К середине 30-х годов репутация Альфреда Хичкока окончательно утвердилась. Он был единодушно признан одним из лучших режиссеров английского кино. {} Отказавшись от заманчивых предложений Александра Корды, режиссер продолжал работать в небольшой фирме «Гейнсборо пикчурс», где при ограниченных бюджетах он пользовался большой свободой. В 1938 году он приступил к съемкам фильма «Леди исчезает». Условия, как и раньше, были тяжелыми — мало денег, крошечный павильон. Зато на сей раз он нашел поистине идеальных сценаристов, великолепных мастеров диалога — Сидни Джилиатта и Фрэнка Лоундера, которые были были близки Хичкоку особым чувством черного юмора. В качестве литературного источника был выбран детективный роман Этель Лины Уайт «Вращение колеса», в который были внесены существенные изменения. В романе речь шла о матери и дочери, приехавших в Париж в конце прошлого века. Мать заболевает, врач посылает дочь из гостиницы на другой конец города за лекарствами. Когда та наконец возвращается, владелец гостиницы, ее персонал и обитатели утверждают, что в первый раз видят дочь, что она никогда не жила в этом отеле. Комната, которую она занимала с матерью, имеет совершенно иной облик, а мать исчезла. Эта история объяснялась тем, что врач обнаружил у матери признаки бубонной чумы, а такой «розыгрыш» был затеян для того, чтобы избежать паники в гостинице и городе.
В фильме Хичкока эта история проступает лишь в ядре сюжета: где-то на Балканах снежная лавина задержала поезд. Переночевав в неудобной гостинице, на следующее утро путешественники трогаются с места. Среди них богатая юная англичанка Айрис, пожилая гувернантка мисс Фрой и музыкант-фольклорист Гилберт. В поезде мисс Фрой неожиданно исчезает из купе. Айрис начинает ее искать, но попутчики убеждают девушку в том, что никакой старой леди не было и в помине. Айрис готова уже признать, что сходит с ума, но с помощью единственного поверившего ей человека — Гилберта — ей удается разгадать загадку исчезновения мисс Фрой. Большинство попутчиков юной леди принадлежат к загадочной шпионской организации, возглавляемой зловещим «врачом» доктором Гартцем. Сама же мисс Фрой оказывается контрагентом, доставляющим секретную информацию. В тот момент, когда мисс Фрой, казалось бы, спасена, злоумышленники загоняют вагон с героями в лес и атакуют его. Старушка агент бежит из поезда, остальным героям также удается выбраться из ловушки. В конце фильма Гилберт и Айрис, разумеется, влюбляющиеся друг в друга, добираются до Лондона и приходят в разведцентр, чтобы передать доверенное секретное послание — содержащий шифр мотив народной песенки,— и встречают там благополучно избежавшую погони мисс Фрой...
«Леди исчезает» стал кульминацией английской карьеры мастера, самым успешным его фильмом, снятым на родине, которую он вскоре покинет, отправившись по приглашению Дэвида О. Селзника работать в Голливуд. Головокружительному успеху «Леди исчезает» способствовала прекрасная работа актеров — Маргарет Локвуд (самой знаменитой английской актрисы времен второй мировой войны) в роли Айрис и выдающегося театрального актера Майкла Редгрейва в роли Гилберта (первая крупная роль Редгрейва в кино).
Фильм «Леди исчезает» канонизировал хичкоковский стиль в кино. Клод Шаброль и Эрик Ромер — авторы первой книги о Хичкоке — считают эту картину суммой всех приемов и мотивов, наработанных режиссером за «английский» период его творчества. Что же составляет неувядаемое своеобразие фильма?
Фильмы Хичкока «английского» периода (как, впрочем, и более поздние) являют странную смесь юмора и «саспенса», несокрушимой внутренней логики и абсурда, иногда предельно гротескного. На первый взгляд внутренняя логика «Леди...» безупречна, все происходящее в фильме получает детективную мотивировку. Но при этом зрителя не оставляет чувство нелепости происходящего. Сам Хичкок в полной мере отдавал себе отчет в экстравагантности своих историй. В беседах с Трюффо он говорил: «Может возникнуть вопрос, почему послание доверено старой леди, столь беспомощной, что от нее ничего не стоит избавиться. Почему контрагенты попросту не посылают послание почтовым голубем, почему они так затрудняют себе жизнь, отправляя ее поездом?..» Количество подобных вопросов можно умножить, но сам Хичкок отвечает на них одной фразой: «Все это фантазия, чистейшая фантазия!» Режиссер любил повторять странную для мастера детективов фразу: «Первое, от чего я избавляюсь, так это от логики».
Это избавление от логики необходимо для перевода фильма в особую «модальность» : на грань между объективностью детектива и крайней субъективностью видения — недаром доктор Гартц позволяет себе в разговорах с Айрис рассуждать о «субъективном образе» и внушать ей, что она сошла с ума (в дальнейшем в таких фильмах, как «Зачарованный», «Головокружение», «Психо», мир Хичкока все больше сдвигается к болезненной грани между фантазией и реальностью). Закономерно, что перед посадкой в поезд на голову Айрис падает вазон с цветами (предназначавшийся для головы мисс Фрой), так что на какое-то время героиня впадает в полуобморочное состояние. При этом Хичкок так строит свою картину, что минуты повторяющегося обморока Айрис совпадают или перемежаются с иными «затемнениями» — моментами прохода поезда через туннель. Именно в эти ключевые моменты происходят сдвиги в сюжете. «Темнота внутренняя» и «внешняя» смешиваются.
К числу откровенно фантасмагорических элементов фильма относится неправдоподобно большое количество шпионов, окружающих героев. Они буквально заполняют весь поезд: это и официанты, и проводники, и простые пассажиры. {}
Зловещие персонажи фильма вбирают в себя множество самых условных и пародийных личин. Доктор Гартц явно пародирует и Дракулу, и клишированный образ врача-злодея. Но может быть, наиболее полно балаганная стихия фильма проявляется в его связи с традицией театра иллюзий и раннего кино. Само название фильма повторяет название первой иллюзионистской ленты Мельеса, поставленной им в 1896 году и изображавшей исчезновение дамы в результате пассов иллюзиониста. В фильме Хичкока герои попадают в багажный вагон, набитый атрибутами фокусника. Там же они наталкиваются и на картонное изображение иллюзиониста, в котором без труда можно узнать одного из шпионов. Гилберт в этом вагоне примеряет кепку Шерлока Холмса, цилиндр фокусника, шапочку оксфордского доктора, как бы сам символически включаясь в балаганную игру переодеваний. {}
Наконец, нужно отметить формальное совершенство фильма, превосходную разработку узкого пространства вагона, блестящее использование рирпроекции и очешл любимую Хичкоком игру с миниатюрными моделями (из которых выстроен макет станции) и предметами, резко превышающими привычные размеры (огромные бокалы на первом плане в сцене неудавшегося усыпления героев). Так создавался столь ценимый любителями кино неповторимый стиль Хичкока.
Михаил Ямпольский
«Искусство кино», 1988 год, № 11 (стр.110-112)
