30 апреля в российский прокат вышел хоррор братьев Гард «Незваные» - римейк корейского блокбастера «История двух сестер». С рецензией на фильм вы можете ознакомиться в премьерной колонке, а пока мы предлагаем вашему вниманию историю создания этого ужастика.
В мистическом триллере «Незваные» (The Uninvited) разгорается смертельное противостояние двух героев. Анна (Эмили Браунинг) возвращается из психиатрической лечебницы и принимается за расследование подозрительных обстоятельств, при которых погибла ее мать. Пока Анна приходила в себя после трагедии, ее отец (Дэвид Стратэрн) обручился с Рэйчел (Элизабет Бэнкс), бывшей сиделкой ее матери, и поселил ее у них в доме. Смятение Анны быстро переходит в ужас, когда ее посещает призрак матери и, плача, взывает к отмщению, обвиняя Рэйчел в своей смерти. Когда отец отказывается прислушаться к их предостережениям, Анна и ее сестра Алекс (Ариэль Кеббел) начинают расследовать сомнительное прошлое Рэйчел.
Однако, возможно, Анна недооценивает новоявленную мачеху, и дорого за это заплатит.
БЕЗРАДОСТНОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ
Психиатр Анны (Эмили Браунинг) выписывает ее из клиники, где она приходила в себя после попытки самоубийства, спровоцированного трагической смертью ее матери. Девушка ошеломлена известием, что ее отец Стивен (Дэвид Стратэрн) увлекся Рэйчел (Элизабет Бэнкс), которая была сиделкой его покойной жены. Анна подавлена, ей кажется, что ее предали, и она ищет утешения у своей старшей сестры Алекс (Ариэль Кеббел). Однако поначалу Ариэль держится до странности холодно. Как поясняет Эмили Браунинг, «Анна чувствует себя потерянной. С тех пор, как ее отец влюбился в Рэйчел, она не уверена, найдется ли для нее теперь место в их семье. Даже ее родная сестра ведет себя с ней немного враждебно. Еще хуже дела обстоят с Рэйчел, которая полностью взяла на себя дом и, похоже, решила стереть все воспоминания о матери Анны и Алекс».
В конце концов, Алекс признается, что чувствовала себя брошенной: ведь Анна оставила ее один на один с Рэйчел. «Анна пытается рассказать ей, как страшно оказаться в психиатрической лечебнице, но Алекс отвечает, что дома не лучше, – поясняет Кеббел. – Это интересный момент, поскольку видно, что Алекс рада возвращению Анны, однако не хочет это показывать, обидевшись, что ее оставили справляться со всем самой».
«Алекс подавлена тем, что отец так быстро забыл мать, – добавляет Кеббел, – вот она и твердит себе вновь и вновь: «Все позади. Я не нуждаюсь ни в папе, ни в ком-либо другом – я уже испытала достаточно боли».
Анна и Алекс вновь объединяются на почве неприязни к новой пассии отца. Стивену не слишком хорошо удается роль хорошего родителя, так что девушки чувствуют себя покинутыми. «Я хочу стать для нее хорошим отцом, – замечает Дэвид Стратэрн, – но карьера для меня важнее. Раньше семейными делами занималась жена. Теперь, когда она умерла, меня терзают сожаление и чувство вины за то, что я не участвовал в жизни моих детей, как полагается. Поэтому я пытаюсь наверстать упущенное не только как отец, но и как друг, поверенный, тот, кто может поддержать Анну. Это тяжело, поскольку я, в сущности, совсем не знаю мою дочь. У меня есть некоторые ожидания по поводу того, каким должны быть отношения дочери и отца, но я совершенно не готов всем этим заниматься».
Еще одним препятствием становится его роман, начавшийся вскоре после смерти жены. «Я хочу жениться на Рэйчел, – признает Стратэрн. – Я полюбил ее, потому что она сумела заставить меня забыть о моей утрате. Однако Анна не в состоянии посмотреть на ситуацию моими глазами: она ведь потеряла мать, а теперь чужая женщина пытается занять ее место. Анна к этому просто не готова. В довершение всего, она подросток, а в этом возрасте человек особенно хрупок и уязвим».
Когда Рэйчел пытается наладить отношения с Анной, обида превращается в ненависть, поскольку Рэйчел стремится уничтожить любые напоминания о прошлом этой семьи. Однако, по словам сыгравшей Рэйчел Элизабет Бэнкс, все не так просто. «Рэйчел очень нравится сама идея семьи и ее отношения со Стивеном, – считает Бэнкс. – Она видит здесь возможность проявить свои материнские качества. Она поставлена в ужасное положение классической мачехи, поскольку Анна явно считает, что та слишком торопит события. Рэйчел, со своей стороны, всего лишь хочет вновь сплотить эту семью».
«Рэйчел привлекает в Стивене его мягкость, – продолжает Бэнкс. – Она видит в нем израненную душу, человека, который нуждается в заботе. А еще он очень сексуальный! Он же, в свою очередь, обращается с Рэйчел по-доброму и уважает ее ум. Он воспринимает Рэйчел как равную, а это именно то, чего она жаждала всю свою жизнь».
«Наши отношения в фильме одни из главных, но мы практически не говорим друг с другом, – замечает Стратэрн. – Эта связь передана, главным образом, за счет взглядов и прикосновений, тех мгновений, которые по-настоящему скрепляют отношения».
Все шансы на хоть какое-то налаживание отношений между Анной и Рэйчел исчезают, когда у девушки начинаются пугающие видения призрака мертвой матери, которая протягивает к ней руки, моля о помощи и намекая, что Рэйчел могла быть причиной ее смерти. Растерянная и испуганная этими видениями, Анна намеревается утвердить свое место в доме и защитить свою семью.
Рэйчел, более поднаторевшая в искусстве манипуляции, кажется, одерживает верх. Однако Анна не так слаба, как кажется. «Анна достойный соперник, – говорит Бэнкс. – И Анна, и Эмили, с виду кажутся очень милыми и хрупкими, однако под этим скрывается железная воля».
Именно сочетание силы и хрупкости в Анне и привлекло Браунинг к этой роли. «Анну легко можно было бы сделать классической жертвой, но ее характер прописан совершенно иначе, – говорит актриса. – Она не ищет сочувствия; несмотря на всю ее хрупкость, в ней есть твердость, которая дает о себе знать вопреки всем тем ужасам, которые с ней произошли».
Напряжение нарастает, Анна все больше убеждается в том, что именно Рэйчел сыграла ключевую роль в смерти ее матери, и они с Алекс договариваются найти какие-нибудь доказательства ее лживости и убедить отца в его страшной ошибке.
«Если у тебя младшая сестра или брат, и ты видишь, что у них неприятности, то думаешь: «Чем я могу помочь?», – рассуждает Кеббел. – Между Анной и мной существует на редкость тесная связь. Когда видишь сострадание, любовь и доверие меду ними, начинаешь полностью осознавать всю глубину трагедии, которая произошла в их семье».
Близость между сестрами – важный элемент сюжета и для Браунинг, и для Кеббел. «С сестрой можно построить отношения, которых не получится ни с кем другим, – продолжает Кеббел. – Нам с Эмили очень хотелось отразить это на экране, так что сцены, где мы смеемся, плачем или спим бок о бок, имели огромное значение для всего повествования».
«Мы с Ариэль Кеббел использовали похожий сленг, – говорит Браунинг. – Режиссеры и продюсеры охотно позволяли нам добавлять наши собственные штрихи – маленькие, но чрезвычайно для нас важные».
Погружаясь в прошлое Рэйчел, Анна и Алекс обнаруживают кое-какие детали, за которыми могут скрываться весьма тревожные факты. Рэйчел ничего не отрицает, однако дает понять, что Анна вступила на скользкую дорожку, и советует ей пенять на себя, если она попытается встать между ней и Стивеном.
Анна и Алекс решают разоблачить Рэйчел раз и навсегда. Однако у той есть свое мнение на этот счет, и противостояние между двумя девушками и их мачехой неуклонно приближается к шокирующему финалу.
СТРАХИ, САСПЕНС И СМЕКАЛКА
В 2002 году продюсеры Уолтер Ф. Паркс и Лори МакДональд спродюсировали ставший хитом триллер «Звонок» (The Ring), римейк японской картины «Ringu», которая сигнализировала о новой тенденции в этом жанре – интеллектуальном триллере. В 2005 году они выпустили успешный сиквел «Звонок-2» (The Ring Two). Запустив новый цикл адаптаций азиатских фильмов ужасов, Паркс и МакДональд искали проект, который был бы так же изобретательно придуман и сделан, как и «Звонок». В конце концов они нашли его: продюсер Рой Ли привлек их внимание к корейскому блокбастеру, впоследствии послужившему основой для «Незваных». «Это была крайне любопытная история, буквально взывавшая о переводе, – вспоминает Паркс. – Лучшие из этих фильмов напоминают сказки, в том смысле, что там есть сильная нравоучительная составляющая, которая оказывается отличным фундаментом для страшной сказки. Возьмите «Омен» (The Omen), где сын героя Грегори Пека умирает при рождении, и он выкрадывает другого ребенка, скрыв это от своей жены. В основе нашего корейского источника также классическая история о девочке-подростке, которая, проведя десять месяцев в психиатрической лечебнице после нервного срыва, вызванного смертью матери, возвращается домой и обнаруживает, что женщина, ухаживавшая за ее матерью, теперь живет с ее отцом. Здесь есть ощущение, что попраны какие-то морально-этические нормы. Подростки ведь, несмотря на все свое бунтарство, на редкость чутко относятся к подобным вещам. У меня двое детей подросткового возраста, и у них очень хорошо развито чувство семьи и ее традиций. У подростка что-то обрывается внутри, когда нарушаются семейные обеты».
Приобретя права на фильм, Паркс и МакДональд приступили к процессу, который Паркс именует «переводом». «У меня есть основания, чтобы использовать это слово, – утверждает он. – Это не просто копирование; нужно понять, что определенные вещи обозначают для них, и превратить их в то, что будет наполнено смыслом для нас. Не просто перевод с языка на язык, но перевод контекста, социальной среды, зрительской манеры восприятия, которая отличается от корейской. Кроме того, нужно было значительно прояснить повествование, чтобы оно стало понятным, но при этом не утратило некоторой неоднозначности, которая делает азиатское кино столь притягательным. Необходимо было понять, какие ценности их культуры отражены в этом фильме, и как можно более последовательно перевести их на наш язык».
«В Голливуде ужасам, как правило, отведено место среди низкобюджетных постановок, – продолжает Паркс. – Однако было время, когда лучшие режиссеры, актеры и сценаристы принимали участие в создании хорроров: «Заколдованный дом» (The Haunting) Роберта Уайза, «Ребенок Розмари» (Rosemary's Baby) Романа Поланского, «Экзорцист» (The Exorcist) Уильяма Фридкина и «Кэрри» (Carrie) Брайана Де Пальмы. Потом был период слэшеров, таких как «Кошмар на Улице Вязов» (Nightmare on Elm Street) и «Хэллоуин» (Halloween). Затем, начиная с картин вроде «Шестого чувства» (The Sixth Sense) жанр ужасов вновь возвратился в русло мэйнстрима. Он вернул нас к фильмам, которые мы любили в детстве. Хоррор привлекает кинематографистов по особой причине: это единственный жанр, который способен вызвать у зрителей какие-то первобытные эмоциональные и физиологические реакции. В материале, на основе которого сняты «Незваные», мы увидели очередную возможность снять такой фильм ужасов».
По мнению Паркса, «Незваные» черпают вдохновение и отдают дань классическим фильмам ужасов. «Как и в хичкоковской «Тени сомнения» (Shadow of a Doubt), здесь есть ощущение, что у одного из членов семьи не совсем такое прошлое, как он рассказывает. И, как и в более поздних фильмах, вроде «Что скрывает ложь» (What Lies Beneath), не покидает ощущение, что за красивой картинкой скрывается нечто иное. В нашей картине много внимания уделено памяти, эмоциям, которые мы вкладываем в места, где нам довелось расти. Каждый уголок имеет для Анны особое значение. И потом, повзрослев, мы смотрим на все под иным углом зрения и начинаем задаваться вопросом: а что в действительности происходило все эти годы?»
Затем Паркс и МакДональд принялись за поиски режиссера – или, в их случае, режиссеров. В процессе отбора их внимание, несмотря на отсутствие опыта в большом кино, привлекли начинающий британские кинематографисты братья Гард, известные своей работой в рекламе. Паркс и МакДональд разглядели в них талант схожий с талантом Гора Вербински, снявшего «Звонок». «Режиссеры рекламы нечасто умеют так хорошо чувствовать историю, – говорит Паркс. – Том и Чарли Гард сделали шестидесятисекундный ролик для французской пивной корпорации, и он заключал в себе целый рассказ: там были связанные между собой начало, середина и конец, было чувство места, чувство утраты. На меня эта работа произвела огромное впечатление».
Более того, в процессе разговоров с братьями выяснилось, что они родственные души. «Мы сразу поняли, что Том и Чарли обладают живой, свежей творческой манерой и хорошо чувствуют стиль. – Именно это и требовалось для нашей истории, поскольку нам не надо было, чтобы технические ухищрения мешали повествованию. Однако по-настоящему зацепило нас то, что они не обсуждали ожидания аудитории. Они говорили не о способах напугать зрителей, а о Фрейде, о том, как молодая женщина могла бы отреагировать на роман своего отца. Их внимание к эмоциональной стороне дела уверило меня в том, что они бережно отнесутся к наиболее важной для нас вещи – к истории. Меня впечатлило, как они использовали Фрейда, чтобы обеспечить контекст. Я почувствовал, что мы говорим на одном языке».
Чарльз Гард вспоминает тот разговор: «Нас привлекает страшное в психологическом смысле. «Ребенок Розмари», «Другие» (The Others), «Шестое чувство» – все это психологические триллеры в той же степени, что и фильмы ужасов. Проект привлек нас тем, что он размывает границы между жанрами, и нас это очень увлекло. Наши вкусы всегда в большей степени тяготели к классике».
«На нас сильно повлияли азиатские фильмы ужасов, потому что там все подразумевается, а не говорится напрямую, – добавляет Том Гард. – Очень многое содержится в выражении лиц персонажей, в предчувствии чего-то. Азиатское кино обращается с нарративом гораздо свободнее, нежели западное. Нам показалось, что (переведенный) сценарий стал действительно хорошим сплавом обеих кинокультур, поскольку там были очень сильные сцены, написанные в западном ключе, и при этом между ними присутствовали некоторые зазоры, где и таился ужас. Эти моменты доставили нам особенное удовольствие своей нечеткостью, приглушенностью; они о том, как люди воспринимают вещи (или как им кажется, они их воспринимают). Поэтому мы надеемся, что в фильме нам удалось перебросить мостик между западным и азиатским восприятием.
Ариэль Кеббел, сыгравшая Алекс, является большой поклонницей корейского фильма. Она говорит, что братьям Гард удалось ухватить в своем римейке то мастерство, с которым был сделан оригинал. «В оригинальном фильме меня подкупила удивительная цветовая гамма, придававшая всему драматизм и некоторую сказочность. Невозможно было понять, что реально, а что нет, поэтому я просто следовала за историей. Мне кажется, Том и Чарли очень здорово отразили в фильме это ощущение тайны: им удалось снять красивый и при этом страшный фильм. Ужас ведь не в том, когда все залито кровью, а в том, что если обычных людей поместить в такие обстоятельства, они начинают совершать не свойственные для себя поступки».
Нельзя забывать, что Кеббел, является частью уникального актерского ансамбля, включающего Дэвида Стратэрна и Элизабет Бэнкс, которые до сих пор не сталкивались с этим жанром. «Мне еще не доводилось сниматься в психологическом триллере, так что для меня это был очень любопытный опыт, – говорит Стратэрн. – Как вообще возможно рассказать подобную историю, где конечный эффект зависит от обмана, сохранения тайны, и затуманивания настоящего положения вещей? Однако Том и Чарли придумали несколько довольно интересных сценариев о том, как проследить путь этой девочки через – как это называется? посттравматический стресс? – и как это влияет на других персонажей. Мне показалось, что получится довольно интересно».
Что же касается Бэнкс, сыгравшей пассию Стратэрна, более всего она известна своими комедийными ролями. Актрису привлекла возможность сыграть отрицательного персонажа, кого-то «неоднозначного, с неприкрытой сексуальностью – как Ребекка Де Морней в «Руке, качающей колыбель» (The Hand That Rocks the Cradle), Шарон Стоун в «Основном инстинкте» (Basic Instinct) или Гленн Клоуз в «Роковом влечении» (Fatal Attraction). Они превосходно сыграли злодеек. Обожаю все эти фильмы и их роли!».
Кроме того, Бэнкс призналась, что является поклонницей Стратэрна еще с тех времен, когда она только училась актерскому мастерству, и это еще больше усилило ее интерес к проекту. «Я познакомилась с Дэвидом уже довольно давно. Он устраивал читку пьесы своего друга в Нью-Йорке, и я подумала, как здорово, что такой уважаемый, искушенный актер читает пьесу совсем молодого парня. Такие как Дэвид всегда могут привлечь новых зрителей, которые его полюбят. Он замечательный: серьезный и смешной одновременно. Ему все по плечу!»
Бэнкс не зря упомянула Де Морней, утверждает Кеббел: «Элизабет сумела ухватить суть роли. После читки сценария я подумала: «Ого, с ней шутки плохи!». «Рука, качающая колыбель» – один из моих любимых триллеров. Я посмотрела его еще в детстве, и по-прежнему Ребекка Де Морней наводит на меня ужас. Элизабет очень мне ее напомнила; господи, думаю, во что я ввязалась! Сбылся мой самый страшный кошмар, – смеется актриса. – Да, она сыграла просто потрясающе!».
Несмотря на столь сильный актерский состав, роль Анны является ключевым элементом картины. Вся мощь истории и ее шокирующая развязка зависят от убедительности главной героини. Это первая роль Эмили Браунинг с тех пор, как она завоевала известность в «Лемони Сникете» (Lemony Snicket’s A Series of Unfortunate Events). «Кастинг на этот фильм нужно было начинать с Анны, потому что именно ее глазами мы смотрим на все события, – объясняет Паркс. – Мы с Лори были продюсерами «Лемони Сникета», где состоялся дебют Эмили. И даже в то время – мне кажется, ей тогда было около 14, – Эмили обладала редкими качествами, присущими лишь величайшим кинозвездам. Во-первых, можно просто смотреть на нее, когда она ничего не делает, и это уже завораживает. Она скрывает от вас какую-то часть своей натуры. К концу съемок «Лемони Сникета» мы хором сказали друг другу: «Эту девочку нужно снять в триллере». Спустя два с половиной года, как только мы узнали об этом корейском фильме и решили приобрести права на него, у нас уже была на примете Эмили. Просто одно из тех счастливых совпадений, когда сошлись воедино наши знания о ее способностях и подходящий материал.
«Эмили обладает вневременным качеством, – продолжает Паркс. – Такую, как она, можно было бы встретить в начале прошлого века, и при всем при том она очень современна. Ее невозможно привязать к какой-то определенной эпохе, и это крайне важно для жанра: главное – это чувство тайны. Нам попадалась масса прекрасных актрис, очень современных, однако они выпадали бы от повествования и отвлекали от героини, которая на десять месяцев оказалась вырванной из повседневной жизни».
Бэнкс, которая большую часть своей роли провела во взаимодействии с Браунинг, согласна с Парксом: «Эмили необычайно талантлива и профессиональна; к тому же, с ней очень приятно общаться. Кроме того, она на редкость остроумна, а, на мой взгляд, это большое дело для человека столь юного. Она меня очень впечатлила».
Несмотря на все похвалы, Браунинг говорит, что, прежде всего, благодарна за возможность вернуться в кино с такой замечательной картиной. «Это мой первый большой американский фильм после «Лемони Сникета», который вышел три года назад, – говорит Браунинг. – Я хотела сначала закончить школу, поэтому мне пришлось на время заморозить свою актерскую карьеру. Я много думала о том, каким будет мой первый после перерыва фильм. У меня было из чего выбирать, однако больше всего мне понравился этот сценарий, потому что я не могла предугадать повороты сюжета. Удивительно, поскольку обычно, когда читаешь сценарий, все сразу становится понятным. Здесь конец стал для меня абсолютной неожиданностью, и это здорово».
Кеббел и Браунинг быстро подружились, несмотря на не слишком удачное знакомство, что во много отражает историю их экранных отношений. «Мы впервые увидели друг друга на одном из прослушиваний, – вспоминает Браунинг. – Я еще не успела привыкнуть к разнице во времени, устала после перелета, и поэтому держалась очень тихо. А вот Ариэль нервничала и вела себя очень шумно».
«В определенный момент я должна была рассердиться на отца и выскочить из комнаты, – вставляет Кеббел, – однако в комнате для прослушивания было недостаточно места. Поэтому вместо того, чтобы выбежать, я впечаталась в стену. Эмили подпрыгнула на месте, а позже сказала своему агенту, что я ее по-настоящему напугала!».
«Ариэль казалась нервной, но при этом была очень энергичной и держалась уверенно. Я же после перелета вела себя тихо, так что Ариэль, наверное, сочла меня застенчивой. Однако потом, когда мы вновь повстречались в Ванкувере, она пригласила меня на ужин, и мы никак не могли наговориться и ужасно весело провели время. Просто удивительно, что смена часовых поясов может сделать с человеком!»
«У них полное взаимопонимание, – добавляет Бэнкс. – Складывалось впечатление, что они действительно сестры».
Две сестры, два режиссера и, как будто этого недостаточно, две истории. «Было очень интересно, но тяжело, – отзывается Браунинг о том, как ей нужно было сыграть две параллельные истории, не выдавая сюжета. – Очень часто приходилось действовать крайне осторожно по отношению к мельчайшим деталям, поскольку ни в коем случае нельзя было выдать наши секреты раньше времени. Требовалось сохранить загадку для зрителей, и в то же время играть правдоподобно, на случай, если они захотят пересмотреть фильм. Ключи к разгадке должны были присутствовать на протяжении всей картины. Довольно непростая задача».
«Нужно было играть так, чтобы все можно было проинтерпретировать двояко, – добавляет Бэнкс. – Например, когда я разделываю мясо, мой нож, и то, как я это делаю, кому-то могут показаться угрожающими – а может быть, я действительно всего лишь разделываю мясо. Нужно было играть как бы со сдвигом, оставляя варианты для интерпретации. Анна видит одно, однако другой человек увидел бы нечто совершенно иное».
«Повествование очень сложно устроено, и рассказать его должным образом было непросто, – подводит итог режиссер Чарльз Гард. – Поэтому нам необычайно повезло сотрудничать с такими талантливыми и умными актерами. Они помогли нам понять, что творится в голове у их персонажей и наиболее полно использовать все возможности нашей истории».
ИДЕАЛЬНЫЙ ДОМ
Большая часть «Незваных» была отснята в одном месте – удивительном доме у моря, расположенном на острове Боуэн в Британской Колумбии на расстоянии паромной переправы от Ванкувера. «Большая часть истории разворачивается в доме, поэтому невозможно было бы снять фильм, не найдя подходящий дом, – говорит Паркс. – Это один из самых важных элементов. Мы искали в Луизиане, где красивая и вместе с тем немного зловещая атмосфера. Нам удалось отыскать два дома, которые были компромиссными вариантами, однако от обоих мы, в конце концов, отказались. Нам пришлось нелегко, поскольку нужно было найти дом, который бы соответствовал истории и вместе с тем был удобен с точки зрения логистики».
«Потом нам повезло: мы обнаружили в Канаде место, как будто созданное для нашего фильма, – продолжает он. – Очень выразительное, как раз такое, где могла бы жить семья, которая одновременно располагает к себе и вызывает отторжение. Ну а его расположение в 30 милях от Ванкувера перевесило тот факт, что добираться туда надо было по воде: паромы и речные такси там – образ жизни. На самом деле, не могу припомнить, чтобы я когда-либо более приятно проводил время на съемках. Мы были изолированы от мира и могли сосредоточиться только на одном предмете – нашем фильме. Это было восхитительно».
У уединения существовала и обратная сторона: зачастую необходимо было в последний момент внести какие-нибудь изменения, а это не всегда получалось. «У нас были некоторые проблемы с логистикой, – вспоминает художник-постановщик Эндрю Мензис. – Мобильные телефоны там ловили очень плохо, и это мешало работе, но нужно было справляться. Всегда возникали, что называется, форс-мажоры, когда срочно надо было что-то достать, и если это было невозможно, приходилось выкручиваться с тем, что есть. Так что ограниченность выбора даже послужила дополнительным источником нашей изобретательности».
Режиссеры, в свою очередь, не чувствовали себя скованными натурой. По словам Чарльза Гарда, ко времени начала съемок они с братом «уже работали над проектом больше года, так что успели подготовиться основательно. Даже когда приходилось что-то менять в последний момент, подготовка давала о себе знать, и мы находили запасной вариант».
Кроме того, как говорит Мензис, во время подбора натуры место съемок поразило их своей зловещей атмосферой. «Мы впервые приехали туда в конце зимы, и такое настроение было обусловлено недостатком освещения. Из-за туч не было видно материка; туман, тучи и надвигающийся шторм создавали клаустрофобическое ощущение».
Тем не менее, что касается интерьеров, «нам хотелось создать теплый дом, где живет любящая семья со своим укладом и традициями, – продолжает он. – Таким образом, мы надеялись подчеркнуть ощущение того, что это был сплоченный коллектив, до тех пор, пока туда не вторгся чужеродный элемент – Рэйчел».
Кажущееся противоречие атмосфер как нельзя более соответствовало двум параллельным сюжетным линиям. Первая – это история о богатом, успешном писателе, который снова влюбился и воспрянул духом после ужасной трагедии. Он живет в красивом доме с живописным антуражем. В то же время, история Анны полна смятения и заблуждений: она оказывается в доме, который осаждают призраки, посреди гнетущего пейзажа, полного тревоги, тайн и опасностей. Так что переменчивое не по сезону влажное ванкуверское лето оказалось практически идеальной погодой для съемок.
Почти идеальной, но не слишком спокойной. Этот дорогостоящий дом-мечта, построенный шесть или семь лет назад, был чересчур новым и стильным, чтобы изображать старый особняк с историей, таящий в себе опасности. «У владельцев оказался потрясающий вкус, – говорит Паркс, – поэтому нам пришлось частично убрать всю эту красоту. Наш художник-постановщик Эндрю Мензис и вся его команда сработали на славу, и декораторы сумели придать дому особый облик. Например, мы настелили в кухне линолеум; потом, там была прекрасная, большая плита, мечта любого повара, так мы ее заменили на более старую. Еще мы убрали всю мебель, и поставили нашу. Лестницы мы застелили ковром, а затем искусственно состарили его, чтобы сложилось впечатление, будто последние пятнадцать лет по нему бегали дети. Такие мелкие детали имеют большое значение, особенно когда вы как бы работаете на небольшом холсте, где каждая деталь притягивает к себе повышенное внимание».
Кроме того, планировке дома не хватало клаустрофобического ощущения, которое требовалось для многих эпизодов. Пришлось установить дополнительные двери, не прибивая их гвоздями, чтобы не испортить дом. «Поскольку это новый и очень дорогой особняк, нам не разрешили все переделывать. Мы могли переделывать только то, что можно было бы вернуть в прежнее состояние, – говорит Мензис. – Однако мы сделали все, что могли, чтобы дом не выглядел слишком новым».
Однако был предмет, нуждавшийся в более чем поверхностном вмешательстве – главная лестница. «При подготовке был один момент, который как нельзя лучше демонстрирует правильность нашего выбора в отношении братьев Гард, – говорит Паркс. – Том и Чарли сказали, что в фильмах ужасов одним из ключевых элементов являются лестницы: есть в них что-то такое, отчего они надолго застревают в памяти. У нас была большая лестница, однако перила были очень толстые, с маленькими перекладинами, и, снимая сквозь них, мы рисковали получить стробоскопический эффект. Тогда ребята сказали: «У нас же самая классная в мире натура в мире; почему бы не убрать перила?» Так мы и сделали».
Сделали, но были готовы полностью восстановить их, стремясь сохранить архитектурную целостность дома. «Мы смастерили новые перила для некоторых кадров, – продолжает Паркс. – Они были правы: это оказалось крайне важной деталью. Я очень уважаю этих ребят, которые, несмотря на то, что это был их первый фильм, так внимательно отнеслись к жанровым канонам и настояли на своем».
К счастью, хозяину дома уже доводилось принимать у себя съемочные группы, рассказывает Эндрю Минзис: «Когда мы снимали перила, за процессом наблюдал его строитель, и мы с ним договорились, что он все восстановит после нашего отъезда. Так что хозяин, вернувшись, получил свой дом в том же состоянии, в котором он его оставлял.
Однако дому недоставало одного важного элемента – лодочного домика или эллинга. Поскольку рядом ничего подходящего не нашлось, продюсеры решили построить его сами. Получилось прекрасное дополнение к дому, гармонично вписавшееся в планировку, как будто оно было задумано изначально. Любой домовладелец был бы счастлив его оставить. Однако не судьба, поскольку, согласно сценарию, эллинг фигурирует во флэшбэках, когда Анна вспоминает трагическую ночь пожара. Съемки взрыва прошли по плану, и языки пламени окрасили потемневшее озеро в ярко-оранжевый цвет. «Это был незабываемый момент!» – восклицает Паркс.
Удастся ли зрителям с первого раза нащупать ключи к разгадке, не так уж важно, поскольку повторяющиеся с разных точек зрения сцены позволяют проникнуть вглубь картины. «Это очень сложная конструкция, – говорит Паркс, – поскольку, каждый эпизод представляет собой, по сути, два эпизода. Есть сцена, которую смотрят зрители, и она должна обладать своей эмоциональной реальностью, выглядеть убедительно и двигать историю к ожидаемой зрителями развязке. Однако потом будет другая сцена, из которой становится ясно, что происходит на самом деле. И если у нас все получилось, как было задумано, то в каждый момент фильма эти две реальности будут сосуществовать».
АКТЕРЫ
ЭМИЛИ БРАУНИНГ / EMILY BROWNING (Анна) знакома зрителям по роли Вайолет в фильме «Лемони Сникет: 33 несчастья» (Lemony Snicket’s A Series of Unfortunate Events), которая принесла ей награду австралийского института кинематографии. До этого она снималась в различных австралийских и телефильмах и сериалах; кроме того, на ее счету участие в таких лентах как «Корабль-призрак» (Ghost Ship), «Нед Келли» (Ned Kelly) и т.д.
ЭЛИЗАБЕТ БЭНКС / ELIZABETH BANKS (Рэйчел) одну из своих особенно удачных ролей сыграла в драме «Фаворит» (Seabiscuit), за которую она номинировалась на приз Гильдии киноактеров. Зрителям запомнились ее работы в картинах «Поймай меня, если сможешь» (Catch Me If You Can), «40-летний девственник» (The 40-Year-Old Virgin), «Зак и Мири снимают порно» (Zack and Miri Make a Porno) трилогии о Человеке-Пауке и т.д.
АРИЭЛЬ КЕББЕЛ / ARIELLE KEBBEL (Алекс) впервые привлекла внимание аудитории в нашумевшем сериале «Девочки Гилмор» (Gilmore Girls). Позже она снималась в картинах «Сдохни, Джо Такер!» (John Tucker Must Die), «Аквамарин» (Aquamarine), «Проклятие 2» (The Grudge 2) и других.
ДЭВИД СТРАТЭРН / DAVID STRATHAIRN (Стивен) получил Кубок Вольпи на Венецианском кинофестивале, а также номинировался на премии «Оскар», «БАФТА», «Золотой глобус», приз Гильдии киноактеров и Independent Spirit Award за потрясающей силы портрет легендарного телеведущего CBS Эдварда Р. Марроу в выдвигавшейся на «Оскар» драме Джорджа Клуни «Доброй ночи и удачи» (Good Night, and Good Luck). Среди его последних работ «Хроники Спайдервика» (The Spiderwick Chronicles) и «Ультиматум Борна» (The Bourne Ultimatum). На его счету роли в фильмах «Силквуд» (Silkwood), «Их собственная лига» (A League of Their Own), «Фирма» (The Firm), «Долорес Клейборн» (Dolores Claiborne), «Секреты Лос-Анджелеса» (L.A. Confidential) (номинация на приз Гильдии киноактеров за лучший актерский ансамбль) «Непристойная Бетти Пейдж» (The Notorious Bettie Page) и т.д.
Стратэрн также принимает участие в различных театральных постановках.
РЕЖИССЕРЫ
БРАТЬЯ ГАРД / THE GUARD BROTHERS дебютируют в большом кино с фильмом «Незваные». В их активе серия короткометражек о случайных встречах в Лондоне. Лента "Inside Out” получила приз на Фестивале короткометражных фильмов, который устраивает BBC. Лента "Round About Five” завершала серию и была показана Kodak на Каннском кинофестивале.
