Может показаться, что такие картины как литовская «Никто не хотел умирать», как молдавская «Горькие зерна», явились на экраны как бы с запозданием. Ведь примерно тот же круг тем был уже освоен, «отработан» литературой и кино — хотя бы в «Тихом Доне» или в «Поднятой целине», книгах давно уже — и не однажды — экранизированных. Но это неверно: «Горькие зерна», как и «Никто не хотел умирать»,— остро современный фильм. Не только потому, что в силу особых исторических условий вопросы болезненной ломки векового уклада, утверждения чувства коллективизма в послевоенные годы для Молдавии были также актуальны, как для большинства наших республик в 30-х годах. Но и потому, что авторы «Горьких зерен» сделали картину современную, а во многом и новаторскую по форме, киноязыку. А, главное, потому, что, исходя из частной истории, конкретных характеров, они сумели подняться к большой и насущной философской мысли. Это мысль о природе истинного гуманизма.
Картину по собственному сценарию поставили молодые режиссеры В. Гажиу и В. Лысенко. Здесь есть достаточно напряженный, почти детективный сюжет: в одну из темных зимних ночей 1947 года в молдавском селе Редю-Маре был убит уполномоченный по хлебозаготовкам Степан Чеботару. Кто убийца? Как обнаружить его среди настороженных, замкнувшихся в глухом молчании односельчан? Как выследить и покарать?.. А сюжет, усложняясь, движется дальше; В ночь убийства на Степане было надето чужое пальто - кожаное пальто его друга, председателя сельсовета Мирчи Скутару. Так может быть именно Мирче и предназначалась бандитская пуля? И если так, за что ему мстили — ведь у него как будто бы нет в селе врагов...
Следует новый поворот сюжетной линии. Незадолго до того в село вернулась дочь бывшего сельского священника Анжела. Когда-то за ней ухаживал местный крестьянин Андрей Войновяну. Тогда она отказала ему, но теперь, не зная как жить дальше, согласилась стать его женой, — впрочем, в первую же ночь Анжела бежала из дома Андрея. А позже до насмерть оскорбленного, приведенного в бешенство парня стали доходить слухи о том, что Анжела и Мирча полюбили друг друга, что готовится новая свадьба. Так родилась его ненависть к Мирче Скутару. Об этой ненависти узнали кулаки; ввести в искушение, раззадорить Андрея оказалось делом нетрудным.
Но фильм не исчерпывается историей одного убийства. И, пожалуй, тот общий фон, на котором разворачивается действие, собирательный образ народа, составленный из множества фигур, характеров, лиц, — всего важнее для авторов. Портреты, портреты, портреты — жанровые и психологические, намеченные одним-двумя штрихами и тщательно проработанные, данные с доброй улыбкой и жестоко разоблачительные... И начинает казаться, что многоликая, встревоженная, разноголосая людская стихия заполонила экран. Эти люди живут еще очень трудной, очень скудной жизнью. От председателя сельсовета они ждут хлеба и ждут справедливости. Они согласны пойти за ним, но если им покажется, что тот обманул их ожидания, эти люди — голодные, отвыкшие от мирного труда, перенесшие слишком много горя,— могут стать на сторону врага. Ведь почти в каждом доме хранится оставшееся с войны, надежно припрятанное оружие.
Как в этих условиях вести себя Мирче Скутару? У него было два друга, после убийства Степана остался только один — оперуполномоченный МВД Павел Задорожный. Человек быстрых, иногда прямолинейных решений, Павел готов увидеть убийцу едва ли не в любом жителе села. Он требует от Мирчи немедленных действий, ареста всех, на кого пала хоть тень подозрения. А Мирча медлит... Именно здесь, в этом конфликте между двумя близкими людьми, побратимами, лежит главный идейный узел фильма. Образ Мирчи Скутару, сыгранный артистом Ионом Шкуря, содержит ответ на вопрос о том, кто из двоих был в конечном счете прав.
...Однажды, в минуту особенно трудную, председателю удалось достать в городе хлеб. Уже были составлены списки голодающих, уже собралась на площади нетерпеливая толпа, как выяснилось, что обессиленные лошади застряли в снегу всего в нескольких километрах от села. Принести хлеб на себе вызвались многие. Но когда доведенные до крайности люди увидели мешки с зерном, что-то сломалось, не выдержало в них. А Мирча на площади продолжал невозмутимо оглашать список — в нем были и те, кто доставил хлеб в сельсовет, и те, кто, не выдержав, припрятал его. Глядя в землю, подходили они к председателю. Но вот один, виновато ссутулившись, повернул к дому — возвратить утаенное. За ним другой, третий... В этот день победителем остался Мирча Скутару.
Он был победителем и тогда, когда, переходя от дома к дому, шел по безлюдным улицам рука об руку со своей невестой Анжелой, прося односельчан пожелать им счастья, оказать честь, пожаловать на свадьбу. Никто не встречал, не приветствовал молодых, ставни были заперты, село казалось вымершим. А Мирча, стиснув зубы, побеждал самого себя, собственное самолюбие и горькую обиду. Когда фильм подойдет к финалу, мы еще раз станем свидетелями полной, теперь уже окончательной победы Мирчи над Скутару. Широким, свободным движением, вскинув руку высоко вверх, Мирча расстреляет один за другим все патроны, ставшиеся в обойме его револьвера. И сам револьвер бросит стоящему рядом человеку в военной форме. На этой земле больше не должно раздаваться выстрелов...
Мы говорили уже о том, что, помимо всего прочего, очень интересны, смелы те выразительные средства, которые найдены авторами фильма. Чтобы убедиться в этом, вспомним сцену, открывающую картину. У старого амбара с зерном фашисты расстреливают захваченных в плен советских десантников. Их пули, прошивая человеческие тела, пробивают и деревянные стены. Из черных пулевых отверстий на лица убитых льется упругая струйка пшеницы, пшеница засыпает мертвые глаза, и вот уже солдаты наполовину погребены в этих драгоценных, тяжелых, налитых пшеничных зернах — солдаты, отдавшие жизнь за мирный труд и мирный хлеб... Современный нам кинематограф ищет особой емкости каждого отдельного кадра, стремится к тому, чтобы в нем таился не только буквальный, но и более глубокий, обобщенный, поэтический смысл. Создателям картины «Горькие зерна» близки эти стремления.
Кинокритик журналистка Татьяна Васильевна Иванова
«Спутник кинозрителя», июнь 1967 года
