Такси... Взгляд наш привычно спотыкается о зелено-желтые щиты, призывающие отдать предпочтение именно этому виду городского транспорта, который и быстро и своевременно... Как говорится, «в любую сторону твоей души»...
Быть может, именно такая вот все-проникеемость таксомотора в нашу городскую жизнь и послужила поводом к созданию фильма, где главный герой —шофер, а многое из того, что происходит на экране, замкнуто в тесную кубатуру автомобиля.
Владимир Кунин написал роль специально для Николая Крючкова. Обаяние актера, подкрепленное мудростью лет, прожитых в кинематографе, и в самом деле располагало к созданию образа нашего, столичного «товарища такси», рождая смутные воспоминания о давней французской ленте с Мишелем Симоном.
Герой фильма немало повидал на своем веку, жизнь его изрядно потрепала, всякое было в ней: и война, и смерть жены, и поздняя любовь. Однако негромкую свою судьбу сумел он принять и прожить в чистоте и достоинстве. Червь равнодушия не коснулся его души, не выработался у него иммунитет к людским страданиям и радостям. Вот таким обаятельным, располагающим к себе сразу же предстает на экране «товарищ такси», которого и по имени-отчеству никто не величает, а все больше по-домашнему, по-сыновнему — Батя. И все же фильм режиссера Владимира Рогового «Горожане», несмотря на постоянное вроде бы участие одного героя во всех эпизодах, несмотря на бесспорное его командирство на экране, фильм этот не о судьбе шофера. Точнее, не только о ней.
Главный герой — город. Москва. Ее улицы, перенаселенные машинами. Будничная деловитость ее забот. Москва, лишенная парадной приподнятости туристических маршрутов, набегающая на нас сквозь лобовое стекло такси, отраженная в глазах многих и многих людей, с которыми волею профессии встречается Батя ежедневно, ежечасно.
Мимолетность, незапланированность встреч — в характере большого города. А авторы фильма, видимо, и хотели исследовать московский характер. Они населили экран людьми достаточно разными — симпатичными и не очень, хорошими и плохими, назвали свой фильм «Горожане» и заявили тем самым, что из этих, часто контрастных в своих проявлениях характеров складывается единый образ. Образ сегодняшнего города.
Ситуация, предложенная в фильме, не придумана. Она подсказана самим опытом городской жизни: зеленый огонек манит к себе, обещает широкий круг знакомств, сиюминутность открытий, лимитированных чуть слышным пощелкиванием включенного таксометра.
И вот, значит, едет по Москве такси. И мы тоже едем. Из полутора часов примерно час — на колесах. Счетчик включен и для нас. Кого же встречаем мы в пути?
Симпатичные девушки, тараторящие о защите диссертации, о модах и о ценах на французские духи. Симпатичный генерал с не очень симпатичным сыном-солдатом, который никак не может взять в толк, почему, собственно, ему нужно при таком заслуженном папе терять два года на воинскую службу. Довольно пошлый парень, грубо пристающий к своей юной подруге. Полярник, приехавший в отпуск после двухлетней зимовки, не знающий, чем бы занять себя, с кем и как прокутить заработанные им деньги. Пожилая иностранка русского происхождения, везущая букет роз к могиле Чехова на Новодевичье кладбище. Супружеская пара, опаздывающая на теплоход: он — чуть ли не министр, она — вполне тривиальная женщина, мещанка, не устающая пилить своего мужа. Заправщик на бензоколонке, когда-то работавший сменщиком у Бати, да чего-то там натворивший по «пьяной лавочке», отсидевший за это срок. Доктор-кардиолог, решающий проблему покупки автомобиля. И, наконец, снова юноша с девушкой, на сей раз молодожены...
Мы едва успеваем присмотреться к лицам, как уже нужно прощаться. Адаптация в подобной ситуации почти невозможна. И авторы понимают это. Набрасывая эскизы портретов, они почти не смешивают краски: хороший, он и есть хороший, а не очень хороший — плохой. Получается что-то схожее с химическими опытами, в которых катализатором реакции является
скорость, а роль лакмусовой бумажки берет на себя герой Крючкова, моментально осуждающий зло и моментально приветствующий добро. Не нужно гадать, что хорошо, что плохо: мы читаем это в глазах актера, слышим в его голосе.
Нам хочется верить Николаю Крючкову. Он симпатичен нам еще по воспоминаниям, и мы, вольно или невольно, додумываем его биографию по образам прошлых лет, обживая их в новых декорациях.
Шофер такси — хороший и добрый. В те минуты, когда не крутит он баранку, не колесит по московским улицам, видим мы его и любящим отцом и радеющим за народное дело производственником. Не кичится он своими фронтовыми и трудовыми доблестями, хотя немало их в его послужном списке. Не старается противопоставить себя молодым, скорее наоборот: хочет понять молодежь, защитить ее от многих, часто несправедливых нападок. И Москву он любит. И на каждом углу ее улиц, площадей чуть ли не у каждого светофора встречает добрых знакомых и друзей: и милиционеры тут, и прохожие, и шофер троллейбуса, старый его фронтовой товарищ. И в таксопарке уважают его за честный и непримиримый характер, за то, что может, не боясь, без оглядки сказать в глаза правду любому человеку, будь это свой брат шофер или довольно скользкий и неприятный начальник колонны Фофанов. И дом у него, как говорится, полная чаша. Разве что личная жизнь не совсем сложилась, как-то не хватает ему смелости признаться дочери в своей поздней любви, робеет он, боится обидеть память жены, умершей одиннадцать лет назад. Но и эту свою робость он в конце концов преодолевает...
Занявшись пересказом сюжетных коллизий фильма «Горожане», я невольно ловлю себя на том, что по идее все они вполне жизненны, вполне современны. Но... приблизительны.
Полтора часа мы вроде бы прожили в атмосфере будничной и, хлопотной, привычной большинству из нас и потому вряд ли кого оставляющей равнодушным. Влекущей к сопереживанию и соучастию. А сопереживание оказалось прерывистым, соучастие — мимолетным.
В чем же дело? Почему пропорции зрительских ассоциаций оказались смещенными в сторону наблюдения жизни, поверхностного и заданного?
в искусстве масштаб участия никоим образом не сродни объятию необъятного. Он подразумевает пристальность взгляда, проникновение в суть, верность правде и неторопливость. Авторы фильма «Горожане» слишком спешили насытить картину новыми и новыми эпизодами, знакомствами, лицами, сказать обо всем понемногу, часто — лишь бы сказать! Прибегнув к услугам самого быстрого вида городского транспорта — такси, они как бы позабыли о том, что скорость на улицах города ограничена шестьюдесятью километрами в час. И гнали вперед, нарушая правила. Вот почему многое из того, что промелькнуло перед нами на экране, так и не обрело конкретности, точности, глубины.
Александр Марьямов
"Советский экран" № 21, ноябрь 1975 года
