Нет, отнести Антонину Лефтий к типу «гарной дивчины» явно не удавалось. Навеянный литературой и кинематографом образ полногрудой, с румянцем во всю щеку украинки, хохотушки с певучим голосом, говорливой и хозяйственной, «не накладывался» на худенькую, серьезную женщину с огромными печальными глазами. Может, поэтому творческое амплуа Антонины Лефтий — «сложные женщины», фигуры неоднозначные и подчас трагические— Мирослава в «Захаре Беркуте», Тоня в «Тревожном месяце вересене» (роли, за которую Лефтий получила приз за лучшую женскую роль на IV республиканском фестивале в Харькове в 1977 году), Рита Устинович в телефильме «Как закалялась сталь», Кама в картине «Море».
— Я не против амплуа, хотя подчас поиски разноплановости и разностильности не ведут за рамки сложившихся стереотипов. Я считаю, что нет «несложных» женщин и почти нет женщин благополучных. Есть плохие сценарии. Вообще, о женщинах, к сожалению, пишут мало и подчас забывают главное.
— Что же главное в женщине?
— Женственность, как это ни странно звучит в наш эмансипированный век.
— Поэтому Вы и выбрали такую женственную профессию?
— Я бы не сказала. Актрисе так много приходится учиться, работать, не спать, мучиться, что не всякий мужчина выдержит. Нет, женственность — качество человеческое, а не профессиональное и не обозначается длиной маникюра и умением кокетничать. Что же касается выбора профессии, то я после школы собиралась поступать в институт на механико-математический факультет…
— Но училась все-таки в театральном?
— Я поступила в театральный только благодаря счастливому стечению обстоятельств, но проучилась там недолго — «сбежала» во ВГИК.
— Не жалеете?
— Я всегда мечтала о театре, о спорах на репетициях, о волнении перед выходом на сцену. Обожаю театральные запахи, особую театральную атмосферу. Но выйти на сцену, может быть, придется лишь в этом году. После ВГИКа я много снималась, в театр не приглашали, потом я сама стала считать, что уже поздно, время прошло. Однако, когда при студии имени Довженко стал организовываться театр-студия киноактера, сердце мое не выдержало. Репетирую Александру в «Фантазиях Фарятьева». Жду и боюсь премьеры — все внове, все впервые. Но сейчас я считаю это обязательным, потому что в кино нет непосредственного общения со зрителем, а мне все чаще хочется услышать его дыхание. Чтобы как-то морально подготовиться, стала участвовать в концертах нашей студии — первый раз в жизни читала со сцены стихи...
— Ну и как?
— Пока, по-моему, ужасно. Может, не нашла «своего» автора, а может, это просто не мое дело — все-таки декламация не совсем драматическое искусство.
— Что является для Вас особенно важным в процессе творчества?
— Самое главное—взаимопонимание и полное доверие режиссера. Когда режиссер уверен в моих силах, мне кажется, что я могу все, как, впрочем, и всякий актер. И конечно же, чтобы зритель поверил в подлинность происходящего на экране, нужно самому увериться в подлинности своего героя. Чудес не бывает. Очень важна, для меня например, музыка. Она должна не только иллюстрировать поведение героев, она должна присутствовать (не обязательно звучать!) в каждом кадре, пояснять, дополнять экранное действие.
— Но ведь музыка в картине, это, так сказать, последействие — она же не звучит на съемочной площадке?
— Было бы неплохо, если бы звучала.
— Есть ли у Вас любимые партнеры?
— Партнер — это человек, которому можно смотреть в глаза. Чаще всего мне приходилось играть с Константином Степанковым и Иваном Гаврилюком. Они всегда думают не о себе, а о фильме в общем. Я считаю это непременным условием в работе.
— Есть ли сейчас интересные предложения в кино?
— Пожалуй, нет. Читаю сценарии. Уже несколько лет у нас на студии собираются делать фильм по «Слову о полку Игореве». Наверное, это было бы интересно, но боюсь, что, когда съемки начнутся, мне придется сыграть уже какую-нибудь бабушку Ярославны. Жду премьеры в театре. Шью, вяжу, вожу машину, воспитываю сына.
— В такой кинематографической семье (муж у Антонины — известный украинский режиссер Леонид Осыка) наверняка сын будет или актером или режиссером?
— Вот уж не знаю. Во всяком случае, он упорно отказывается сниматься, хотя, на мой взгляд, было несколько очень интересных предложений. Поживем — увидим.
Беседу вела В. Желтова
«Спутник кинозрителя», май 1981 год
