Сергей Аполлинариевич Герасимов! Это режиссерское, актерское, педагогическое имя в советском кинематографе — славное, давно уже «классическое» имя — само по себе есть обещание художнической радости, особой добротной «надмодности», неизбывной, я бы сказала, пушкинской традиции посреди многих шумных, разноцветных, но подчас недолговечных кинострастей.
Саженцы можно приобрести в разное время года, предварительно согласовав покупку. А также при благоприятных погодных условиях. Для удобства транспортировки корни саженцев могут быть упакованы – так они защищаются от пересыхания. При этом увеличивается и приживаемость корневой системы. Упаковка корневой системы хорошо зарекомендовала себя при доставке саженцев почтой, курьером. В нашем интернет магазине саженцев представлен подробный каталог товара, в котором легко сориентироваться и сделать выбор. Источник
Сергей Герасимов — это фильм «Маскарад», один из первых советских фильмов, так глубоко и бережно представивший новому зрителю вечное искусство.
Сергей Герасимов — это фильмы «Комсомольск» и «Семеро смелых» — из первых советских картин, где так радостно, упоенно и строго рассказывалось о новом типе людей, советских людей. «Лейся, песня, на просторе» — такие будоражащие гордость слова определили их лейтмотив.
«Идет война народная, священная война» — эти строки былинной оратории военных лет окрасили собой еще один герасимовский фильм. Сергей Герасимов—это «Молодая гвардия». Задолго до возникновения Театра-студии «Современник», захотевшего новыми красками возжечь классический мхатовский реализм, это сделал Герасимов в своей «Молодой гвардии», рассказав о войне так по-человечески поучительно и так горестно-победно, что целое поколение выросло на этой картине, выросло граждански, эстетически; патриотизм и быт не разошлись, встали рядом.
Сергей Герасимов — это фильм «Журналист», деловая, строгая лента еще об одной грани бытия — о борьбе против войны, о миролюбивой политике советского народа. Это и фильм «У озера», одна из первых попыток защитить леса и воды от напора урбанизма, тех скорбно-диалектических преобразований, которые, изменяя природу, подчас губительно преображают и человека, ведь микромир души никнет без макромира окружающей действительности. О чем бы ни ставились фильмы Герасимова, мне кажется, они об одном: не разрушь, не растопчи жизни вокруг себя, чтобы не растоптать жизнь в себе. Взрасти новую жизнь!
Сергей Герасимов — это целое поколение молодой актерской, режиссерской смены, сегодня блестящих мастеров особой, герасимовской складки, когда бытовая достоверность окрашена народной масштабностью, реализм подсвечен щедростью гиперболы, гротеска, вымысла.
И когда на экран вышла дилогия «Юность Петра» и «В начале славных дел», сделанная Герасимовым по роману Алексея Толстого, удивляясь неподъемности темы, мы не удивились — ведь в самом Герасимове есть нечто «петровское», первопроходческое, увесисто-напористое. Ставить роман А. Толстого о Петре — это значит «ставить» свою концепцию времени — того, петровского, и нашего, сегодняшнего. Это значит видеть в классическом произведении мысль, пусть и скрытую от других эпох, но все равно в нем присутствующую. Когда-то спутником молодых поколений был толстовский Петр Первый в исполнении Николая Симонова. Мы запомнили ослепительную симоновскую улыбку под весело топорщащимися усами, звонкие кубки, звонкие фанфары, звонкие победы. Вставала молодая заря национального самосознания.
В чем же замысел нового кинопроизведения о Петре I? Ответ может показаться неожиданным, если поставить его без оговорок, прямо. И все же именно так поставим мы этот ответ, чтобы звучал он еще более неожиданно. Трудом можно сдвинуть Россию с насиженных боярских мест, трудом можно двинуть ее к морю, в походы, в науку, в дипломатию, в торговлю, в строительство, в просвещение. Почему же так поразительна эта мысль? Да потому, что в связи с Петром, хотя и давно назван он работником на троне, все же как главные обычно возникают темы власти и войны, борьбы с Софьей и усмирения стрелецкого бунта, создания армии и противоречий с царевичем Алексеем, выкорчевывания старинных боярских привилегий, вывода России в огромный европейский мир.
Все это дела важнейшие и в действительности и в романе Толстого, но для Герасимова они оказались все же несколько в тени. На первое место вышла поднимающаяся трудовая Россия, и не случайно, быть может, роль кузнеца Жемова отдана одному из прекраснейших, не играющих, но живущих на экране актеров — И.Лапикову. Кузнец Жемов — это и есть в определенном смысле духовный побратим царя, а Меньшиков — ловкий слуга и хитрый исполнитель. Но именно Жемов, бедный и битый умелец, эдакий Левша, в чащобах каторжных кошмаров допетровско-петровской Руси — друг Петра, его второе я. Впервые на Руси труд входит в почет.
Петр в фильме Герасимова особенно хорош, когда он стругает и пилит, кует и льет сталь, спускает на воду корабли, фильме царевну Софью в исполнении Н. Бондарчук. Похожа, не похожа — кто знает, но похожа на наше представление о Софье, сумрачной, сильной красавице, равной Петру по уму, по обаянию, по размаху, по стремлению к свободе и переустройству боярской Руси. Но не равной ему в главном — в понимании путей, по которым надо идти к личной власти или государственного труда.
А между ними — Меньшиков, лукаво, задорно сыгранный Н. Еременко, как еще одно отражение царя, но в шутовском, искривленном зеркале, где и труды, и усилия, и победы все равно обречены, вязнут в крови, во взятках, междоусобицах, фаворитизме, борьбе за власть. А между ними — князь Василий Голицын, в образе которого актер О. Стриженов также рассказал о возможных путях преобразовательной работы Петра — борьбе с непрактической наукой, бесконечными философствованиями, неумением сойтись со своей эпохой, неумением не умереть в эпохах будущих.
Много в фильме интересных актерских работ, вписанных в огромное людское море повествования: Т. Макарова — царица Наталья, М Зимин — князь Буйносов, Б. Хмельницкий — стрелец Чермный, Л. Полехина — Санька Бровкина, В.Спиридонов — Федька Шакловитый, П. Ройсе — Лефорт, У. Кунце — Анна Монс.
Но, как говорится, порой недостатки становятся продолжением достоинств. Такое исполнение, когда актеры как бы не отделяются от толпы, иногда приводит к некоторым потерям. Так, скажем, не успели мы разглядеть боярина Матвеева, брошенного на копья стрельцов, а ведь это могучая фигура времени, целая программа жизни Руси, во многом определившая юность Петра. Как тут не вспомнить по контрасту блистательно разработанный и воплощенный эпизод в доме Анны Монс, когда Петр узнает о ее измене! Как органично, в нерасторжимом художественном целом, с мастерским учетом человеческих «крупностей» переплелись здесь, соединились история частная, личная и история общая, государственная... И еще одно; может быть, излишне подробно рассказу о Петре предшествуют на экране кресты, колокольни, иконы — некое общее начало фильмов о прошлом...
Однако это, конечно, частности. Главное в том, что появилась новая работа Герасимова о титане русской истории. Это — событие.
И.Вишневская, доктор искусствоведения, профессор
«Советский экран», июнь 1981 года (№11)
