Кино-СССР.НЕТ
МЕНЮ
kino-cccp.net
Кино-СССР.НЕТ

История кино

Под девизом романа

Под девизом романа
Люблю Каверина. И знаю, что в этом чувстве к писателю я не одинок. Его романы — робинзонады и исповеди героев — прочитываются от корки до корки даже торопливыми людьми, не слишком охочими до обстоятельных жизнеописаний.

«Я был и остался писателем сюжетным...» — сказал о себе Каверин. В сюжетах его книг — превратности судеб, мозаика разномасштабных событий, верность, и предательство, и, конечно, любовь, и трудный, но упорный путь героя, избравшего девизом: бороться и искать, найти и не сдаваться.

Роман «Открытая книга» мог бы иметь оттиснутый затейливыми литерами подзаголовок: «Жизнь и удивительные приключения Татьяны Петровны Власенковой, провинциальной девчонки, ввергнутой в круговорот треволнений, но выстоявшей и победившей, ставшей крупным микробиологом, автором замечательного открытия, о чем, как и о многих делах и случаях, радостных и печальных, и о многих людях, очень хороших, так себе и совсем плохих, рассказано без утайки ею самой».

Создать на основе этого романа фильм — заманчивая задача. Активная и целеустремленная героиня, запоминающиеся лица из ее пестрого окружения, калейдоскоп событий, игра фактур, запечатлевших смену времен,— здесь все кажется зрелищным, кинематографичным.

Кинорежиссер Владимир Фетин прокладывал к экрану свой маршрут — это его право, здесь он капитан. Скажем, в фильме бегло показана провинциальная Россия эпохи революции и гражданской войны, почти нет Ленинграда двадцатых годов, Москвы тридцатых,— значит, таков замысел режиссера, не обязанного во всем следовать за писателем. Отказ от широкой исторической панорамы может быть обусловлен стремлением сосредоточить внимание кинозрителей на одной личности, на одной судьбе.

Не случайно же опять-таки в отличие от романа, где события излагаются в хронологической последовательности, киноповествование выстроено на приеме ретроспекции — как взгляд героини в прошлое, как вспышки разбуженной памяти.

Надо бы сказать, что именно ретроспекция, манерная и утомительная в длинной двухсерийной картине, надламывает повествование, утомляет сбивчивостью... Не буду, однако, задерживаться на профессиональных просчетах постановщика фильма.

Главное — было бы что вспомнить Татьяне Петровне. А ей разное приходит на ум: и жаркая банька в глухой деревне и жаркие споры в кабинете наркома здравоохранения. Она бы, может, и рада была безраздельно предаться воспоминаниям, приличествующим ее ученому званию. Но наука не избавила ее от бремени человеческих страстей.

Автор романа держался того же принципа: ничто человеческое не было чуждо Власенковой. Его искренне занимали все стороны бытия героини. Режиссер касается тех же сторон ради занимательности, эффекта ради. А ведь зрителя привлекла бы и судьба затворника в науке. Жизнь Власенковой в романе вызывает интерес вовсе не потому, что дразнит любопытство «личными подробностями».

Иное волновало. Кто они — многотысячное ученое племя, рожденное нашим веком? Кто мы — откуда у нас неутоленная жажда познания? Какая сила ведет нас сквозь заблуждения юности, не оберегая от временных увлечений, но помогая справиться с собственными ошибками и одолеть зло, по крайней мере в себе? Роман Вениамина Каверина ставил эти вопросы. «Открытая книга» была художественным исследованием пытливой натуры или, как говорили в старину, алчущей души — в этом суть. И науке отводилось в романе видное, важнейшее место, чтобы мы могли понять, что творится в душе Татьяны Власенковой, и убеждались, что по складу характера быть ей ученым. В романе доктор Власенкова привлекала симпатии цельностью натуры, в фильме поубавилось цельности, героиня то и дело попадает в плен случайных обстоятельств, житейской суеты. Экран соблазнил режиссера лишь возможностью эффектно продемонстрировать удачное завершение научной работы. Нам выдают результаты, они впечатляют, однако не учат и к размышлениям не влекут.

Есть, например, в романе небольшой эпизод, рассказывающий о том, как Татьяна Петровна Власенкова испытала лизоцим — вещество, убивающее микробов, в качестве консерванта зернистой икры и добилась успеха. И есть там же, в романе, существенное замечание доктора Власенковой: «Мне не хочется, чтобы у читателя создалось впечатление, что консервация зернистой икры была одной из основных задач моей жизни, вот почему я не стану подробно рассказывать об этой работе».

Режиссер не внял предостережению. Развернул эпизод в большую сцену. На экране разыгрывается победный финал столкновения науки с кустарным промыслом. Но итог состязания предопределен. А вывод, подсказанный репликой «Наука— большое дело», пустоват по нынешним временам.

У Каверина, как ни кратко изложена эта история, читатель получал вполне доброкачественную научную информацию. Мы знакомились с кругом повседневных дел героини, с логикой и эмоциями ученого; на это был направлен читательский и мог быть направлен зрительский интерес. Наверное, такую цель ставил перед собой и фильм. Но почему же тогда, подчиняя себе сюжет, подолгу интригует на экране антипод Татьяны—Глафира-разлучница? Ее козни, запоздалое раскаяние, символическая погибель (контраст Татьяне) обходятся нам дорого — отнимают время и внимание. Л. Гурченко играет Глафиру отлично. К слову сказать, последние работы актрисы в кино все полнее раскрывают диапазон ее большого дарования. Но на усредненно-бытовом фоне этой картины соперница Татьяны выглядит неправдоподобно.

В. Стржельчику досталась роль профессора Крамова, коварного врага доктора Власенковой. Артист создал характер такой выразительности, будто срисовал с натуры, со знакомого лица. Но перед нами—«мужской вариант» той же Глафиры. Крамов — ученый-злодей, в противоположность героине, дальше двигаться нам некуда. Мы в тупике прописных истин и можем лишь вздохнуть: какие, оказывается, разные бывают ученые... В фильме заняты хорошие актеры — Л. Чурсина, В. Дворжецкий, А. Демьяненко, Л. Дуров. Но актерский ансамбль нельзя сложить вне единого образного строя и без общей идеи. Досаднее всего, что не повезло в фильме доктору Власенковой. Ее девизом стало бороться и не сдаваться, найти, но... не искать. Борется Власенкова в основном с Крамовым, успешно отбивается от его систематических атак. Но что отстаивал Крамов—неизвестно. За борьбой, за сумятицей не понять толком, чем же занята Власенкова-ученый. Хотелось бы знать...

Несколько лет назад в одной любопытной телевизионной передаче сошлись и заспорили писатели, связавшие свое творчество с миром науки. Помнится, Д. Данин говорил в тот раз, что научно-художественной прозе даже не очень нужен герой. Всеобщий нынешний интерес к науке может быть удовлетворен произведениями, которые обходятся без традиционных персонажей. Сама наука—главное действующее лицо такой литературы. (Позднее Данин написал прекрасные книги, героями которых были Бор и Резерфорд.)

Тогда ему возражал А. Шаров, сторонник противоположной точки зрения. Но и он полагал, что рассказ о человеке может вместить немалую долю научных знаний. Мнения телезрителей, наверное, разделились. А в главном мы все, пожалуй, сойдемся: современная наука и современный ученый — это сегодня интересно и нужно.

Роман Каверина в этом споре не участвует. «Открытой книге» быть и оставаться увлекательным повествованием, в котором рассказ об ученом, о научном открытии отражает наши читательские потребности недавнего времени, отчасти изменившиеся за последние годы, отчасти неизменные. Но не имеет смысла в фильме, поставленном сегодня, игнорировать очевидные перемены в общественном сознании, не учитывать нынешнее пристальное внимание к людям науки.

А. Мухин
«Советский экран» № 18, 1974 год
Просмотров: 2034
Рейтинг: 2
Мы рады вашим отзывам, сейчас: 0
Имя *:
Email *: