Когда прочитал в титрах имена Виктора Степанова и Бориса Невзорова, настроился на серьезный лад. А тут еще многообещающая экзотика и почти эксклюзив: как–никак совместный проект СССР с едва ли не самой закрытой, в том числе культурно, КНДР. Ждал эффектов эстетических, а на поверку – чисто физические. Трюкачество, одним словом.
Фильм не столько о спасении русских матросов, сколько о модных в начале 1990-х восточных единоборствах. Собственно, и Корея присовокуплена к сценарию ради тематической пропаганды, в данном случае, тхеквондо.
Ввиду чего развитие характеров и всего прочего идет на битых-перебитых ходулях. В целом же, снято хоть и без претензий на интеллектуальные изыски, но, во всяком случае, не так безвкусно, бездуховно и безбашенно, как сделали бы сейчас.
Короче, пятеро русских с погибшего военного корабля (время 1905 год: разгар русско-японской войны) через корейские дебри прорываются на Родину. И не просто пятеро - каждый даже сугубо фактурно обличает определенный социально-психический тип. Если офицер, так дворянин, а отсюда: чистенький мундир при фуражке, белоснежный воротничок с непременным галстуком. «Белая кость. Голубая кровь» и, понятно, неизменно корректен и спокоен. Далее. Корабельный батюшка (В. Степанов): особой духовности не излучает и при нужде лупит тутошнюю супостатную мелкоту дедовским макаром – кулачищем да орясиной. Какое еще вам тхеквондо против лома? Отличительная форма отца Федора – ряса и крест.
А вот вечному помору по фамилии Никулин (Б. Невзоров) без бушлата поверх тельника ну никак. Зато раненный матрос, явно из глухой деревни, по-крестьянски рассупонен, даже тельник показательно перепачкан и исклочен. Самый юный матросик заметно пролетаризирован (читай: прогрессивен), подтянут и справен, да и по части восточных единоборств схватчивее остального славянства…
В общем, ничего сногсшибательного в плане каких-либо откровений для искусства кино или там идеологии, истории, психологии, этнографии, поскольку даже хорошие корейцы со скверными японцами, в принципе, на одно лицо. Скажу больше, и у верховного японца – главаря банды расхитителей гробниц – внешность того самурая, что пятилетку спустя переколбасил бригаду омоновских полканов у Дм. Астрахана («Все будет хорошо»).
Стоит ли говорить, что потрясенные благородством и добросердечием русских, корейцы заключают с ними «пакт вечной дружбы»? И это, собственно, не далеко от исторической истины.
В продолжение о хорошем радует и то, что наши показаны без налета теперешнего преклонения перед непобедимостью восточных бойцов. Все ихние премудрые приемчики нам ведь, как слону скакалка. А как еще, когда в общей дружине былинно спелись степановские Ермак-Ломоносов с невзоровскими кормщиком Рябовым - князем Всеславом? Если же без иронии, и в этом есть сермяжная правда: у русских боевой стиль был дай боже. Именно поэтому наш с морды и не самый грозный солдат побивал врукопашную любого неприятеля. Не исключая японского. По штыку русский воин был подюжистей шведа и пруса, поляка и француза, крымца и турка… Без уникальных физических нацприемов просто не могло быть немыслимых побед Суворова «не числом, а уменьем».
А вот корейской армии в Новое время великой военной историей хвастать не приходится, опять же сравнительно с такими державами как Франция, Россия, Англия, Германия, Австрия, Турция. Средневековье не в счет, а война с американцами на рубеже 1940-1950-х лишь иллюстрирует ту аксиому, что в союзе с Советским Союзом даже самая маленькая страна способна творить чудеса воинской доблести!
Это только в кино корейцы, японцы и китайцы за пять секунд десятерых вырубают. В реальности же, по большей части, это делали русские. Причем, не в одиночку, а купно – под «Ура» громили кратно превосходящего врага…
В какой-то степени «Берег спасения» - военная вариация, этакая парафраза на тему «Земли Санникова»: с русскими путешественниками, поневоле, но революционно вторгающимися в чужой уклад. С клановыми японо-корейскими разборками. С недоверчивыми шаманами и прекрасными туземками, «постигшими» все даны мордобоя.
Не откажешь фильму и в ненахрапистом великоросском патриотизме персонажей, отчего он и не перегибается в горб шовинистического высокомерия перед «инородцами».
В общем, смотреть можно, и это даже лучше, чем конвейерная фабрикация того же рода хотя бы потому, что северным корейцам свойствен более натуральный, сдержанный и «человечный» реализм (соц. реализм как-никак!) в живописании такого спорного жанра искусства, как восточные единоборства…
Владимир Плотников
Май 2008 года
