общения в первом фильме, и в этот раз мы будем развивать его”, - отмечает он. "Нашим персонажам также предстоит увидеть еще несколько насыщенных динамикой моментов и сыграть свою решающую роль в битве против Хамунра. Очень приятно было то, что Шон предоставил нам с Оуэном большой простор для импровизации и использования собственных идей”.
Одним из моментов в Вашингтоне, от которого у Октавиуса просто шлем встает дыбом, становится его встреча с белкой из окрестностей Белого дома, которая кажется маленькому человечку просто гигантским драконом. "Для Октавиуса эта белка – огромный, пушистый динозавр! Но он с честью выходит из этой ситуации”, - говорит Куган.
Еще один персонаж, без которого Шон Леви не мыслил себе второй части фильма, это герой, вдохновивший самого Ларри Дейли, Тедди Рузвельт, роль которого в своей неподражаемой манере исполнил Робин Уильямс. На этот раз Уильямс играет 26-го президента США в нескольких различных инкарнациях, от его восковой статуи в Нью-Йорке до гигантского бюста в Вашингтоне.
"Вновь исполнить роль Тедди – это здорово”, - говорит Уильямс. "Я никогда до этого не снимался в продолжениях, поэтому я считаю подарком судьбы, что у меня есть шанс снова сыграть этого выдающегося деятеля. Ты чувствуешь прилив сил и воодушевление, когда играешь этого динамичного человека, который был не только президентом, но и ботаником, натуралистом, охотником, писателем, превосходным кулинаром и, если верить его жене, умел здорово целоваться”.
Он продолжает: "Я большой любитель истории – и того, что она не должна повторяться. Мне нравится, что после этого фильма дети, может быть, спросят, кто такие были Амелия Эрхарт или Тедди Рузвельт, и поймут, что они не просто статуи, но реальные люди и удивительные личности”.
Уильямсу также очень понравилась новая обстановка. "Смитсоновский институт – это новый размах”, - говорит он. "Идея о том, что все экспонаты в нем, от картин до самолетов в Музее воздухоплавания и космонавтики могут ожить, открывает вам бескрайний простор для фантазии”.
Мицуо Пек, которая вновь исполнит роль Сакаджавии, следопыта из племени шошонов, говорит, что в этот раз все было совсем по-другому. "В этот раз мы в роли хороших ребят сражаемся с плохими парнями за Смитсоновский музей”, - объясняет она. "Также, в этот раз Сакаджавия вступит в бой и задаст кое-кому перца, пустив в ход лук и стрелы, поэтому мне это действительно понравилось. Было здорово, что в фильме появилось так много новых персонажей и актеров”.
Аналогично, Патрик Галлахер с нетерпением ждал возможности снова облачиться в костюм Аттилы Гунна – несмотря на то, что он состоял примерно из 40 фунтов ячьего меха, кожи и металла. "В первый раз мне настолько это понравилось, что мне очень хотелось пережить это еще раз”, - говорит он. "Но если тот был большой, то этот просто огромный. Но я рад этому, потому что гуннам предстоит стать героями в одном из крупнейших сражений за Смитсоновский институт”.
К сожалению, Ларри Дейли предстоит встретиться еще с одним особым персонажем – его бывшим музейным начальником, противным и педантичным Доктором МакФи, исполненного так, как это может сделать только Рики Жерве в роли этой беззастенчиво-надоедливой личности. "Доктор МакФи остается человеком, который пребывает в счастливом неведении не только относительно того, что ночью происходит в музее, но и все других аспектов жизни. У него абсолютно нет чувства юмора, хотя он с этим и не согласен”, - объясняет Жерве. "Я думаю, в этот раз он даже еще более странный, что делает его как персонаж очень интересным для актера”.
Он добавляет: "Самое интересное в роли доктора МакФи было стараться быть настолько странным, чтобы на самом деле выводить из себя Бена Стиллера. Ничего смешнее я в жизни не видел. Одной моей целью было, чтобы Бен сказал ‘Это нелепо’. Но, конечно же, глубоко внутри доктору МакФи нравится Ларри и он чувствует, что они смогут подружиться. В конце концов, Ларри, возможно, единственный человек, который может терпеть его странности”.
Также чтобы мучить Ларри возвращается обезьянка-капуцин Декстер из Бразилии, в исполнении уже известных четвероногих звезд Сквирт и Кристал под руководством дрессировщиков Тома Гандерсона и Энтони Саффредини. Леви отмечает, что хвостатые актрисы не перестают удивлять его. "Я считаю, что Кристалл – лучшая актриса-обезьяна в мире. Она играет две роли – и Декстера, обезьянки из Нью-Йорка, и обезьяны-космонавта из Смитсоновского института, что сделало ее работу не менее сложной, чем у любого другого актера в этом фильме!”
САМЫЙ БОЛЬШОЙ МУЗЕЙ В МИРЕ – СЪЕМКИ И РЕКОНСТРУКЦИЯ
Когда создателей фильма впервые посетила идея снимать NIGHT AT THE MUSEUM: BATTLE OF THE SMITHSONIAN, они знали, что их первая битва будет за попытку проникновения в музейный комплекс, который надежно охраняется как часть американского Капитолия, не говоря уже об огромном музее, который ни разу не позволил кинокамерам художественного кино проникнуть ни в одну из своих многочисленных дверей.
В конечном итоге съемочная группа получила беспрецедентное разрешение на съемки в Смитсоновском институте, но с примечанием: они должны делать это в рабочее время, потому что музей закрывается как для посетителей, так и для киносъемки. "По сути когда мы снимали там, это напоминало живой театр”, - смеется Леви, - "потому что Бену приходилось работать перед камерой, а несколько сотен человек ждали всего в нескольких метрах от него”. Стиллер добавляет: "Конечно, это было очень весело, все равно что давать представление в парке развлечений”.
Снимать некоторые сцены в Смитсоновском институте, конечно, было хорошо и здорово, но чтобы вести разрушительные войны, погружать все в хаос и даже летать на самолетах по залам музея, съемочной группе потребовалось гораздо более легко приспосабливаемое и гораздо менее хрупкое пространство. По сути, Леви требовалось построить функциональные, полномасштабные копии Музея воздухоплавания и космонавтики и Замка – мест, на создание которых ушли века, за считанные месяцы.
Для выполнения этой поистине непосильной задачи Леви снова пригласил Клода Паре, художника-постановщика, который чудесным образом оживил Нью-Йоркский Музей естественной истории в первом фильме. "Для нашего первого фильма Клод сделал так много удивительных вещей, сложно представить, что в этом он сможет подняться на абсолютно новый уровень”, - говорит Леви.
Масштаб был настолько огромным, что само по себе найти место, чтобы построить декорации, было непросто. "Главной проблемой было то, что нам нужны были декорации для Музея воздухоплавания и космонавтики, в которые могли бы поместиться ракеты, потому что я знал, что не хочу, чтобы это была просто компьютерная графика”, - объясняет Леви. "Звуковой павильон был для нас маловат, поэтому нам пришлось арендовать верфь, на которой строят паромы, так как это было единственное место подходящих размеров, которое могло вместить одни из самых масштабны из созданных когда-либо декораций”.
Он продолжает: "Внутри команда Клода воспроизвела все – от поверхности Луны и луноходов "Аполлона" до "Локхид Веги" Амелии Эрхарт и "Райт Флаера". Все было построено в реальном масштабе и соответствовало реальным предметам – от цвета ковра до креплений осветительных приборов. Клод воссоздал достопримечательность Национальной аллеи, известную под названием Смитсоновский замок, который наши злодеи используют как пристанище, а также наш собственный вариант мемориала Линкольна. Он был не намного больше настоящего”.
Актеры были поражены тем, какую работу проделал Паре, чтобы сделать фантастический мир фильма настолько невероятно реальным. "Декорации были потрясающие”, - говорит Эмми Адамс, - "такие огромные, со множеством деталей и такие классные. Для актеров работать со всем этим было просто чудесно”. Кристофер Гест иронизирует: "Я даже несколько дней не знал, что это декорации – я думал, мы в музее!”
Однако в самом начале даже Паре эта задача показалась непосильной. "Я был серьезно напуган, когда представил объем всего, что нужно было воспроизвести”, - признается он. "Я знал, что это будет очень сложная задача”. Паре начал работу, совершив самый длительный поход в музей в своей жизни – он провел целую неделю в закулисье Смитсоновского института, записывая все, что попадалось ему на глаза, при этом давая пищу своему воображению. "Перед моими глазами прошла вся мировая история”, - говорит он. "Все цивилизации, эры и артефакты, которые хранятся с такой заботой. Меня даже пустили в архивы, где на площади равной десяти футбольным полям размещены полки с артефактами, которые никогда не будут выставлены на всеобщее обозрение. Я видел скафандры и оборудование, которое использовали астронавты, летавшие на Луну. Это был удивительный опыт”.
С самого начала он знал, что сложной задачей для его команды дизайнеров будет Музей воздухоплавания и космонавтики, для которого на самом деле потребуются одни из самых больших декораций за историю кино: двухуровневые декорации, 80 футов в высоту, 360 футов в длину, в точности повторяющие оригинальную впечатляющую конструкцию из стекла и бетона. Многие из находящихся внутри экспонатов были построены буквально с нуля, по эскизам, но для некоторых использовались реальные старинные самолеты, включая реактивный истребитель F104, который был демонтирован для транспортировки, и затем вновь смонтирован на съемочной площадке.
Художник-декоратор Лин Макдональд в тесном сотрудничестве с Паре работала над воссозданием многих исторических самолетов. Особенно пугал ее "Райт Флаер". "Он полностью сделан из ткани и очень тонкого дерева”, - размышляет она. "Это потрясающе, но вы не можете так просто ходить по крыльям, поэтому нам пришлось сделать его из стекловолокна, а затем обтянуть, чтобы это выглядело, как ткань. Но под тканью он был прочный, как сталь”.
Так же и "Локхид Вега" Амелии Эрхарт поразил Макдональд своей хрупкостью. "Он был сделан из фанеры, было страшно представить, что она летела через Атлантику на этом! Мы работали по моделям и фотографиям, чтобы воссоздать его как можно ближе к оригиналу для тех сцен, в которых он нам понадобится”, - говорит Макдональд. Паре добавляет: "Вега Амелии – превосходный экземпляр. Приборная панель точно воссоздана, пропеллер действительно вращается. Но специалисты могут обнаружить одну неточность - дверь открывается не в ту сторону. Нам пришлось так сделать для более эффектных кадров приземления самолета в Центральном парке”.
Оживающие в художественной галерее картины и фотографии создали еще больше сложностей для Паре, который создавал пустые декорации – в том числе для Таймс Сквер 1945 года на культовой фотографии Дня победы Альфреда Эйзенштедта, где восторженный матрос сгреб в охапку медсестру, которая называется "Поцелуй". Художники компьютерной графики позже создадут мир, наполненный празднующими, пританцовывающими и трубящими в горн солдатами. "Используя раскадровку, анимацию и консультируясь со специалистами по компьютерным эффектам, мы смогли определить, что нам действительно нужно построить, а где мы должны оставить место для камер и направляющих системы Motion Control, поскольку большинство таких сцен создавались с помощью компьютерной графики”, - объясняет Паре.
Любимым объектом Паре стал Замок, поскольку в нем явно присутствует особая атмосфера. "Мы хотели, чтобы эти декорации выглядели действительно шикарно, поэтому мы достаточно вольно подошли к интерьерам Смитсоновского замка. Мы много играли с отделочными материалами, используя настоящий шифер с покрытием в коричневатых тонах, который хорошо вписался в готическую архитектуру здания”, - объясняет он.
И, в конце концов, поскольку декорации к первому фильму были разобраны, Паре пришлось начать все сначала и заново отстроить центральный зал Музея естественной истории – словно ощутив дежа вю. "И хотя нам пришлось выстроить его полностью заново, как только Сакаджавия и Тедди Рузвельт и все классические персонажи появились на площадке, это выглядело как возвращение домой”, - отмечает Паре.
Не смотря на всю работу, которую проделал он и его талантливые коллеги, для Паре абсолютно ясно, что его декорации, как и музей, оживают только тогда, когда происходит настоящее волшебство. "Декорации – это всего лишь конструкция до тех пор, пока в них не появляются актеры”, - говорит он. "Бен Стиллер и его потрясающий актерский ансамбль оживляют все своей игрой. В конечном итоге они превратили эти декорации в нечто реальное”.
Задача запечатлеть все это великолепие, а также полное динамики действие фильма, оставив при этом место, чтобы незаметно вставить многочисленные компьютерные эффекты, досталась оператору Джону Шварцману. Номинированный на "Оскар" за работу над фильмом Seabiscuit, Шварцман также оттачивал свое мастерство в приключенческом жанре в фильме National Treasure: Book of Secrets и загорелся идеей, как найти способы представить такое большое пространство, наполненное таким количеством действия, на экране. "Масштаб этой картины стал для меня увлекательной задачей”, - говорит он. "Причем, необходимо было учесть тот факт, что приходится иметь дело с сочетанием персонажей, исполненных вживую, и цифровых персонажей, которые должны были появиться позже, или актеров, которые будет уменьшены в двадцать раз по сравнению с их реальным ростом! Это был очень интересный и увлекательный процесс”.
Главному технику-постановщику необходимо было очень хорошо подготовиться… а затем быть готовым действовать абсолютно спонтанно, замечает Шварцман. "Комедия – вещь непредсказуемая, и не всегда возможно ее повторить, поэтому секрет заключается в том, чтобы камеры находились в постоянном движении. Когда актеры находятся в образе, не хочется терять этот момент. Мы создали такую инфраструктуру, чтобы мы могли очень быстро перемещаться с места на место. И наши усилия были вознаграждены сполна”.
Один из наиболее зрелищных игровых моментов, которые удалось заснять Шварцману, происходит в кульминационный момент фильма, когда Амелия Эрхарт внезапно приземляется в Нью-Йоркском Центральном парке – и выруливает прямо к Музею естественной истории. "Я хочу, чтобы люди знали, что это не компьютерный фокус”, - говорит Шон Леви. "Мы переправили нашу полномасштабную копию "Веги" в Нью-Йорк, перекрыли на ночь улицу Сентрал-Парк-Уэст, и команда Джона осветила все так, что получилась невероятная картинка, которую вы никогда не увидите в реальной жизни. Это была одна из самых фантастических съемочных ночей в моей жизни”.
КОСТЮМЫ ИЗ РАЗНООБРАЗНЫХ ЭПОХ
Представьте, как в мгновение ока можно переместиться во времени из Чикаго времен сухого закона - в древний Египет, из России 16 века – к космическому кораблю НАСА 1960-х годов, и вы примерно представите ту задачу, которая была поставлена перед художником по костюмам Марлен Стюарт в фильме NIGHT AT THE MUSEUM: BATTLE OF THE SMITHSONIAN. В отличие от большинства фильмов, действие которых разворачивается в одном времени или, максимум, в нескольких на Стюарт как из рога изобилия посыпались костюмы самых разнообразных эпох в истории человечества. Для Стюарт, которая помимо прочего дипломированный историк, не могло быть более интересной задачи.
Поскольку она недавно работала с Беном Стиллером в комедии Tropic Thunder, он рекомендовал ее к работе в этом фильме. "Я действительно с нетерпением ждала возможности вновь поработать с Беном”, - вспоминает она. "Затем, когда я прочла сценарий, я увидела в нем уникальную возможность сделать что-то действительно другое, что-то типа свободного творческого подхода к историческим костюмам. Мне понравилось исследовать различные периоды истории, изучать ткани различных эпох – а затем воплощать наше собственное видение этих вещей”.
Стюарт работала с каждым отдельным актером, чтобы ее представление о костюме сочеталось и с их индивидуальностью. "Я вижу свою работу в том, чтобы соответствовать не только видению режиссера и декорациям, созданным художником-постановщиком, но и тому, как актеры воспринимают своих персонажей”, - говорит она.
Вот, например: наряд вымышленного фараона Хамунра представляет собой блестящий пример многостороннего таланта Стюарт. Чтобы отлить костюм для тела Хэнка Азариа, она сканировала лазером тело актера и создала доспехи точно по мерке, на что ушло несколько месяцев. "Наверное, это мой любимый костюм”, - говорит она. "Я внесла в него много реальных элементов – типичные для фараона формы, доспехи, которые действительно надевали для ритуальных обрядов того времени, мифические египетские существа, такие как Гор – и соединила их все таким образом, который посчитала исторически верным, сохраняя однако ту сложность, которую зритель ожидает от современного кино”, - объясняет Стюарт. "Они содержат много деталей и смотрятся красиво. Что касается головного убора, Хэнку пришлось учиться носить его так, чтобы самому не опрокидываться!”
Стюарт также доставило удовольствие вернуться к более ранней истории США, особенно чтобы создать классический костюм пилота, состоящий из галифе и кожаной куртки, для Амелии Эрхарт и костюмы для эпизодов внутри фотографии Альфреда Эйзенштедта на Таймс-Сквер в День победы. "Мне нравится одежда 30-х и 40-х годов”, - говорит она, - "мы прочесали костюмерные Лос-Анджелеса и нашли несколько поистине бесценных вещей”.
Для Кристофера Геста в роли Ивана Грозного Стюарт вновь опиралась на исторические факты. "Мы изучали кое-какие иллюстрации в книгах и некоторые картины, написанные в 19 веке, и использовали получившийся классический средневековый силуэт”, - говорит она. "Но когда мы сделали кольчуги из сотен крохотных, нарезанных лазером шляпок от гвоздей, у нас получилась модная интерпретация Ивана Грозного!”
Возможно, главным костюмом из всех, говорит Стюарт, был костюм, с которого все началось: униформа ночного сторожа для Ларри Дейли. "Это очень простой костюм, однако его дизайн идеально подходит для этого персонажа”, - замечает Стюарт. "Когда Ларри вновь надевает этот костюм, это исторический момент”.
ОЖИВШИЙ МУЗЕЙ: ЭФФЕКТЫ
Когда волшебная пластина из Музея естественной истории попадает в Смитсоновский институт, происходит чудо – и целая куча новых экспонатов оживает. Это стало возможным благодаря мастерству специалистов по цифровым визуальным эффектам под руководством режиссера визуальных эффектов Дэна Делиува, который создал компьютерную графику для таки персонажей как "Рекси” в первом фильме Night at the Museum, а также отмеченной "Оскаром" студии спецэффектов Rhythm & Hues. Вместе они создавали такой мир, в котором мраморные статуи бегают, взлетают вековые фанерные аэропланы, национальные памятники разговаривают, а египетские темные силы врываются в Смитсоновский замок.
Несмотря на свое участие в предыдущем приключении Ларри Дейли, Делиув был поражен невероятным разнообразием эффектов, которые понадобились для второго. "Моей первой реакцией на BATTLE OF THE SMITHSONIAN было просто ощущение, насколько масштабным получится это фильм”, - говорит он. "Затем я поехал в Смитсоновский институт, где выяснилось, что простор для фантазии оказался еще более бескрайним. Гуляя по Национальной аллее, рассматривая Мемориал Линкольна и на самом деле понимая значение Линкольна для страны, я очень растрогался, думая, что мы собираемся все это оживить”.
Он продолжает: "Помимо самого размаха картины, новым моментом является элемент фантастики. Теперь не только экспонаты оживают, как в прошлый раз, но после этого открываются Врата нижнего мира, давая возможность создать разнообразных интересных персонажей, например, воинов с соколиными головами. Я думаю, прежде всего, этот фильм отличается большим разнообразием потребовавшихся для него эффектов. В большом масштабе у нас Мемориал Линкольна, который мы полностью перестроили изнутри с помощью компьютера, а в более мелком масштабе у нас этот Эйнштейн с болтающейся головой, самый клёвый и умный из всех маленьких персонажей. Каждая задача была не менее интересной и увлекательной, чем предыдущая”.
Одним из самых любимых эффектов у режиссера Шона Леви было цифровое оживление знаменитых художественных произведений – от мультяшного мира Роя Лихтенштейна до американского реализма Эдварда Хоппера. "Шон – большой любитель искусства, и в те многочисленные удивительные произведения, с которыми мы работали, было вложено очень много сил”, - отмечает Делиув. "Кроме того, нам пришлось применять различные методы компьютерной графики для разных типов художественных произведений. Для акварели мы подобрали одну технику, для холста, написанного маслом, - другую. Мы фактически работали с мазками кистью и превращали их в движение, стараясь, чтобы идеи художников сохранились на экране. И это было невероятно увлекательно, особенно, когда понимаешь, что ты представляешь людям эти великие произведения искусства”.
Задача еще более усложнилась, когда дело дошло до скульптур "Мыслитель”, "Венера” и созданной в 19 веке статуи президента Авраама Линкольна внутри Мемориала Линкольна. Всем им предстояло спрыгнуть со своих постаментов в реальную жизнь. "Сложность была в том, что мы хотели, чтобы статуи выглядели такими, как они есть на самом деле – из мрамора и бронзы, но при этом, чтобы, перемещаясь, они двигались реалистично”, - объясняет Делиув. "Поскольку камень в реальности не растягивается, как кожа, проблема была в том, чтобы найти способ заставить их двигаться так, чтобы это выглядело естественно. По иронии судьбы последние 10 лет в компьютерной графике мы потратили на то, чтобы заставить кожу быть менее похожей на камень, а теперь мы развернулись на 180 градусов, стараясь сделать камень похожим на кожу!”
По-иному была интересна работа внутри Музея воздухоплавания и космонавтики. "Помимо прочего Шон хотел, чтобы все ожившие ракеты и планеты были готовы отправиться в реальный полет, поэтому мы использовали реальный жидкий водород, выстреливая им из ракет и огнеметов, чтобы создать языки пламени”, – говори Делиув. "Затем, когда дело дошло до того, что Ларри и Амелия выпрыгивают из "Райт Флаера", нам понравилась идея сделать что-нибудь по-настоящему рисковое и заставить их фактически выделывать сумасшедшие акробатические трюки в залах музея. Конечно же, мы не могли снимать это в настоящем Смитсоновском институте, поэтому мы решили сделать это с помощью миниатюрных копий и анимации Музея воздухоплавания и космонавтики. В окончательном варианте участвовала полномасштабная копия самолета на движущейся базе, имитирующей наклон и качку, а с помощью миниатюр мы создали оцифрованные версии Бена Стиллера и Эми Адамс. Получилась потрясающая смесь старой школы и новой школы”.
Съемки среди когорты будущих компьютерных персонажей также держали Леви в постоянном напряжении. "В некоторых случаях я ставил сцены, в которых половину из того, что должно было быть в кадре, было не видно!” – говорит он. "Когда вы устанавливаете угол камеры или руководите игрой актера, вы работаете с пустотой. Самыми сложными были сцены, когда Ларри и Амелия разговаривают с Линкольном. Эми и Бен пришлось разыгрывать описанную на пяти страницах сцену, глядя на висящий в воздухе теннисный мяч, а я давал им реплики, пытаясь более-менее донести свое представление о том, как мог бы звучать голос Линкольна. Финальная решающая битва была, возможно, наиболее сложной из всего. У нас были египетские солдаты с соколиными головами, а так же Линкольн, скульптуры "Мыслитель" и "Венера", не говоря уже о гигантском кальмаре. Пространство было заполнено несуществующими предметами!”
NIGHT AT THE MUSEUM: BATTLE OF THE SMITHSONIAN:
IMAX EXPERIENCE®
После цифровой обработки, обеспечивающей непревзойденное качество изображения и звука и известной под названием " IMAX Experience®" по запатентованной технологии IMAX DMR®, фильм Night at the Museum: Battle of the Smithsonian: в формате IMAX Experience® выйдет на экраны одновременно с началом национального проката в обычных кинотеатрах, начиная с 22 мая 2009 г.
Night at the Museum: Battle of the Smithsonian в формате IMAX Experience® идет по следам коммерческого успеха первого Night at the Museum в декабре 2006 г., который собрал более 18 миллионов долларов в 113 кинотеатрах формата IMAX.
Технология IMAX обеспечивает непревзойденный эффект реалистичности происходящего на экране. Каждый кинотеатр специально спроектирован таким образом, чтобы представить великолепное изображение с исключительным качеством и чистотой. Зритель видит это изображение периферийным зрением, и вместе с патентованной цифровой системой объемного звука и специализированной геометрией кинозала это создает "Эффект IMAX”, который обеспечивает зрителям ощущение, как будто они находятся "внутри кино”.
Бренд "IMAX®" известен во всем мире и отличается наивысшим качеством и максимальным "погружающим" эффектом. Одновременно с ростом числа кинотеатров, использующих технологию IMAX, растет и узнаваемость бренда IMAX – уникального имени в индустрии развлечений. В настоящее время сеть кинотеатров IMAX состоит более чем из 350 кинотеатров IMAX в 42 странах, в кинотеатрах IMAX, расположенных в торговых комплексах всего мира, в некоторых из самых престижных образовательных учреждений и в специализированных развлекательных центрах побывал почти миллиард зрителей.
В Смитсоновском институте, в одном из самых известных мест в сети IMAX, находятся три кинотеатра IMAX, включая Lockheed Martin IMAX Theater в Национальном музее воздухоплавания и космонавтики, Airbus IMAX Theater в Центре Стивена Удвара-Хейзи и Samuel C. Johnson IMAX Theater в Национальном музее естественной истории.
