Есть оргии, есть наркотические галлюцинации, есть самоубийства... Трагедии нет.
Если бы мне пришлось делать рекламный ролик к этому фильму, с заданием я бы справился без труда. Каждый почти эпизод так и просится в «Киноафишу».
Вот мои наметки к сценарию рекламного ролика.
На трибунах громадного стадиона разыгрывается видеоклип по вечно новой песенке «С утра побрился и галстук новый в горошек синий я надел...». Затем музыка Цфасмана сменяется рок-композициями Сергея Курехина (его имя, а также имя И. Сукачева с руководимой им «Бригадой С» надо непременно обозначить в титрах), в сопровождении которых главный герой, 19-летний студент Витя, и его Отец, одетые в импортную спортивную форму, плавно бегут на фоне красивой-красивой панорамы Москвы.
Борис Хмельницкий, Татьяна Лаврова, Валентин Никулин, Альберт Филозов, Виталий Шаповалов и другие популярные актеры, а также сам режиссер и сценарист Савва Яковлевич Кулиш изображают гостей на дне рождения Отца. В хорошо обставленной квартире, за богато накрытым столом они, перебивая друг друга, вспоминают школьную юность, буги-вуги, Мещанскую улицу, процесс над «врачами-вредителями», смерть Сталина и пр. Повспоминав от души, принимаются петь того же Цфасмана (причем хорошо поют, долго, от начала до конца).
Отец на скамье подсудимых. Витя бежит прочь от здания суда, чудом не попадает под машину — его спасает молодой человек интеллигентного вида. Под музыку Курехина в той же богато обставленной квартире молодой человек теряет интеллигентный вид, сбрив всю свою растительность, даже брови... А затем со словами «перемена имен освобождает кору от затвержденных с детства рефлексов, дает предварительную степень свободы...» принимается совращать Витю, его сводную сестричку Лену и его друга Генриха посредством наркотиков...
Тут автору рекламного ролика приходится трудно, поскольку сцены оргий, наркотических галлюцинаций и «ломки» (вплоть до самопроизвольного, извините, мочеиспускания) поставлены с таким невиданным в нашем кино размахом, что, право, даже не знаешь, на чем остановить выбор. Можно ограничиться тем, как Кассиуса (так зовут совратителя, прятавшего свою гнусную суть за благообразной личиной) всем дружным наркоколлективом омывают в ванне, и тем, как в некогда уютную, а ныне разгромленную квартиру является черная, если не ошибаюсь, лошадь... Ну и не без секса, конечно.
Два финальных эпизода будут связаны с автомобилями. Сначала Витя разбивает машину (и самого себя) лобовым ударом о стойку моста, а затем его Отец, поджигая сотенную купюру, сует ее в горловину автомобильного бензобака... Взрыв! Пламя! И надпись: «Спешите видеть картину Саввы Кулиша «Трагедия в стиле рок»!
Ролик получился вполне качественный. Моей особой заслуги тут, правда, нет: взял только то, что было в фильме. А от многого, к сожалению, пришлось отказаться. Нет Бабушки, которая страшно переживает за внука, который попал в руки наркодьявола Кассиуса, который специально совращает Витю, дабы завладеть деньгами Отца, который сел на три года именно за связь с мафией. Нет знаменитой рок-звезды Олега Гаркуши (а он наряду с Игорем Сукачевым тоже мелькает в кадре). Нет эпизода, способного объяснить даже неразумным пятиклашкам, что, разбив ампулу в ладони, можно легко «словить кайф». И очень мне жаль, что не уместились в рекламном ролике умные слова и мудрые мысли, изрекаемые по ходу героями, особенно Витей, чья манера и дикция удивительно напоминают популярного ведущего «Утренней почты»; с мудрым юмором, так свойственным элегантному Ю. Николаеву, говорит Витя (еще не став, правда, наркоманом), например, такое: «Рок— это воздух времени». Или делится еще одним откровением: «Как река весной ищет новое русло, так и мы ищем свои пути...»
Словом, после моего рекламного ролика народ на картину повалит валом. Впрочем, и без меня, думаю, «Трагедия в стиле рок» соберет кассу. Во всяком случае, прокатчики настаивают на таком своем прогнозе. От всей души желаю создателям фильма материальных льгот от удачного проката, однако хотел бы внести некоторую ясность в определение жанра. Неискушенный зритель, прочитав название, подумает, что перед ним и впрямь трагедия. Но это не совсем так. Трагедия все же предполагает, помимо крови, убийств, насилия (которых тут, как вы могли понять, предостаточно), некоторое, если хотите, философское обобщение, тот воздух вечности, который и не позволяет стереться в памяти «Антигоне» или, скажем, «Гамлету». То же, что остается после этой картины, я бы выразил, например, следующим призывом: «Дети и юноши! Ходите по улицам с осторожностью! Не заводите знакомств пусть с симпатичными, но незнакомыми молодыми мужчинами!» Впрочем, нет, этим лозунгом не исчерпать смысла фильма, он ведь обращен и к старшему поколению, поэтому предлагаю еще одно резюме: «Бабушки! Даже если ваши внуки кричат вам: «Старая карга, убирайся отсюда!» — не покидайте квартиру: за время вашего отсутствия ее превратят в притон!»
Вот теперь, кажется, все. Мысли актуальные, советы своевременные. Но на трагедию они, согласитесь, не тянут.
Свою роковую роль в «Трагедии в стиле рок» сыграла приблизительность, принимаемая зачастую за истину. Обмануться так соблазнительно — мы еженедельно смотрим «Взгляд», не можем оторваться от документального кино из серии «неочернуха», поглощаем газетную информацию, и вот нам уже кажется, что это и есть знание жизни. А она, информация, лишь импульс, требующий (если речь идет об игровом кинематографе) художественного осмысления. Рискую показаться банальным, но драматургия, сюжет, характеры — без всего этого обойтись нельзя, если делается заявка на трагедию.
Здесь же ее, скажем прямо, нет. А если и есть, то пригодна она скорее для балетного либретто; там, на паркете, хореограф общается с нами языком символов, разгадать которые помогает наше всеобщее знание жизни: этот жест — любовь, эта поза — зло, а эта— добродетель... Невелика, в общем, премудрость.
Но в фильме останется, к сожалению, немало неясного.
Про сегодняшнюю жизнь, про отцов и про детей — про все про это мало что может сказать тот набор аттракционов, которые сценарист С. Кулиш нанизывает один на другой с единственной, кажется, целью — завладеть вниманием зрителя с помощью экстремальных фигур нашего бытия, с помощью ситуаций, выходящих из-под спуда многолетних табу. Но оттого, что сценарист узнал молодежное словечко «заморочки», его (а также мое, зрительское) представление о молодежи не перестало быть приблизительным. И оттого, что безудержно переигрывающие популярные артисты, изображая «шестидесятников» (друзей юности Отца), «ностальгируют» о некогда запрещенных джазе и саксофоне, их (а точнее— сценариста) приблизительные слова не рождают характеров. А уж когда видишь в этой компании Альберта Филозова, трудно отрешиться от сравнения со «Взрослой дочерью молодого человека»: все вроде так, как в знаменитом спектакле Виктора Славкина и Анатолия Васильева, но именно что вроде.
Что же касается миллионных доходов от фильма, предрекаемых прокатчиками, позволю себе все же усомниться: приблизительность отпугнет самых активных зрителей — молодежь. Вряд ли ее прельстит нормативность нравоучений, пришедшая в фильм из времен, такое ощущение. «Судьбы барабанщика» и «Васька Трубачева». Как и в этих книжках, ломавших характер не только моего, но и других поколений, в «Трагедии...» с умилением и восторгом смотрят на румяных и аккуратных пареньков и девчат и с осуждением — на тех, кто не моет руки перед едой. А ведь Мишка Квакин совсем не так уж и плох, как хотели нас убедить в этом строгие учительницы. И разве не он. Квакин. ернически подмигивает нам сегодня из песен «Бригады С»? Поэтому, я думаю, молодые зрители вряд ли простят взрослым дядям достаточно вольное обращение с роком и, в частности с любимой «Бригадой С», которая вынуждена, по воле автора, иллюстрировать степень развратного падения героев (эпизод в дискотеке). Опять, в который, уже раз, дидактический перст указывает зрителю: там, где рок, там пороки.
Я бы, например, будь помоложе, не простил.
Борис Берман
"Советский экран" № 11, 1989 год
