Цепкая штука память. Если книга хороша, если автор повести или романа закрепил на бумаге «души изменчивой приметы» с такою верностью натуре, что они остались перед глазами, «как живые», трудно, очень трудно, вновь встречаясь с полюбившимися нам героями на сцене или на экране, удержаться от ассоциаций и аналогий. Мы хвалим фильмы за бережное отношение к литературному первоисточнику, порицаем за небрежность, за опасную легкость в обращении с материалом, за иллюстративность. И только в тех случаях, когда художник, смело оторвавшись от книги, которая дала жизнь его фильму, предлагает свое, оригинальное кинематографическое решение, такие аналогии оказываются излишними. Одно произведение обретает независимое от другого существование. И каждое надо судить по своим художническим законам.
Ну а к какому роду экранизаций отнести фильм «До свидания, мальчики», снятый по повести Бориса Балтера? Что это? Бледный отблеск книги? Или же вполне оригинальное, самостоятельное произведение? Проверим свои впечатления, сначала не сравнивая картину с повестью. Ведь среди зрителей, которые увидят фильм, многие наверняка не читали повести и познакомятся с ее героями в кино.
Великолепно снятые вступительные кадры подсказывают внутреннюю музыкальную тему фильма. Щедрое южное солнце. Щедрое, во всю ширину экрана, море. Белый теплоход на горизонте. Трое загорелых мальчишек вскарабкались на бакен посреди безбрежных вод. Вот разом бросились в воду, плывут размашисто, весело. Даже зависть берет! Благодаря искусным съемкам главного оператора Левана Пааташвили мы видим прозрачную толщу моря, насквозь просвеченную солнцем, и ещё острее ощущаем, как радостно им, наверное, сейчас кувыркаться в волнах. А вот молодые, счастливые, неразлучные, они идут по улицам родного южного городка, оживленно обсуждая фильм «Юность Максима».
Это хорошо увидено режиссером и оператором. Увидено поэтически людьми, которые, быть может, припомнили собственную юность и все хорошее, что было в юности,— солнце, дружбу, любовь. И где это было, на каких широтах — на побережье Черного моря, в среднерусской полосе или же в каком-либо другом географическом районе,— не имеет существенного значения.
Впрочем, в фильме «До свидания, мальчики» герои неотделимы от своего маленького городка с золотым песчаным пляжем, приморским бульваром, штормовым или спокойным морем, яхтами, которые они сработали собственными руками. Здесь они стали храбрыми «морскими мальчишками». Здесь смолоду научились ценить дружбу, любовь, товарищество. Здесь мечтали стать врачами, геологами, учителями. Но жизнь распорядилась их судьбой по-другому. Вместо мирных профессий пришлось ребятам выбрать военные.
Тут пора, наверное, напомнить, что действие происходит около тридцати лет назад, в канун Отечественной войны. Вот почему светлое и горькое, радостное и грозное идет в этом фильме все время об руку. Слова и поступки вольно или невольно освещаются драматическим светом вплотную надвинувшихся событий, предощущением близких разлук, расставаний, смертей, суровых жизненных невзгод. Быть может, потому нас так глубоко трогают многие лирические сцены, пусть даже простые и безыскусные, что время сообщило им глубину и перспективу. Ведь, обращаясь к судьбам своих героев с высоты уже прожитых лет, авторы видят неизмеримо больше, чем мальчики, только-только вступающие в жизнь. Мальчики любят своих подруг, строят планы на будущее, а мы уже знаем, кто из троих не вернется с фронта и кто погибнет, невинно оклеветанный. Еще живет обычной мирной жизнью курортный город на Черном море, а в фашистской Германии фюрер уже принимает парад гитлерюгенда. Уже выбивают воинственную дробь барабаны, и своими тяжелыми сапогами топчут землю фашистские солдаты, которые скоро дойдут до Крыма... Кадры предвоенной и военной хроники на протяжении фильма не раз будут вторгаться в действие. Сам по себе этот прием не нов. Такую хронику мы видели вмонтированной во многие военные фильмы. Но и в лирической, «камерной» картине такой сплав тоже оказался прочным. Расширились границы рассказа, нагляднее стали кричащие контрасты войны и мира. Судьбы человека теснее связались с судьбами человечества. Самый дух повести Б. Балтера, ее благородную гуманную идею—и здесь я уже не смогу обойтись без прямых аналогий с книгой — режиссер М. Калик верно почувствовал и оригинально выразил именно языком кино, взяв себе в союзники документальную хронику.
А что сказать о героях фильма? В них привлекают и молодость, и честность, и прямота, и высокоразвитое чувство гражданского долга, и глубокое убеждение, что разумный мир, единственно достойный человека, воплощен в стране, в которой они родились и живут. В отличие от бездумных юнцов и девиц из многих так называемых лирических картин, кому внешнее обаяние, типажность призваны возместить отсутствие характера, а заодно и отсутствие мыслей, герои фильма «До свидания, мальчики» имеют и судьбы, и биографии, и характеры.
И все-таки по сравнению с повестью ох как много, до обидного много они утратили! Эти потери ощущаешь, когда прослеживаешь взаимоотношения старших и младших, родителей и подростков, в особенности старой коммунистки Надежды Александровны Беловой и ее сына Володи, да и ребят друг с другом тоже. Некоторые сцены легко вставлены в картину и, к сожалению, столь же легко, без ущерба для сюжета могут быть вынуты. Например, отлично разыгранный, почти эстрадный номер в парикмахерской Тартаковского или же эпизод в винном погребке Попандопуло, где матрос Баулин угощает трех друзей вином, а его приятель с каботажного баркаса провозглашает загадочный тост: «Чтоб они они сдохли!» В повести такие эпизоды прочно стянуты в единый узел и для понимания характеров героев имеют самое существенное значение. Есть своя житейская мудрость в речах бывшего красного кавалериста, парикмахера Тартаковского. Ведь он не просто ведет «смешной» разговор со своими юными клиентами, он как бы устраивает подрастающему поколению проверку, экзамен. А в фильме это начисто пропадает. Тот же суровый матросский тост «Чтоб они сдохли!» герои повести потом не раз повторят, адресуя его всем, кто мешает людям жить и трудиться,— к проходимцу-жестянщику, к любителям легких заработков и легкой, бездумной жизни. В этом пусть еще наивно, по-мальчишески, но уже выразилась определенная позиция, отношение людей принципиальных, честных, выбирающих для себя в жизни только прямые дороги, ко всякой беспринципности и бесчестью. Я говорю здесь как будто лишь об упущенных деталях. Кое-кому они могут даже показаться несущественными. Однако именно такие детали помогают прояснить суть дела, безошибочно угадать, как поведут себя герои в сложных испытаниях.
Естественно, конечно, что если в малом и на первый взгляд несущественном, а где-то в большом, серьезном исчезает драматический подтекст повести, то мельчатся, бледнеют характеры самих героев — Володи (Е. Стеблов), Саши (Н. Досталь), Витьки (М. Кононов). Но особенно не повезло в этом фильме Кате и Жене, школьным подружкам Вити и Сашки. Всегда приятно увидеть на экране милые, юношеские лица, доверчиво предоставленные в распоряжение кинообъектива. Одного этого еще недостаточно. Оператор не может заменить режиссера. А исполнительницам ролей Кати и Жени (актрисам А. Родионовой и В. Федоровой) в фильме делать, по существу, нечего.
Даже Инка, рыжеволосая Инка (Н. Богунова), боль и радость Володи Белова, которая с такой завидной осязаемостью описана в повести Балтера, на экране многое потеряла. Ее отношения с Володей лишились второго плана, глубокого и сложного подтекста. В кино все на поверхности бесхитростно-просто: первая любовь и первая разлука. Но в повести рассказчик не просто вспоминает события минувших дней и отношения Володи с Инкой,— они обогащены у него всем опытом взрослого, много пережившего человека, сквозь дымку времени портрет Инки по-прежнему кажется ему трогательным и поэтическим, он понимает еще и многое другое. Ведь не только в том, что, уезжая по комсомольской путевке в военное училище, Володя разлучается со своей Инкой, разлучается навсегда, потому что впереди его ожидают фронт, война. Мысленно Инка распростилась с Володей гораздо раньше, чем поцеловала его в последний раз. Внутренне она уже оказалась от него далеко-далеко, хотя Володя был еще здесь, рядом с Инкой. Духовный мир Володи во всей чистоте, во всем благородстве его помысла по-прежнему открыт взгляду читателя. А Инкиной души коснулось что-то мещанское, пошлое. Еще и поэтому разлука неизбежна, хотя рыжая Инка навсегда останется в памяти Володи, как светлое воспоминание о первой любви. Сыграть такую Инку, такой сложный и неожиданный характер, такое развитие отношений и их глубокий подтекст кажется мне куда интересней.
М. Калик умеет эмоционально, свежим взглядом смотреть на мир, уловить минутное настроение, с мягким юмором передать приметы быта тридцатилетней давности, изображая пеструю жизнь маленького курортного городка в разгар летнего сезона. Он, наконец, проявляет настоящую зоркость, подключая в лирическое повествование хроникальные кадры военных лет. Но как психолог, как исследователь характеров, еще не сложившихся, не оформившихся, и в то же время характеров интересных, серьезных, одновременно открытых и угловатых он проявляет куда большую робость и осторожность. Мне очень нравятся в фильме живописные, полные лукавого юмора «моментальные» портретные зарисовки жизнерадостного владельца винного погребка Попандопуло, тощего фотографа и толстой дамы на пляже, аккомпаниаторши Джона Данкера и многих других. Но как зритель я бы простил режиссеру исчезновение любой из этих второстепенных и третьестепенных фигур во имя более углубленного изображения портретов главных героев.
До некоторой степени я могу считать себя ровесником героев нового фильма. Может быть, поэтому я пристрастнее других зрителей оцениваю и этот фильм и работу М. Калика, чье дарование высоко ценю. Но даже если встать выше «личного», чувство обиды за героев фильма останется. «До свидания, мальчики» — название точное: мальчики становятся взрослыми. А в фильме этот переход кое-где совершается поверхностно, облегченно. И детское слишком часто берет верх. Тут они еще не перешагнули заветную грань.
Б. Галанов
«Советский экран» № 1, 1966 год
