Леонид Харитонов получил приглашение от Владимира Басова на главную роль Бориса Горикова в фильме «Школа мужества», когда еще учился в Школе-студии имени В, И. Немировича-Данченко при МХАТе. Окончание мхатовской школы в 1954 году совпало с премьерой фильма, который имел большой успех у зрителей и критики.
Харитонов начал работать во МХАТе и параллельно постоянно снимался в кино. Буквально за несколько лет вышли подряд «Сын», «В добрый час!», «Улица полна неожиданностей», «Солдат Иван Бровкин», «Иван Бровкин на целине», «Длинный день»... И всюду — центральные роли.
Да и в театре дела шли прекрасно. После дебюта в роли Гоши в «Забытом друге» А. Салынского — Кристи в «Ученике дьявола» Б. Шоу и Алешка Вронский в «Дороге через Сокольники» В. Раздольского. Правда, в конце 50-х годов МХАТ переживал очередной кризис: сюда перестали ходить зрители. Однако единогласно обруганная критикой «Дорога через Сокольники» выдержала свыше четырехсот аншлагов всего за несколько лет — пример по тем временам небывалый! Такой успех во многом был связан с необычайной популярностью Харитонова. Случалось, если кто-то из партнеров неожиданно заболевал, «Ученика дьявола» заменяли на «Дорогу через Сокольники» или наоборот, а в объявлении обязательно указывали: спектакль с участием Л, Харитонова. И никто не сдавал билеты.
Алешка Вронский, вчерашний школьник, приехавший пытать счастья в столицу, — первая главная роль Харитонова в театре. По ходу действия Алешка был и робок, и застенчив, почти зажат. В других же сценах, напротив, оказывался необычайно активным, раскованным, даже агрессивным.
Как правило, именно сочетание таких контрастных черт в характере юных сверстников приводило Харитонова к наибольшим удачам и в кино, и в театре. Фильм «В добрый час!» по пьесе В. Розова вышел спустя два года после премьеры знаменитого эфросовского спектакля в ЦДТ. В отличие от спектакля, картина не стала событием. Но харитоновский Андрей Аверин обратил на себя внимание. Если бы у меня спросили, какая роль Харитонова в кино стала наибольшей его удачей, не задумываясь, назвал бы именно эту. Хотя всенародную любовь и необычайную популярность принесла ему роль непутевого крестьянского паренька Вани Бровкина.
Ивану Бровкину писали письма не только солдаты и молоденькие девушки, но и взрослые, зрелые люди, воспринимая его как вполне реального человека. О Харитонове появилось множество статей, артиста приглашали на творческие встречи в клубы и на стадионы. Хорошо помню, как однажды после концерта во Владимире зрители подняли на руки легковой автомобиль, и котором сидел Харитонов, и пронесли его по улице до самой гостиницы.
Но удивительное заключалось вовсе не в самой популярности, А в том, как относился к ней Харитонов. Другие тут же начинают стричь купоны: требуют каких-то благ — от квартиры до почетных званий и повышенных гонораров. Харитонову и в голову такое не приходило. Жил он скромно, в одной комнате, в коммуналке, а потом, не желая никого обременять просьбами, вступил в ЖСК и получил небольшую квартиру. Зато охотно, по первому слову, мог поехать в Моссовет, в милицию, в больницу, на телефонный узел, на кладбище, в детский бад — куда угодно,— чтобы о ком-то похлопотать, кого-то поддержать. И это при условии, что он никогда не был ни депутатом, ни председателем месткома.
Казалось, жизнь складывалась удачно. Работа в театре, съемки в кино и на телевидении, выступления на концертной эстраде. А Харитонов еще поступает в аспирантуру на кафедру актерского мастерства в родную мхатовскую студию, заканчивает ее с отличием и начинает заниматься педагогикой.
Однако положение во МХАТе оставалось тяжелым, и в самом начале 60-х годов Харитонов переходит в Ленком, где среди других его ролей особенно запомнился Сашка Кригер — герой инсценированной повести Б. Балтера «До свидания, мальчики!». С изгнанием режиссера Анатолия Эфроса Харитонов уходит в Театр имени А.С. Пушкина к Борису Равенских, а через год возвращается во МХАТ на роль Лариосика в пьесе М. Булгакова «Дни Турбиных».
Позже он сыграет здесь же Чичикова в булгаковской инсценировке гоголевской поэмы «Мертвые души», доктора Гаспара в «Трех толстяках» Ю. Олеши и другие роли. Но... останется неосуществленной заветная мечта всей жизни — царь Федор Иоаннович и множество других прекрасных ролей...
Да и в кинематографе жизнь стала складываться по-другому. Нет, о нем не забыли, но по-прежнему предлагали роли, из которых актер давно вырос. Харитонов не мог да и не хотел уже играть парнишек. Ему пора было переходить на новое амплуа. Но как это сделать, если никто в тебе по-настоящему не заинтересован?
Справедливости ради надо отметить, что несколько раз возможность попробовать начать все сначала у Харитонова была. Он успешно воспользовался ею, снявшись в фильмах В. Ускова и В. Краснопольского «Отец и сын» и «Вечный зов». Затем последовала роль царя Макара Ивановича в сказке «Там, на неведомых дорожках...», поставленной М. Юзовским. Но все это было лишь удачными пробами, за которыми могли последовать настоящие, большие работы, о которых он так мечтал?
...Сергей Яковлевич Лемешев в свое время получил предложение записать для фильма песни Ивана Бровкина, но знаменитый тенор заметил, что Ваня Бровкин вряд ли кончал консерваторию, и посоветовал авторам картины поручить спеть песни исполнителю роли Бровкина. Когда фильм вышел на экраны, Лемешев часто вспоминал эту историю. Он ценил Леню и неоднократно сравнивал с самым любимым своим актером Петром Мартыновичем Алейниковым. «Только он — Ваня Курский, а ты — Ваня Бровкин»,— говорил Сергей Яковлевич, чувствуя, какое это доставляет удовольствие Харитонову.
Если говорить всерьез, то Алейникова и Харитонова объединяло не только то, что их герои — тезки. Каждый из них в свое время точно выразил определенный социальный тип, наиболее соответствовавший представлению многих о том, каким быть всеобщему национальному любимцу. Люди всегда испытывают потребность в подобных героях. Счастлив тот актер, которого хоть раз в жизни посетит удача воплотить на экране такой образ.
Но ведь жизнь — не миг, не час, не день. И пока человек ходит по земле, ему нужно, засыпая, твердо знать, чем он займется завтра. Он не может жить лишь одними воспоминаниями, какими бы прекрасными они ни были. Говорю это не применительно к Петру Мартыновичу Алейникову или Леониду Владимировичу Харитонову, их, к сожалению, это уже не касается. Но исключительно во имя живых, испытавших однажды счастливые минуты.
В. Поюровский
"Советский экран" № 3, 1990 год
