Многие ученые мира обеспокоены сегодня негативным влиянием на молодежную и детскую аудиторию сцен насилия, содержащихся в медиатекстах. Этой теме посвящено, например, широкомасштабное исследование, проведенное в 1990-х годах сотрудниками четырех американских университетов (Калифорнийского, Университета Северной Каролины, Техасского и Висконсинского). В ходе исследования было проанализировано содержание телепередач и фильмов, демонстрируемых на основных каналах США, определено время, когда программы со сценами насилия чаще всего выходят в эфир, выявлены типы отношений детей и подростков к сценам насилия на телевидении, разработаны практические рекомендации для руководителей телеиндустрии и родителей.
Выводы авторов могут показаться достаточно тривиальными, однако если бы они учитывались теми, кто ответственен за выпуск и показ подобной продукции, острота проблемы, безусловно, уменьшилась бы. Речь, в частности, идет о том, что насилие на телеэкране формирует у подростков агрессивное поведение, страх стать жертвой насильственных действий, что оно имеет меньший отрицательный эффект, если его совершают положительные герои во имя справедливости; что использование юмора в таких сценах ослабляет отрицательное психологическое воздействие, но вызывает привыкание, равнодушие к насилию.
При этом, по данным исследования, большинство американских подростков (52% из 2023 опрошенных) сталкивались с проявлениями насилия в окружающей жизни. Примерно 5% подростков имели опыт жестоких драк и применения оружия, 12% — были свидетелями таких ситуаций1.
Проблемы медиакультуры и медиаобразования становились предметом обсуждения на международных конференциях ЮНЕСКО (Париж, 1997, Вена, 1999), научных конференциях и саммитах в Сан-Паулу (1998), Салониках (1999, 2001), Торонто (2000), Женеве (2000), Лондоне (2002), Монреале (2003), в слушаниях Совета Европы (Страсбург, 2002). У большинства зарубежных ученых по сути дела нет разногласий по поводу негативного влияния неконтролируемого потока сцен насилия на детскую и молодежную аудиторию и необходимости создания продуманной государственной политики в этой области.
В условиях России проблема аудиовизуального насилия имеет свою специфику, которая определяется иным, во многом отличным от Запада, социокультурным контекстом (низкий уровень жизни основной массы населения, крайне слабый контроль за прокатом, продажей, показом медиапродукции, процветающее аудиовизуальное пиратство, несоблюдение системы возрастных рейтингов по отношению к медиа, принятой Министерством культуры РФ в марте 2001 г., и т.д.). Однако долгое время эта тема была выведена за рамки исследований отечественных ученых. Тому были определенные причины.
Во-первых, в СССР, как известно, существовала строгая цензура, и официально считалось, что негативное воздействие экрана в плане пропаганды насилия возможно только в капиталистическом обществе. Утверждалось, к примеру, что «в противоположность советскому киноискусству буржуазные кинофильмы оказывают губительное влияние на детей. Они стремятся путем прославления актов насилия, жестокости, аморальности (…) воспитать детей так, чтобы превратить их в людей без совести, готовых к любым грязным поступкам и в первую очередь к войне. Особенно разлагающее влияние на детей оказывают американские кинофильмы. В этих картинах главным героем является завоеватель, убийца, грабитель. Под влиянием этих картин растет преступность среди детей и подростков, вступающих на путь разбоя и разврата». А авторы монографии о западных медиа Г.П.Давидюк и В.С.Бобровский заявляли, что «первое место среди черт, характеризующих содержание буржуазной массовой культуры, занимает культ насилия в самых разнообразных формах и ситуациях, начиная от простой драки и кончая самым изощренным садизмом».
Во-вторых, демонстрация «революционного», «пролетарского», военного и т.п. «оправданного» насилия не только не запрещалась, но и поощрялась. Между тем, как отмечают критики уже в наши дни, «более жестокого и натуралистичного кинематографа, чем советский, в 20-е годы в мире, действительно, просто не было — "буржуазная цензура" не пропустила бы на экраны и сотой доли тех зверств, которые живописали отечественные ленты о революции».
Резкое изменение социокультурной ситуации на рубеже 90-х годов прошлого века обнаружило столько «белых пятен» в гуманитарных науках, что проблема прав ребенка по отношению к аудиовизуальной информации поначалу также выпала из поля зрения российской науки. Лишь в последние годы стали появляться публикации результатов исследований российских ученых (М.И.Жабского, В.С.Собкина, К.А.Тарасова и др.), пытающихся в той или иной степени исследовать феномен воздействия экранного насилия на подрастающее поколение.
Усиление внимания к проблеме нельзя назвать случайным — в настоящее время у нас один из самых высоких в мире уровней преступности. Так, ежегодное количество убийств (на 100 тыс. населения) в России — 20,5 человек, в США — 6,3, в Чехии — 2,8, в Польше — 2 человека. По этому показателю наша страна, увы, делит первое место с Колумбией. В 2001 г. в России было совершено 33,6 тыс. убийств и покушений на убийство, 55,7 тыс. случаев причинения тяжкого вреда здоровью, 148,8 тыс. грабежей, 44,8 тыс. разбойных нападений5. При этом подростковая преступность приобретает масштабы национального бедствия, и среди прочих важных социальных причин многие юристы в качестве ее катализатора называют низкопробные боевики.
В условиях отсутствия строгого контроля за соблюдением правовых рекомендаций негативное воздействие экранных произведений, содержащих сцены насилия, на российскую детскую аудиторию отмечается практически повсеместно. Общий контекст здесь таков: после отмены цензуры в средствах массовой информации на кино/теле/видео/компьютерных экранах стали демонстрироваться (практически без соблюдения официально принятых возрастных ограничений) сотни отечественных и зарубежных произведений, содержащих эпизоды насилия. В этом отношении я полностью согласен с К.А. Тарасовым: «широкая репрезентация образов насилия в экранных искусствах, функционирующих в России, объясняется прежде всего произошедшей коммерциализацией кинотворчества, вхождением кинематографа, ТВ и видео в мировой рынок и связанной с этим глобализацией массовой кинокультуры по голливудским стандартам. В рамках современной киноиндустрии, ориентированной на извлечение максимальной прибыли, живописание насилия является, пожалуй, экономически наиболее выгодным элементом фильма»6.
Противники эскалации показа сцен насилия на экране теоретически могут опираться на подписанную Россией Конвенцию ООН по правам ребенка (1991), где, в частности, декларируются принципы создания благоприятных условий контакта несовершеннолетней аудитории с медиа. Согласно конвенции, государства-участники признают важную роль СМИ и обязуются обеспечить ребенку доступ к такой информации из различных национальных и международных источников, которые направлены на содействие его социальному, духовному и моральному благополучию, здоровому физическому и психическому развитию, и поощряют разработку надлежащих принципов защиты ребенка от материалов, наносящих ему вред.
В отличие от многих западных государств, где действует государственный контроль за медийным изображением насилия, существуют программы защиты детей от экранной агрессии, соблюдения прав ребенка на получение гуманной, не наносящей психического урона информации, в России, к сожалению, многие положения данной Конвенции до сих пор остаются благими пожеланиями.
Не лучше обстоит дело и с соблюдением некоторых положений российских законов. Например, в Законе РФ «Об основных гарантиях прав ребенка» сказано: «Органы государственной власти Российской Федерации принимают меры по защите ребенка от информации, пропаганды и агитации, наносящих вред его здоровью, нравственному и духовному развитию (…), а также от распространения печатной продукции, аудио- и видеопродукции, пропагандирующей насилие и жестокость». Однако, как верно отмечает один из ведущих отечественных медиа-социологов А.В.Шариков, «законодательных актов, где были бы четко прописаны санкции, накладываемые на тех, кто насыщает эфир насилием, Россия не имеет, так же, как не имеет и специального органа, который контролировал бы данную позицию. И поэтому закон "Об основных гарантиях прав ребенка" носит чисто декларативный характер».
Несмотря на подписанную еще в 1999 г. основными российскими телеканалами так называемую «Хартию телевещателей», их репертуар, на наш взгляд, по-прежнему лишен эффективного корпоративного контроля по части демонстрации сцен насилия. Более того, поддерживая коммерческие интересы крупнейших телекорпораций, Государственная дума РФ в ноябре 2003 г. отклонила проект поправок к действующему Закону «О средствах массовой информации», которые предусматривали введение ограничений на показ сцен насилия на экране (предполагалось, что подобные сцены будут демонстрироваться по телевидению только в позднее время суток — после десяти часов вечера).
Вот почему так важно:
* осуществить мониторинг нарушений российским экраном прав ребенка на получение гуманной аудиовизуальной информации, в том числе анализ типологии изображения насилия — убийств, драк, жертв преступлений, а также контент-анализ (на предмет изображения насилия) содержания фильмов и телепередач, демонстрирующихся в утренние, дневные и ранние вечерние часы, доступные для просмотра детской аудитории;
* выяснить степень популярности у российской детской аудитории экранных произведений, содержащих сцены насилия;
* выявить факторы в сценах насилия на экране, привлекающие и отталкивающие подростков;
* выяснить мнения несовершеннолетней аудитории относительно причин насилия и агрессии в обществе, влияния соответствующих сцен на увеличение преступности и т.п.
* сравнить существующие правовые подходы (в России и в других странах) к защите прав ребенка в аудиовизуальной сфере, в том числе — в системе возрастных рейтингов, ограничений экранного времени для показа сцен насилия и т.д.;
* разработать примерные возрастные рейтинги применительно к показу аудиовизуальной продукции (более расширенные и детализированные, чем те, что определены Показом Министерства культуры РФ от 5.03.2001), четкую повременную регламентацию телевизионной демонстрации сцен насилия;
* подготовить практические рекомендации для общественности (родителей, педагогов и др.) и государственных структур по поводу соблюдения прав ребенка на получение гуманной аудиовизуальной информации.
Исторически сложилось так, что российское общество, включая государственную цензуру, относилось к насилию на экране гораздо терпимее, чем, к примеру, к эротике, а тем более — порнографии. Начиная с 1920-х годов основными «носителями» экранного насилия стали военные и так называемые «историко-революционные» драмы и приключенческие ленты. Мистические истории вместе с фильмами ужасов были полностью изъяты из репертуара, детективы и вестерны оттеснены на задний план.
Такой жанровый баланс с теми или иными небольшими модификациями сохранялся вплоть до середины 80-х годов. С началом «перестроечных» времен российская цензура постепенно теряла былую мощь. Кинематографисты обратились к запретным прежде жанрам и темам. Количество фильмов, содержащих сцены насилия, неуклонно возрастало, впрочем, как и степень натурализма в его изображении. В эпоху «киночернухи» на сцены насилия делалась основная ставка российских триллеров, криминальных драм, фильмов ужасов и детективов. К слову сказать, под сленговым словом «чернуха» понимается тематический пласт натуралистических медиатекстов о «гнойниках» жизни — с маргинальными прежде персонажами, с непричесанной лексикой, физиологией и мрачным визуальным рядом8.
Обратимся к осуществленному мною контент-анализу российских фильмов, выпущенных с 1990 по 2002 г., на предмет присутствия в них сцен насилия — драк, избиений, убийств, казней, изнасилований, изображения человеческой смерти в результате войн, катастроф и стихийных бедствий и т.д.(в скобках приведено количество соответственно полнометражных игровых видеофильмов и телесериалов).
Изображение насилия в российских фильмах(годы; количество полнометражных фильмов; доля фильмов со сценами насилия, %)
1990 год - 300 - 29,3%
1991 год - 213 - 47,9%
1992 год - 172 - 45,9%
1993 год - 152 - 42,8%
1994 год - 68 - 41,2%
1995 год - 67 (62+5)- 43,3%
1996 год - 46 (40+6)- 26,1%
1997 год - 66 (56+8)- 25,7%
1998 год - 76 (70+6)- 23,7%
1999 год - 69 (52+17)- 31,9%
2000 год - 84 (62+22)- 26,2%
2001 год - 113 (57+56)- 31,8%
2002 год - 90- 23,3%
Доля картин, содержащих сцены насилия, впечатляет: в среднем она составляет около 33% всей отечественной кинопродукции за рассматриваемый период.
Как явствует из таблицы, начиная с 1999 г. происходит существенное увеличение телесериалов. При этом многие популярные («рейтинговые») сериалы построены на тематике, связанной с насилием («Бандитский Петербург», «Улицы разбитых фонарей», «Убойная сила», «Бригада» и т.д.).
Примечательно, что свыше 40% фильмов, содержащих сцены насилия, приходится на 1991-1995 гг., т.е. на время радикальной ломки экономической системы, массового обнищания миллионов людей, резкой криминализации социума. Даже в названиях фильмов этих лет зачастую встречаются слова, предполагающие сюжетообразующий компонент насилия в разных видах. По справочнику С.Землянухина и М.Сегиды9 я подсчитал, к примеру, что с 1990 по 1999 г. только слово «смерть» потреблялось в названиях российских игровых кинолент 23 раза — столько же, сколько в названиях советских фильмов, снятых за целых 70 предыдущих лет — с 1919 по 1989 г. включительно! К тому же в отечественной кинопродукции 1990-х фигурировали еще (и неоднократно!), такие слова, как «убийство», «убить», «убийца», «война», «враг», «стрелять» и т.п.
Если насилие, увы, пока неотъемлемая часть жизни человечества, экран, конечно, имеет право его отражать. Сцены насилия есть, к примеру, в фильмах «Цареубийца» К.Шахназарова, «Прорва» И.Дыховичного, «Утомленные солнцем» Н.Михалкова, «Ближний круг» А.Кончаловского, «Хрусталев, машину!» А.Германа, «Романовы — венценосная семья» Г.Панфилова и в других известных кинофильмах. При этом «высокое искусство», как правило, не только изображает, но и осуждает насилие. Однако контент-анализ российского кинорепертуара 1990-х годов — начала 2000-х свидетельствует, что в целом он состоит вовсе не из подобных фильмов. В основном указанные 33% «экранного насилия» — ленты низкого художественного уровня и, как показало время, столь же низкого коммерческого потенциала. «Волки в зоне», «Нелюдь», «Охота на сутенера», «Заряженные смертью»… Кто сейчас помнит эти и другие ленты, конъюнктурно использовавшие насилие?
Как известно, многие российские фильмы, снятые в конце прошедшего века, так и не добрались до большого экрана. Но зато почти все они шли и идут по разным телеканалам, зачастую — в так называемый прайм-тайм, т.е. в самое «смотрибельное» вечернее время, доступное детской аудитории. И если очередные «9 1/2 недель» по причине их эротичности «крутят» после полуночи, то разного рода «убийц», «зверей», «фанатов», «афганцев», «монстров» и т.п. показывают как в утренние/дневные, так и в ранние вечерние часы. Даже значительно более «мягкий» по части изображения насилия сериал «Улицы разбитых фонарей» («Менты») содержит немало вполне натуралистических сцен разного рода убийств, драк, перестрелок, крупных планов обезображенных, окровавленных трупов и т.д. И этот сериал ставится в сетку телепрограмм тоже в самое популярное вечернее время (от 8 до 10 вечера), следовательно, доступен детям.
Жанровый спектр российских фильмов этого периода, спекулировавших (кстати, судя по кассовым сборам, не так уж эффективно) на теме насилия, достаточно широк: драмы, детективы, триллеры, фильмы ужасов, мелодрамы, притчи, пародии и даже комедии. Что касается их основных сюжетных схем, то они таковы:
1. Война, как массовое насилие. Герои воюют в «горячих точках», насилие стало их профессией («Караван смерти», «Афганский излом», «Чтобы выжить», «Черные береты», «Чистилище», «Война» и др.).
2. «Постармейское» насилие. Крепкий парень возвращается из армии (из Афганистана, Чечни или из иной горячей точки) домой. Сходу понимает, что за время его отсутствия в городе/селе расплодились мафиози (бандиты, рэкетиры и т.п.). К тому же обижены (убиты, избиты, изнасилованы, ограблены и пр.) его близкие (друг, брат, сестра, подруга и т.д.). Храбрый парень вступает с негодяями в вооруженную борьбу. Идет череда со смаком снятых драк, убийств, взрывов, пыток и прочих атрибутов насилия («Афганец», «Брат», «Брат-2», «Я объявляю вам войну» и т.д.). Вариант: герой/героиня мстит за свою/чужую поруганную (сексуальными маньяками, прохожей пьянью, рокерами, агрессивными наркоманами, новыми русскими и т.д.) честь, не будучи афганцем или «дембелем» («Палач», «Я сама», «Ворошиловский стрелок» и др.). При этом насилие вновь показано детально и довольно натуралистично.
3. Насилие террористов. Они убивают государственных чиновников («Империя под ударом», «Губернатор», «Исчадье ада»), захватывают корабли (автобусы, самолеты, прочие транспортные средства), по ходу терроризируя пассажиров и экипаж («Взбесившийся автобус», «Гангстеры в океане» и др.).
4. Насилие бандитов и маньяков. В городе действует банда («Стервятники на дорогах», «День любви», «Бандитский Петербург», «Бригада» и др.) или опасный и хладнокровный убийца («Сатана», «Нелюдь», «Змеиный источник», «Дневник убийцы» и др.). Впрочем, вместо «самостоятельного» убийцы может быть наемный киллер («Линия смерти», «24 часа» и др.). Милиция/полиция бессильна…
5. Сексуальное насилие как часть российского быта. Герой занимается любовью таким агрессивно-животным способом, что партнерша, вероятно, испытывает те же чувства, которые испытывают жертвы коллективного насилия.
6. «Мистическое насилие»: вампиры с вурдалаками набрасываются на беззащитных людей («Пьющие кровь», «Семья вурдалаков», «Ваши пальцы пахнут ладаном», «Упырь» и др.).
7. «Постмодернистское насилие». После 1994 г. насилие нередко подается российскими кинематографистами в «тарантинообразном», «пофигистском» виде, где кровь и трупы для авторов — не более чем забавный аттракцион, а проблемы морали отбрасываются, как смешные и старомодные («Небо в алмазах», «Тело будет предано земле…», «Мама, не горюй!», «Апрель», «Бумер» и др.). Авторы стремятся сделать насилие эстетически привлекательным, «гламурным». Симпатичные актеры приглашаются на роли гангстеров и их подружек, «плохие парни» наслаждаются «сладкой жизнью» за рулем дорогих машин, в казино, ресторанах, на шикарных курортах и т.д. Нечто подобное можно легко обнаружить в российских фильмах и сериалах типа «Антикиллера» или «Бригады», где бандиты показаны «нормальными» и даже приятными людьми, которые хорошо делают свою работу за хорошие деньги, умеют по-настоящему дружить и любить и т.д.
8. Реанимация традиционной детективной модели. Честные стражи порядка применяют насилие, чтобы поймать или уничтожить преступников (сериалы «Улицы разбитых фонарей», «Убойная сила», «Каменская», «Агент национальной безопасности», «Марш Турецкого», «Маросейка 12», «Кобра», «Досье детектива Дубровского» и др.).
9. Насилие тоталитарных режимов. Герои фильма проходят через пытки, изнасилования, расстрелы в лагерях и тюрьмах («А в России опять окаянные дни», «Кома», «Чекист» и др.). По сути, происходит перелицовка советских фильмов о зверствах нацистах. Там, правда, лагеря показывались немецкие. Но тоже были жестокие и злые «не наши» (охранники, капо, эсэсовцы) и хорошие «наши» (героически сопротивляющиеся заключенные, готовящие побег или акцию протеста). Помимо натуралистического насилия в таких фильмах не редко присутствуют гомосексуальные и лесбийские страсти. Некоторые ленты поистине шоковые по своей натуралистичности показа насилия и массового террора («Из ада в ад»).
10. Отдельная строка — насилие по отношению к детям. Получив свободу, российское кино взамен прежней благостной школьно-воспитательной серии представила школы, интернаты и детдома в виде, по сути дела, мало, чем отличающемся от колоний для несовершеннолетних. Действие подобных фильмов («Казенный дом», «На тебя уповаю», «Сделано в СССР», «Поджигатели» и др.) непременно переносится из сортира в карцер, из грязного сарая — в темный чулан. Насилие, наркомания, жестокость… Воспитательница интерната, хорошо зная нравы своего «контингента», предпочитает не заметить свежую кровь на зеркале шкафа в детской спальне. Сильные с наслаждением издеваются над слабыми…
Когда-то российские зрители смотрели сентиментальные истории о заботливых и ласковых воспитательницах, трогательно пытающихся создать иллюзию домашнего уюта для своих обездоленных подопечных. На рубеже 90-х, чуть ли не каждый фильм о детях и молодежи превращался в беспощадное обвинение. На экране возникал страшный образ неприветливого казенного дома, юные обитатели которого с пеленок обречены на бесконечные унижения человеческого достоинства, дискомфорт и стрессы, бедность и несвободу. А в детдоме или интернате, как в капле воды отражались все пороки и несчастья бытия. Педагоги в этих фильмах становились как бы дополнительными (и изощренными) инструментами насилия над детьми…
Спору нет, любая из приведенных выше сюжетных схем имеет право на существование в кинематографе. Но, на мой взгляд, картины подобного рода все-таки не предназначены для дошкольников и младших школьников, с их чувствительной, еще не сформировавшейся психикой. Поэтому в телерепертуаре их лучше показывать после 22-00 или 23-00, а в кинотеатрах демонстрировать с теми или иными возрастными ограничениями…
В отличие от России ведущие страны Запада давно уже разработали четкую систему возрастных ограничений (рейтингов) для показа фильмов и других аудиовизуальных материалов в кинотеатрах и по телевидению, для продажи и проката видеокассет, компьютерных и видеодисков. Как правило, данные ограничения связаны с показом сцен насилия, секса, частным использованием грубой лексики и т.д.
Возрастные рейтинги в США предусматривают следующую классификацию для фильмов, видеокассет и видеодисков:
* G (General audiences: для общего просмотра);
* PG (Parental guidance suggested: дети допускаются к просмотру с согласия родителей);
* PG-13 (Parental guidance suggested for children under 13: дети до 13 лет допускаются в сопровождении родителей или взрослых);
* R (Restricted: молодежь до 17 лет допускается только в сопровождении взрослых);
* NC-17 (No one children under 17: молодежи до 17 лет просмотр запрещен);
* Х (Только для взрослых, для продажи и демонстрации в специализированных залах и магазинах и отделах, закрытых для несовершеннолетней публики).
На всех телеканалах США введена новая рейтинговая система классификации фильмов:
* TV-Y (Children of all ages: для детей любого возраста);
* TV-Y7 (Children seven and older. Program may contain mild violence: для детей 7 лет и старше, программы могут содержать умеренную дозу сцен насилия);
* TV-G (General audiences. Program may contain little or no sex, violence, and profanity: для общей аудитории, в программе нет сцен секса и насилия, или она может содержать минимум подобных сцен);
* TV-PG (Parental guidance advised for children. Program has some mild sex, violence, and profanity: рекомендуется родительский контроль за просмотром детей, так как программа может содержать умеренные дозы сцен секса и насилия);
* TV-14 (Parental guidance advised for children under fourteen. Program has a higher degree of sex, violence, and profanity: рекомендуется родительский контроль за просмотром детей до 14 лет, так как программа насыщена сценами секса и насилия);
* TV-M (Mature audiences. Programs may contain graphic violence, sex, and profanity, and may not be appropriate for teens under seventeen: для взрослой аудитории. Программы могут содержать сцены насилия, секса и т.д., которые не подходят для детей младше 16 лет).
Дополнительно к этой возрастной классификации на экране американских телевизоров появляются следующие буквенные знаки: D (suggestive dialogue: грубая, нецензурная речь), S (sexual situation: сексуальная ситуация), V (violence: насилие), FV (fantasy violence: сцены насилия решены в жанре фантастики).
Похожую рейтинговую систему имеют и канадские провинции. Здесь принятая новая система возрастных рейтингов для телевидения:
* С (Детские программы),
* С8 (Программы для детей старше 8 лет),
* G (Для общего просмотра),
* PG (Просмотр только вместе со взрослыми),
* 14+ (Для аудитории старше 14 лет),
* 18+ (Для аудитории старше 18 лет).
Эти знаки возрастных рейтингов появляются в начале практически всех телепередач и фильмов. Менее строгая и значительно более компактная система разработана в Великобритании (U: для общего просмотра, А: дети до 16 лет допускаются только в сопровождении взрослых, Х: молодежи до 16 лет просмотр запрещен).
Разработанная в США рейтинговая система, сопровождающая большинство телевизионных программ, позволяет родителям программировать семейные телевизоры с помощью так называемых встроенных V-Chips (В-чипов). Такие микропроцессоры встроены во все новые телевизоры, которые продаются в американских магазинах. С их помощью можно, к примеру, блокировать все программы со значком до 14 лет или со значком, содержащим букву V (насилие), чтобы они не травмировали хрупкую психику маленького ребенка (до 7-10 лет).
К сожалению, российские исследователи до сих пор ограничиваются констатацией того, что насилие на российском экране присутствует в избытке, что сцены экранного насилия доступны детям, а это очень плохо. На основании анализа международной практики осмелюсь предложить следующий вариант возрастных рейтингов для медиапродукции, который, на мой взгляд, может быть использован в российских условиях.
* О — фильмы, телепередачи, видеокассеты, компьютерные диски для общего просмотра, продажи, проката — без возрастных ограничений.
* 7+ — для аудитории старше семи лет.
* 13+ — для аудитории старше 13 лет.
* 15+ — для аудитории старшей 15 лет.
* 18+ — для аудитории старшей 18 лет.
Такая классификация отвечает традиционному для России делению аудитории на дошкольников (до 7 лет), подростков (до 14 лет), старшеклассников (до 16 лет) и совершеннолетних (старше 18 лет). Естественно, возможны варианты и дополнения. Например, введение рейтингов 13-В или 15-В (т.е. дети до 13 или 15 лет допускаются к просмотру только в сопровождении взрослых).
На мой взгляд нужен также четкий временной диапазон для демонстрации фильмов, передач, выпусков новостей, содержащих сцены насилия в ежедневной сетке телепрограмм. По аналогии с международной практикой можно предложить российским телеканалам воздерживаться от показа сцен насилия с 6 утра до 10 вечера. И, кроме того, использовать систему знаков возрастных рейтингов как в публикациях телепрограмм, так и перед их демонстрацией в эфире.
В пунктах видеопроката, продажи видеокассет и CD-ROMов также нелишне четко соблюдать аналогичные правила возрастных ограничений: для этого на каждой видеокассете или лазерном диске с записью фильма или компьютерной игры покупатели должны иметь возможность прочесть указанные возрастные ограничения или убедиться в отсутствии оных.
Словом, нужна осмысленная система контроля и ограничения показа насилия на российских экранах.
Статья подготовлена при поддержке гранта United States Information Agency и Kennan Institute for Advanced Russian Studies (Woodrow Wilson International Center for Scholars, Вашингтон).
Федоров Александр Викторович — доктор педагогических наук, профессор, президент Ассоциации кинообразования и медиапедагогики России
Журнал «Человек», 2004 год, № 5.
Примечания:
1 Federman J. National Television Violence Study. V. 2. Santa Barbara, 1997.
2Урицкий Н.З. Кино во внеклассной работе. М.,1954. С. 33.
3 Давидюк Г.П., Бобровский В.С. Проблемы «массовой культуры» и «массовых коммуникаций». Минск, 1972. С. 71.
4 Ковалов О. Реплика в дискуссии «Весь мир насилья мы разрушим» // Искусство кино. 2003. № 7. С. 11.
5 Известия. 2003. № 57, С. 7.
6 Тарасов К.А. Глобализованное кино как школа насилия // Кино в мире и мир кино. М., 2003. С. 123.
7 Шариков А.В. Если сомневаешься, исключи: дети и насилие на экране // Культура. 2000. № 46. С. 4.
8 Липовецкий М. Растратные стратегии, или Метаморфозы «чернухи» // Новый мир. 1999. № 11.
9 Землянухин С., Сегида М. Домашняя синематека. Отечественное кино. 1918-1996. М., 1996.
