В России термин «анекдот» появился в XIX веке, и к современному понятию он имеет весьма опосредованное отношение. Исторически это малый жанр мемуарной прозы, который хоть и имел некоторые фольклорные черты, но основной формой его существования были письменные или печатные сборники. Анекдоты современного типа на сайте – жанр преимущественно городского фольклора, небольшой рассказ с неожиданной смешной концовкой – пуантом. Механизмы появления современного анекдота для исследователей не вполне очевидны, ясно лишь, что несколько жанров двигались навстречу друг другу – исторический анекдот и фольклорные формы, такие как прибаутка, притча, байка, сказка. Как мне кажется, традиция еврейского анекдота повлияла на формирование советского. Это отчасти подтверждается тем, что взрыв появления новых анекдотов приходится на первые послереволюционные годы, когда была отменена черта оседлости и произошла своеобразная инфильтрация двух фольклорных традиций.
Появление анекдота современного типа многие исследователи относят ко второй половине XIX века, но все-таки он принадлежит веку двадцатому. Окончательное становление жанра произошло уже после революции. Причина этого, по моему мнению, заключается в том, что новая советская власть была ориентирована на унификацию политического быта в стране, соответственно, все источники информации кормили население одинаково структурированной информацией, все было пронизано довольно близкими политическими сюжетами, что и послужило хорошей средой для распространения анекдотов – и именно на политическую тему. В свои первые десять лет советская власть достаточно нейтрально относилась к этому жанру, продолжали издаваться сборники анекдотов, правда, политических там не было.
В конце 1920-х годов в истории анекдота происходит некоторый перелом. Причина его неизвестна, потому что нет никаких документов, свидетельствующих об изменении политики государства в отношении анекдотчиков. Но весной 1929 года в дневнике одного москвича фиксируется слух о том, что ГПУ распорядилось преследовать анекдоты, задевающие советскую власть. Если в 1920-е годы люди записывали их в дневники, то в 1930-е количество фиксаций стремительно уменьшилось. Рассказывание анекдотов подпадало под пункт 10 легендарной 58-й политической статьи, по которой было осуждено большинство репрессированных в советское время, «Пропаганда или агитация, направленная на свержение советской власти». Я думаю, что подсчитать, сколько людей пострадало именно за анекдоты, практически невозможно из-за нечеткости формулировок в судебных делах.
В начале 1930-х годов власть преимущественно интересовалась гражданами, исполнявшими политические частушки или песни антисоветского содержания. Как мне представляется, это следует трактовать в контексте коллективизации, раскулачивания, к тому же частушка и песня – это жанры, подразумевающие коллективное исполнение. Со второй половины 1930-х годов, судя по книгам памяти, государство начинает заниматься и анекдотчиками. Но это не останавливает развитие жанра.
