Когда Михаил Алексеев уже много лет тому назад принес в советскую литературу свой роман «Вишневый омут», в нем, быть может, более всего поразила читателей мера нравственной писательской отдачи. Она выразилась в нескрываемой любви художника к своим героям, людям русского села, к нелегкой их жизни, она нашла отражение в конфликтах правдивых, взятых из самой действительности, конфликтах масштабных, остросоциальных.
Поистине могучими были водовороты и стремнины народного бытия в романе. Оно предстало как источник неисчерпаемой энергии мысли и сердца тружеников, извечно стремящихся к красоте и справедливости жизни для всех тружеников, дающих потребный всем хлеб насущный.
Хлеб как основа основ, как «имя существительное» — не с него ли, кстати сказать, все и начинается? Михаил Алексеев был и остается художником, чье творческое кредо здесь неизменно: он верит своему постоянному герою — хлеборобу. Сеет ли рожь этот герой или сажает сады — во всех случаях он помогает земле обрести счастье отдачи, деяния, свершения.
Человек земли для Михаила Алексеева—это человек высочайшего подвига и таланта. А самый талант, самый подвиг тем значительнее и благородней, чем герой скромнее, проще, добрее.
Таков Михаил Харламов в романе «Вишневый омут»: таким предстал он и в одноименном фильме, который поставил режиссер Леонид Головня на студии «Мосфильм».
Появление этой картины представляется одним из принципиально важных событий в нашем кинематографе благодаря утверждению глубоко благородной мысли — сегодня с особой остротой звучащей— о человечности, осмысленности, душевной наполненности сельского труда. Мысль эта на экране предстала заново, не только ничего не утратив, но как бы даже обретя более рельефные очертания, а значит, и некий дополнительный смысл. Она наполнилась движением, красками, звуками, освоив многое из тех богатств выразительности, какими располагает кино. Знакомые нам по роману персонажи получили возможность много интересного, нового и важного сказать зрителю. Сказать не впрямую, не в буквальном смысле, но языком киноискусства, которое незаметно заставляет зрителя как бы самого делать сокровенные душевные открытия.
Фильм говорит с нами не только про то, как тяжело жилось на земле нашим дедам и прадедам, он заставляет задумываться еще и о том, что крайне важно сегодня, о необходимости такой же глубинной нравственной самоотдачи в нашем труде, о величии любви к природе и доброты к людям. Он призывает каждого из нас, современников, к выработке того душевного зрения, той ясной внутренней перспективы, которая является непременной опорой народа, устремленного к целям и идеалам коммунистическим.
В этой картине, при всем трагизме рассказанной в ней истории, светло и мощно звучит мотив преемственности вчерашнего, сегодняшнего и завтрашнего нравственного опыта народа, поскольку высота души, самосознание героев не просто в ней просматриваются, но становятся лейтмотивом повествования.
Наиболее цельно, убедительно и художественно крупно прочерчена эта ведущая тема романа, удачно перешедшая в фильм, в образе Михаила Харламова. Когда знакомишься с молодым артистом Валерием Бариновым, чей Михаил Харламов проходит перед нами весь путь своей жизни — от юноши до старца, согбенного годами, не знающего отдыха в тяжком и непрестанном труде, — едва можешь сдержать возглас изумления. Прежде всего артист вовсе «не похож» на своего героя. Не похож той прекрасной — и до чего же редкой сегодня — непохожестью, которая, думается, всегда бывает необходима искусству подлинному. Одни и те же. всегда похожие «сами на себя» лица— их стало, пожалуй, слишком уж много и в театре и в кино!.. Но это—к слову.
Михаил Харламов у Баринова не идеализирован за счет грима, внешних приемов. Значительным, могучим, необыкновенным его делает труд и снова труд, столь необходимый для земли, а также совестливость, честность и доброта, еще более нужные людям! Ведь по мере того, как угрюмая, топкая, непролазная чащоба берегов Вишневого омута превращается усилиями героя в цветущий сад, меняются и люди, его окружающие. И актер прекрасно передает эту диалектику жизни.
Конечно, Михаил не в силах вернуть разум несчастной Ульяне — своей любимой, разлученной с ним. Она так и останется беспомощной деревенской дурочкой, но кусок хлеба и крышу над головой дадут ей в доме Михаила, и не держит на нее зла Олимпиада, ставшая женой Харламова, его верным другом, надежной помощницей...
Ульяна, сыгранная Татьяной Никитиной, и Олимпиада в исполнении Любови Полехиной — это еще две крупные, яркие актерские работы, непроходные, надолго запоминающиеся. Кстати сказать, удивительное исполнение Л. Полехиной «невестиного плача» в своеобразной русской народной манере само по себе столь художественно совершенно, что могло бы стать самостоятельным концертным номером.
Хочется сказать доброе слово обо всех исполнителях, обо всех участниках фильма. По праву с исполнителями главных ролей разделяет успех Алексей Ванин, играющий Гурьяна Савкина, олицетворение мрачной силы, царящей над людьми. Картина вся сделана неравнодушными людьми, влюбленными в свое создание. Отсюда чувство совершенно естественной, а в то же время непростой, насыщенной сложными переживаниями, прочнейшей связи героев с окружающим их миром. Этот мир прекрасен, он гармонически включает и одухотворенность пейзажа, и умную реплику персонажа, и бесхитростное будто бы пение Олимпиады...
Оператор О. Мартынов, художники П. Сафонов и В. Зенков сумели показать нам, как этот прекрасный мир не прост, полон значения, глубокой символики. Причем очень важно, что и сама символика эта, будучи в иных фильмах всего лишь модным приемом, здесь нисколько не кокетничает со зрителем, не пустословит, не приподнимается «на цыпочки». Она несет высокую суть, черпая ее в самой жизни. Я узнала, что весь изумительный декор, все редчайшие по красоте пейзажи, все аксессуары, необходимые той именно среде, в которой только и возможен был экранный вариант «Вишневого омута», найдены в сегодняшних «глубинках» Горьковской области. Старой стройки уютные дома, обихоженные, как игрушки, большие амбары, другие строения — такова подлинная среда, где и все герои живут подлинной, насыщенной жизнью...
Незачем пересказывать фильм. Зритель—даже и тот, кто отлично помнит роман, — будет обрадован новой встречей с «Вишневым омутом» на экране Картина смотрится, словно задушевная песня поется, насыщая сердце высоким чувством уважения к жизни народа, чувством понимания человека.
Н. Толченова,
заслуженный деятель искусств РСФСР
«Советский экран» № 21, октябрь 1985 года
