ОпытАркадий АверченкоКогда государственному человеку приходит в голову какая-нибудь государственная идея, у него нет времени самому возиться с разработкой деталей проекта.Для этого есть специалисты, которые должны взять на себя черную работу. Поэтому я нисколько не был удивлен, когда получил от болгарского премьер-министра Стамболийского такого рода письмецо: «Дорогой Аркадий Тимофеевич! У меня есть проект — устроить „опытные коммуны" для коммунистов. По моему проекту, следовало бы огородить какое-нибудь место, напустить туда коммунистов, дать им машины, одежду и продовольствие, а потом через годик взглянуть: как расцветает коммунизм в этих идеальных условиях? Вот моя мысль в сухой схеме. Прошу разработать детали». Считая мысль Стамболийского неглупой, а предстоящую мне разработку деталей очень заманчивой, я с головой погрузился в работу… — Везут, везут! — Кого везут? — А коммунистов! — Что же их, вешать будут, что ли? — Зачем вешать, дубовая твоя голова?! Это Стамболийский переносит их в идеальные условия. — А ограда зачем построена? — Чтоб со стороны никто не видал. Опять же, чтоб не разбежались. — Гляди, гляди, ребята, в клетках они!.. — А как же? Все рассчитано! Каждую клетку вплотную подвезут к воротам, потом откроют ворота — чтоб по бокам щелей не было, потом поднимут решетку клетки, они и выпрыгнут внутрь. Ни побега, ни скандала быть не может. — И как это, ей-богу, Стамболийскому не стыдно людей мучить?! — Помилуйте, мадам, какое же тут мученье?! Наоборот, Стамболийский хочет поставить их в идеальнейшие условия. Ведь раз они коммунисты — они должны быть в восторге от этой идеальнейшей коммуны. Всего предоставлено в избытке — устраивайся и процветай! — Да ведь они горло друг другу перегрызут. — Коммунисты-то? Эх, не знаете вы, мадам, коммунистов. Это настоящее братство на земле — как в раю жить будут! Когда вытряхивали из ворот первую клетку с коммунистами, произошел инцидент, который можно было рассмотреть сквозь прутья клетки: один дюжий парень растолкал всех других внутри клетки, дал кому-то по шее, кого-то сбил с ног и, вскочив в ворота, закричал: — Стоп, товарищи! Я буду председателем совета народных комиссаров! — По какому праву? — обиделся другой коммунист. — А вот по какому, что ты у меня еще поговори. Знаешь, что бывает за восстание против советской власти? Товарищи! Прошу у меня регистрироваться. За нарушение — общественные работы и мытье полов в казармах. К вечеру все клетки были опорожнены. Любопытная толпа стала задумчиво расходиться. На другой день у внешней стороны ограды прохожий поднял записку, с камнем внутри, для весу: «Товарищ Стамболийский! Вы говорили, что дадите все, что ни в чем нужды не будет — и обманули! А где же оружие? Как же совет народных комиссаров будет поддерживать порядок?? Пришлите срочно». Оружие послали — и ночью случайные прохожие могли слышать, что в присланном продукте действительно была большая необходимость. Одна стена ограды сделалась совсем красной. Вторая записка, перекинутая на волю через месяц, была самого отчаянного содержания: «Не хватает машин и продуктов! Мы трестировали промышленность и социализировали продукты сельского хозяйства — и всего оказалось мало! Считаем это обманом с вашей стороны. Пришлите еще. Большая нужда в машинах для печатания кредитных билетов (прежние износились) и в рулеточной машине. Хотим государственным способом ввести азарт в берега». Несмотря на то что на вторую записку Стамболийский ничего не ответил, — за ней через месяц последовала третья: «Не хватает людей! Людской материал расходуется, а притоку нет. Если можно, пришлите побольше буржуазии. Товарищи коммунисты расхватали командные должности, а над кем командовать — неизвестно! И работать некому. С буржуазией же пришлите и патронов, ввиду угрозы буржуазного саботажа. В случае отказа буржуазии явиться к нам — наловите их побольше и пришлите. С коммунистическим приветом — совет народных комиссаров». Четвертая и последняя записка была всего в три слова: «Настойчиво требуем интервенции». Прошел год. Однажды Стамболийский вдруг вспомнил об опытной коммуне и сказал: — А как моя коммуна? Пригласите представителей общественности и прессы — любопытно съездить и посмотреть внутрь, что у них там. Поехали. Когда подошли к воротам — внутри была тишина… — Откройте ворота! Не успели открыть ворота, как оттуда выскочил человек с искаженным от ужаса лицом и помчался по полю, оглашая воздух страшными криками: — Городовой! Городовой!.. За ним вылетел другой, держа в руке нож и крича первому: — Стой, дурак! Куда ты? Я только кусочек. Что тебе, правой руки жалко, что ли? Их поймали. — Куда вы бежали? Кто этот другой? — Это командующий вооруженными морскими и сухопутными силами. Он хотел меня съесть. — Сумасшедший, что ли? — Какой сумасшедший — есть нечего! — Позвольте! А ваша промышленность?! А сельское хозяйство?! А мои продукты?! — Пойдите, поищите. Сначала социализировали, потом национализировали, потом трестировали, так все и поели. — А где же остальные? — Да вот остальных только двое. Третьего дня пообедали председателем комитета по распределению продуктов — последнего доели. — А почему из ворот такая вонь? — Ассенизации не было! Все сделались председателями, а город чистить некому. Стамболийский закрыл нос надушенным платком, который ему дала сердобольная дама, покачал головой и задумчиво сказал: — Такая была простая идея — устроить «опытную коммуну», и только одному мне она пришла в голову. Закройте ворота. Оттуда тифом несет. От автора: — Надеюсь, мой дорогой читатель согласится, что детали проекта Стамболийского разработаны мною совершенно точно. |