Пока шли ноябрьские праздники, пока все веселились, пьянствовали и дебоширили, пока жизнь вокруг била ключом из всех колодцев-душ, я пребывал в неопределенном настроении и состоянии… И в таком состоянии я мог пойти только на один фильм, который мне давно следовало посмотреть. Речь пойдет здесь о «Граффити»…
В последнее время мы все чаще присматриваемся к собственному, отечественному кинематографу, в котором представлена весьма нестандартно современная российская действительность. О реалиях земли русской говорится с печалью и грустью («Человек безвозвратный»), с ироничным цинизмом и матом («Изображая жертву»), с неопределенностью чувств («Эйфория»). В «Граффити» Игоря Апасяна есть все: и грусть, и печаль, и ирония, и мат, и цинизм, и некоторая неопределенность. И есть еще одна очень ценная деталь: доброта…
Наш мир подобен граффити, которым так увлекается герой – художник Андрей, отправленный на практику в глубинку рисовать пейзажи. На стене в самом начале картины нарисован маленький мальчик, который прячется от окружающих его опасностей. Это и есть наша жизнь, которая переживает на своем бегу (у кого-то он торопливый, у кого-то - неспешный) множество потрясений. А еще это наш герой, который боится раскрыться перед кем-то, боится глубоких чувств и доброты. Андрей не чувствует в себе стержня, он на перепутье между Венецией и деревней, между славой и нищетой. А жить-то как охота…
Судьба улыбнулась художнику представшим перед ним боссом маленькой деревеньки, который предложил ему раскрасить старый сельский клуб, но только нужны ему на стене все живые жители этого захолустья. Живые жители… Знал бы Андрей, что ему предстоит сделать и пережить, какой шанс выдала ему Судьба. Он им воспользовался, сначала не задумываясь, потом спохватившись, а далее и изменившись… И случилось чудо, если его можно назвать таковым после потери близкого друга.
История этой картины продолжает в какой-то степени тему, начатую Апасяном в фильме «Дни Ангела». Из фильма в фильм режиссер, извлекая абсолютно разные сюжеты на божий свет, рассказывает нам притчу о становлении человека Человеком и его стремлении к Добру. Но если в «Днях Ангела» герой Андрея Новикова ведет к выходу из духовного тупика заблудившегося Валентина Гафта, то здесь уже самого Новикова окружающие его люди толкают на тернистый путь «Воина Света». Этих людей, таких разных и необычных, сыграли актеры разных поколений: Виктор Перевалов – спившегося художника Экклезиаста («можно просто - Клизя»), Лариса Гузеева – «юродивую» Марию (критики признали эту роль одной из лучших в карьере актрисы), Сергей Потапов – шофера Митяя (что он возит в своем драндулете, лучше не спрашивайте!). За именами прослеживается некая «библейская» линия, она ведет к трагичному финалу, но служит лишь вспомогательным образным элементом, а не самоцелью.
Нельзя утверждать, что кто-то в этой картине сыграл лучше, кто-то – хуже. Безусловно, эпизодические роли можно и не заметить, потому что все пространство захвачено «фантастической четверкой». Особенно порадовало просто триумфальное, сногсшибающее возвращение героя давних времен – Виктора Перевалова («Республика ШКИД»), не снимавшегося 25 лет и давно записанного всеми в «черный список». Но он-то жив! И сыграл такую замечательную и сочную роль, несмотря на то, что его очень долго проверял Апасян… Новиков же сам неоднократно повторял, что играет самого себя. Хотя из фильма в фильм он меняется, предстает в новом для себя качестве – если все эмоции свойственны лично ему, остается только удивляться. И эта трогательная пара – Митька, ставший калекой после войны, и Мария, ставшая «не от мира сего» по невыясненным причинам. Они могут заставить любого поверить в такую любовь…
Картины бы не получилось полной, если бы не музыка и операторская работа. Музыкальная дорожка делится как бы на два пласта: первый, записанный известным композитором Алексеем Шелыгиным («Бригада», «Бой с тенью», «Небо. Самолет. Девушка»), включает в себя всю историю, а второй, представленный замечательными композициями группы Animal ДжaZZ, рассказывает нам о том, что чувствует главный герой. Эти песни берут за живое, они цепляются за ум и заставляют жить с ними в ритм. А благодаря оператору запоминается финальный эпизод, в котором удаляется вдаль машина Митяя, раскрашенная под божью коровку Андреем.
Картина очень светлая, она оставляет в душе отпечаток, оттиск чего-то лучшего, невысказанного вслух. Это невысказанное очень хорошо подмечено в эпизоде со свитером, который сшили художнику. Он ничего не может сказать, а лишь плачет о чем-то хорошем и стоящем того, чтобы это помнить всю свою долгую и бурную жизнь…
Макс
