У него на квартире было четыре обыска. Последний в 1986-м — по поводу «хранения и просмотра порнографического фильма «Однажды в Америке». Сегодня эта замечательная лента С.Леоне широко идет в кинотеатрах. А тогда лишь благодаря вмешательству Никиты Михалкова, убедившего стражей порядка в том, что «Однажды в Америке» — образец высокого искусства и отнюдь не «порнуха», Владимиру Федорову удалось избежать неприятностей.
А вообще-то этого человека, не похожего на других и ведущего к тому же достаточно нетривиальный образ жизни, долгие годы считали «неблагонадежным». Джазом увлекается, «Голос Америки» слушает...
Когда Федоров заканчивал школу, учителя прочили ему примерно одно и то же: «Тебе, Володя, нужна будет пенсия по инвалидности». Иной судьбы для него никто не представлял. А он инженер-физик, кандидат наук. Помимо этого, активно снимается в кино. И сам сбился со счету, в скольких картинах снялся: может, в тридцати, а может, уже и в сорока. Особенно много в сказках.
Играть приходилось в основном шутов-карликов, гномов, злодеев, подручных у душегубов и прочую «мелкую пакость». Чаще всего это колоритные, но второстепенные персонажи. Как личности они мало что из себя представляли. И это немного обидно для исполнителя.
- Довольно часто мой персонаж — самый отрицательный в фильме,— делится Владимир Анатольевич.— И, заметьте, тем самым в сознание зрителя внедряется мысль, что карлики — злобные и завистливые люди, враждебные добрым и порядочным «высоким». А это, в свою очередь, усугубляет наше бескультурье... Что характерно, во многих сценариях моя роль так и называлась — «карлик», как будто автору трудно было придумать хоть какое-нибудь имя. Я уж не говорю — личность!
Мы беседуем с Владимиром Анатольевичем в его московской квартире, похожей и на мастерскую, и на лабораторию, и на библиотеку. На стенах портреты В. Высоцкого, А. Сахарова, рекламные плакаты к фильмам, в которых снимался Федоров; взгляд натыкается то на статуэтки замысловатой формы, те на висящие конструкции из проволоки и металла.
— Это мои композиции,— поясняет хозяин дома и продолжает: — Рождение человека от него самого не зависит. Кто знает, почему я уродился таким? Мои родители, два брата, мой сын, наконец,— такие, как все. А я вот... Но, к счастью, не отношусь к той категории людей, для кого брошенное окружающими «ты не такой, как мы» или пуще того — «уродец» становится трагедией всей жизни. Были, конечно, сложности, но я не терял надежды, боролся с самим собой.
...Он был еще школьником, когда из семьи ушел отец, тяжело заболела мать. Надо было обслуживать себя, помогать братишкам. Казалось, тут не до учебы. Но у Володи возникает интерес к технике, он пытается собирать мотоциклы (после войны было много брошенной техники), занимается радиолюбительством... После неудачной попытки поступить в авиационный институт (медкомиссия дала «от ворот поворот») Федорова — под личную ответственность академика Будкера — принимают на работу в Институт атомной энергии. Через год подает заявление в МИФИ, но врач медкомиссии злобно восклицает: «Что у меня, зверинец, что ли?» И вновь хождение по высоким инстанциям — за разрешением учиться в вузе.
Кстати сказать, в МИФИ он получал Курчатовскую стипендию и закончил институт с отличием, на год раньше срока. А за время своей научной работы В. Федоров опубликовал более пятидесяти трудов в области экспериментальной физики.
Кино же началось для него в 1968-м. Режиссер А. Птушко, знаменитый сказочник, никак не мог найти исполнителя роли Черномора для фильма «Руслан и Людмила». Артистов на храбрых витязей и прекрасную княжну — хоть пруд пруди, а вот на «бородатую карлу» — проблема. Поговаривали даже о закрытии картины, но тут в киногруппе и появился физик Владимир Федоров. Роль Черномора была достаточно большой, и потому в течение съемок Валерий Носик обучал новичка актерскому мастерству.
Событием для него стала работа в «Легенде о Тиле», «Двенадцати стульях», «Фальстафе», «Кин-дза-дза!», «После дождичка, в четверг...» и «Раз, два — горе не беда». На режиссеров везло, а с особой теплотой артист вспоминает работу с Ричардом Викторовым («Через тернии к звездам») и Валерием Рубинчиком («Дикая охота короля Стаха»).
— Они очень требовательны, но помогли мне утвердиться как актеру,— говорит Федоров.— А это, в свою очередь, помогало выстраивать характеры моих персонажей, рожденных чьим-то воображением.
...Воображение Владимира Федорова, надо сказать, тоже весьма богато. Например, уже много лет он придумывает разные «сувениры», подобные которым начали делать лишь сейчас... Матрешка с густыми бровями и пятью звездами Героя. Открываем — а там матрешка поменьше, тоже с бровями, но уже с четырьмя звездами и так далее. Или фарфоровая статуэтка Горького. Внизу надпись «Горький» — а сама статуэтка для хранения перца.
Была у Федорова еще одна вещица в прошлые годы — проволочная «пена» от трансформатора. Называл он эту конструкцию «Генеральная линия». Друзья понимали скрытый здесь символ, им нравилось. Но кто-то сообщил «куда следует». И вот уже девять сотрудников КГБ изымают в квартире Федорова зарубежную литературу, магнитные пленки, документы, кассеты. Обвиняют чуть ли не в связи с иностранными спецслужбами. Нелепица, как в плохом детективе. Месяц Федоров находился под домашним арестом. На съемки выезжать, правда, разрешали, но в сопровождении бдительного сотрудника. Просят даже режиссеров А. Алова и В. Наумова, у которых артист тогда снимался, дать показания по делу «связного иностранной разведки»…
Дмитрий Лосев
"Советский экран" № 15, 1990 год
