Фильм о высоком предназначении учителя, о благородной красоте его творчества, о преемственности педагогического призвания... О замысле картины Родиона Нахапетова «Идущий следом» (сценарий Юрия Николина) можно сказать немало добрых слов. Фильм, вероятно, задумывался как некий этап в творчестве авторов, как подведение определенных итогов, позволяющих впрямую сказать а личном, пережитом, наболевшем.
«Идущий следом» — шестая работа режиссера, во многом непохожая на прежние картины — открыто эмоциональную мелодраму «С тобой и без тебя», полемичную драму о молодежи «На край света», экспериментальный мюзикл «О тебе». С первых же кадров «Идущий следом» тяготеет к надбытовому, символически-притчеобразному строю. На экране возникает еще одна вариация на тему возвращения блудного сына. История молодого, полного честолюбивых замыслов парня, не выдержавшего искушения (приглашение из провинции в столицу, престижная работа в министерстве), изменившего призванию (герой покидает сельскую школу), чтобы потом на вершине успеха переосмыслить свою жизнь и начать ее заново, возвратиться в брошенный когда-то отчий дом.
Есть в этой истории нечто притягательное для многих художников. Быть Может, потому, что она позволяет показать человека в переломные моменты судьбы, глубже и пристальнее вглядеться в его характер. Вот и в фильме Р.Нахапетова на первый взгляд кажется, что традиционная сюжетная схема будет наполнена глубоким смыслом. В картине нет ни одной лишней сцены, случайной детали, все тщательно продумано — от фактуры интерьеров (художники А. Макаров и А. Бойм) до костюмов героев. И если малолетний детдомовец Валя в суровые послевоенные годы украдет у старого учителя Русова (Николай Гринько) автоматическую ручку, то попутный грузовик, волею судьбы обязательно привезет мальчишку именно в тот деревянный домишко, из которого он только что сбежал. А если старик Русой берет Валю из детского дома, то и Русов-младший через много лет бросив в Москве жену и сына, тоже усыновит вихрастого мальчишку, лишенного родительской ласки... Даже случайная вроде бы встреча с делягой-шофером не пройдет для главного героя бесследно. Лет через двадцать каким-то непостижимым образом тот найдет Валентина Петровича Русова в министерском кабинете и попросит его ни больше не меньше, как продать дом в далекой Кандауровке...
В такой логической выверенности, кольцеобразности фабулы теряется порой дыхание подлинной жизни. Приметы времени почему-то сводятся к мелодиям Робертино Лоретти и к стихам Евгения Евтушенко, а характеры — к статичным, однозначным характеристикам Чистота и благородство замысла не находят достойного Воплощения — ни в драматургии, страдающей схематизме м и прямолинейными мотивировками, ни в режиссуре, пытающейся воплотить сюжет в поэтическом ключе. Но, увы, поэтика картины основана на банальных символах и стандартных метафорах, вроде разрушенного от времени макета сельской школы, который пылится на балконе роскошно обставленной квартиры главного героя во времена его «министерского часа».
Ивар Калныньш в роли Валентина Русова во многих эпизодах излишне скован, неэмоционален, в его герое неощутимо вдохновение учительского таланта, которое так часто декларируется в словесной форме. Когда же актер старается эту эмоциональность, душевную щедрость сыграть, получается претенциозная фальшь, как в сцене, где Валентин, впервые после долгой разлуки встретивший любимую женщину, радостно приглашает войти в комнату своего лучшего ученика Ванечку в ситуации, прямо скажем, совсем не подходящей для постороннего взора.
Даже такой талантливый мастер, как Николай Гринько, оказался бессильным до конца преодолеть банальную дидактику характера своего героя. Правда, в начальных кадрах фильма, когда камера оператора Павла Лебешева создает поэтический портрет старика Русова, вглядываясь в его мудрые и печальные глаза, веришь, что такой человек сможет научить разумному, доброму, вечному любого озлобленного мальчугана. Но как только герой Н.Гринько начинает говорить, с досадой обнаруживаешь нравоучительность текста, произносимого к тому же не самим актером...
Конечно, и здесь Павел Лебешев стремился создать романтически приподнятый изобразительный ряд, найти визуальный эквивалент неброским, лиричным мелодиям Сергея Баневича. Однако, на мой взгляд, в фильме нет былого творческого взлета, не покидавшего П.Лебешева в картинах Никиты Михалкова и Сергея Соловьева. «Идущий следом» снят профессионально уверенной рукой, но без прежнего блеска, без непостижимого психологического откровения, без неповторимости пейзажных мотивов и деталей. Словом, работа оператора при всех достоинствах ничем не выделяется среди прочих.
Размышляя о фильме «Идущий следом», о его главном герое, невольно вспоминаешь учителей из кинопроизведений прежних лет. Мельникова — из памятной картины «Доживем до понедельника» Станислава Ростоцкого, Антонова — из «Пацанов» Динары Асановой. Они были непохожи друг на друга, но их объединяли доброта, любовь к детям и вдохновение. Герою фильма Р. Нахапетова этого вдохновения явно не хватает. Впрочем, не только герою, во и всей картине в целом. Здесь нет ни открытия темы, ни открытия характера, ни ярких актерских удач (Андрей Смирнов, Петр Глебов, Владислав Стржельчик, Вера Глаголева и другие исполнители эпизодических ролей еще более однозначны, функциональны), ни личной исповедальности. Такой, скажем, как в «Подранках» Николая Губенко.
Более того, в самом названии—«Идущий следом» после просмотра чудится иной, вовсе не запланированный авторами смысл вторичности, нежелания пойти дальше, внести в тему что-то сокровенное. А это обидно, потому что фильм создан, несомненно, одаренными художниками, от которых мы вправе ждать гораздо большего.
Александр Федоров
8.06.1985
