Протазанова новаторы не любили. Молодые, шумные, они искали новых, революционных путей в искусстве. Протазанов же, поставивший до революции около сотни фильмов, года два проработавший в Париже, казался им неистребленным последышем буржуазного кино. Даже прочный успех протазановских фильмов о гражданской войне («Сорок первый»), о ленинском призыве в партию («Его призыв»), даже острые и злые сатиры против капиталистов, против обывателей и головотяпов дела не меняли. И признанный руководитель левого искусства, сам Маяковский метал с трибуны громы и молнии: «С этим Протазановым лезут столетние древности кинематографии. Кинематографа не было, а был уже Протазанов!»
А Яков Александрович Протазанов, красивый и элегантный, в дискуссиях не участвовал и не писал манифестов. Сохраняя невозмутимое спокойствие, он каждый год выпускал по фильму, и все они шли с неизменным успехом, все содержали новое, свежее.
Пожалуй, лучше всего удавались ему комедии. Остоые, актуальные, изящные и беспощадные, они громили и мещанство («Закройщик из Торжка»), и бюрократизм («Дон Диего и Пелагея»), и косные нравы дореволюционной России («Чины и люди» по Чехову). Но больше всего зрителей собрал нашумевший «Процесс о трех миллионах». Его сатирические персонажи: «три вора» — капиталистический делец (артист М. М. Климов), светский авантюрист (А. П. Кторов) и мелкий воришка-бродяга (И. В. Ильинский)— стали знамениты.
Шел 1929 год, год расцвета немого кино. Советские фильмы — и новаторские и «традиционные», как определяли протазановские, — шли во всем мире. Правда, успех Протазанова несколько пошел на убыль. Его последние кинодрамы «Белый орел» и «Человек из ресторана» слишком уж рьяно атаковала критика. Даже участие в них Качалова, Мейерхольда. Михаила Чехова не выручало.
Нужно было создать шедевр. Протазанов понимал, что область комедии для этого всего благодарнее.
И выбор остановился на романе датского писателя Гаральда Баргстеда «Праздник святого Йоргена», переведенном на все европейские языки и, по слухам, проклятом папой римским.
Протазанова не смущало, что в портфелях киностудий уже лежат два сценария по этому роману. Он принялся за работу. Она шла трудно. Переменив несколько соавторов-сценаристов, Протазанов вместе с писателем Олегом Леонидовым наконец создал свой кинематографический вариант романа.
Великий мастер работы с актерами, открывший и воспитавший для кино Веру Марецкую, Аду Войцик, Ивана Коваль-Самборского и многих других, Протазанов особенно гордился участниками «Процесса о трех миллионах» — одним из столпов Малого театра Михаилом Михайловичем Климовым, блестящим героем театра Корша Анатолием Петровичем Кторовым и любимым комиком, звездой театра Мейерхольда Игорем Владимировичем Ильинским. Персонажи романа Бергстеда точно приходились на этих артистов. Даже больше. Образы «трех воров» как бы продолжались, получали новое развитие.
Климов стал настоятелем монастыря святого Йоргена. Кторов и Ильинский остались мошенниками.
Сюжет романа и фильма рассказывает о том, что в день празднования святого Йоргена, якобы сходившего с небес в храм своего имени, ловкий мошенник Коркис, напялив тунику святого, явился в ней к молящимся, а затем, прихватив кругленькую сумму и красавицу дочку настоятеля, благополучно смылся. Протазанов и Леонидов, оставив основные мотивы романа, усилили его антиклерикальный характер, его сатирическую остроту.
Фильм начинается с пародии на католический церковный фильм (какие во множестве выпускались на Западе). Ушлые кинодельцы пытались показать на экране великие чудеса, используя трюковые киновозможности. Многие трюки уморительно не удавались, но настоятель, казначей (артист И. Н. Аркадии) и другие церковники были довольны. Фильм годился для одурманивания паломников на празднике Йоргена. Широко и зло показана Протазановым машина выколачивания денег из молящихся. Торговля статуэтками, слезами и волосами Йоргена, пышные шествия и песнопения... С горечью режиссер задерживает внимание на одураченных нищих, больных, страждущих исцеления и утешения людях. С гневом показывает равнодушных, раскормленных монахов, жадно следящих за дождем монет...
Появление двух друзей-авантюристов, сбежавших из тюрьмы, обставлено серией забавных перипетий и трюков. Спасаясь в поезде от полиции, они облачаются в балахоны спящих в соседнем купе монахинь. Их шляпы мгновенно и синхронно сползают на лица под пристальным взглядом преследователей. Искусно растворяются друзья в толпе молящихся, причем бродяжка успевает шарить по карманам. Чтобы окончательно смешаться с толпой, Шульц (так зовут бродяжку) обзаводится костылями. А Коркис прячется в алтаре. Там-то и застает его торжественный призыв монахов. «Йорген, явись нам!» И смельчак отвечает: «Иду!» И является на паперти в облачении святого. И даже свершает чудо — «исцеляет» Шульца, заставив его отбросить костыли.
Сцена торговли новоявленного Йоргена с церковниками, сцена соблазнения им дочки настоятеля (актриса М. Стрелкова) идут стремительно, весело, разнообразно, отлично раскрывая корыстолюбие, трусость и цинизм церковников. Легкий, изящный Кторов завоевывает всеобщие симпатии. Умный, ироничный Климов как бы со стороны демонстрирует зрителю хитрость и подлость настоятеля. Но Ильинскому удается главное внимание привлечь на себя. Приключения «исцеленного» жулика, постепенно пьянеющего и сгущающего краски своего вранья, сыграны артистом с бесконечной изобретательностью и комизмом. Чем больше пьянеет герой, тем смешнее становятся его пляски, тем ужаснее становятся его россказни: «Моя бедная мама уронила меня с третьего этажа!» Потом — с пятого, десятого, четырнадцатого...
Кстати, надписи к фильму писали И. Ильф и Е. Петров. Вероятно, это была их первая работа в кино.
В августе 1930 года фильм вышел на экраны. И не сходит с них до сих пор. Сначала он успешно конкурировал со звуковыми фильмами, затем Протазанов его озвучил. Композитор С. Богуславский написал острую, ироническую музыку—смесь псалмов и фокстротов. Комичны были даже шумы: щелчки выстрелов, пыхтенье и вой паровоза. Впервые в советском художественном кино действие комментировал монолог. М. М. Климов — настоятель рассказывал о явлении Йоргена. Тонко раскрыл лицемерие, ханжество, фальшь. На кадрах, где Коркис увозит в автомобиле деньги, дочку и своего «исцеленного» друга, настоятель, сладостно вибрируя голосом, вещает, как святой истаял, растворился, вознесся...
Друзья советовали Протазанову не оставлять так удачно сложившийся ансамбль, завершить трилогию о трех ворах. Режиссер работал даже над продолжением: два вора попадают на атлантический лайнер, где соблазняют дочку миллионера... Но замысел, к сожалению, остался незавершенным. Впрочем, достаточно и сделанного. Все, даже противники Протазанова, вынуждены были признать его победу. Много лет идет на экранах одна из лучших советских кинокомедий — «Праздник святого Йоргена».
Р. Юренев
«Советский экран» № 15, 1981 год
