Ваши пальцы пахнут ладаном,
А в ресницах спит печаль.
Ничего теперь не надо нам,
Никого теперь не жаль.
И когда Весенней Вестницей
Вы пойдете в дальний край,
Сам Господь по белой лестнице
Поведет вас в светлый рай.
Тихо шепчет дьякон седенький,
За поклоном бьет поклон
И метет бородкой реденькой
Вековую пыль с икон.
Ваши пальцы пахнут ладаном,
А в ресницах спит печаль.
Ничего теперь не надо нам,
И никого теперь не жаль.
Среди моих тогдашних знакомых была очень красивая молодая женщина — жена прапорщика Холодного (украинская фамилия) — Вера Холодная. Как-то, повстречав ее на Кузнецком, по которому она ежедневно фланировала, я предложил ей попробовать свои силы в кино. Она вначале отказывалась, потом заинтересовалась, и я привез ее на кинофабрику и показал дирекции. Холодная понравилась. Постепенно ее стали втягивать в работу. Не успел я, что называется, и глазом моргнуть, как она уже играла картину за картиной, и успех ее у публики все возрастал с каждой новой ролью.
Я был, конечно, неравнодушен к Вере Холодной, как и все тогда. Посвящая ей свою новую, только что написанную песенку — «Маленький креольчик»,— я впервые придумал и написал на нотах титул — «Королева экрана» — титул утвердился за ней. С тех пор ее так называла вся Россия и так писали в афишах.
Я часто бывал у нее в доме и был в хороших отношениях с ней, с ее мужем, с ее сестрой Софьей Васильевной. А с ее маленькой дочерью Женечкой я играл в детской, дарил ей куклы и был в общем свой человек у них в доме. Вера всегда помнила, что я впервые толкнул ее на тот путь, на котором из никому не известной молодой женщины она сделалась кинозвездой. Я многие свои новые песни посвящал ей. Как-то, помню, я принес ей показать свою последнюю вещь, называлась она — «Ваши пальцы пахнут ладаном». Я уже отдавал ее издателю в печать и, как всегда, посвятил Холодной. Когда я прочел ей текст песни, она замахала на меня руками:
— Что вы сделали! Не надо! Не надо! Не хочу! Чтобы я лежала в гробу! Ни за что!
Она странно разволновалась:
— Это смерть! Снимите сейчас же посвящение!
Помню, я немножко даже обиделся. Вещь была довольно удачная, на мой взгляд (что и выяснилось впоследствии), и меня удивило ее предубеждение и оскорбило до какой-то степени. Я снял посвящение. Потом, через несколько лет, когда Вера Холодная выступала в Одессе, а я пел в Ростове-на-Дону, я снова продавал свои вещи уже другому издательству — «Детлаф». Однажды в номер гостиницы мне подали телеграмму из Одессы: «Умерла Вера Холодная».
Оказалось, она выступала на балу журналистов, много танцевала и, разгоряченная, вышла на приморскую террасу, где ее моментально прохватило резким морским ветром. У нее началась «испанка», как тогда называли грипп, и она сгорела, как свеча, в два-три дня.
Рукописи моих романсов лежали передо мной на столе. Издатель сидел напротив меня, я вынул «Ваши пальцы пахнут ладаном» из этой пачки, перечел текст и надписал:
«Королеве экрана — Вере Холодной».
Но «Королевы» моей уже не было в живых! В этом было что-то трагическое. Недаром она так испугалась моего посвящения и с таким упорством отказывалась от него. Точно предчувствовала свою смерть...
Публикация Лидии Вертинской
Софья Холодная: Воспоминания о сестре
Несмотря на разницу в возрасте между мной и Верой Васильевной, воспоминания о ней настолько ярки, что я могу и хочу ими поделиться.
Родилась Вера Васильевна в 1893 году в городе Полтаве, отец наш был учитель. Семья наша, когда Вере было два года, переехала в Москву.
Когда Вере было десять лет, мы потеряли отца, он умер от грудной жабы.
Вера проявила большие способности к балету и мечтала быть на сцене. Мама наша очень любила театр и, исполняя желание Верочки, отдала ее в балетное училище Большого театра, куда она и была принята, выдержав отлично экзамен, пройдя через большой конкурс.
Однако в скором времени, по настоянию бабушки, маме пришлось забрать Веру Васильевну из училища, несмотря на протесты и доводы со стороны преподавательского состава и родственницы нашей мамы известной артистки Малого театра Лешковской.
Вера Васильевна стала учиться в гимназии, но и здесь по-прежнему ее тянуло на сцену, она участвовала в гимназических концертах, в любительских спектаклях, прекрасно декламировала и всегда сожалела, упрекая маму в том, что ей не дали возможности закончить балетную школу. В 17 лет, после окончания гимназии, Вера Васильевна вышла замуж за юриста и мама со мной переехала к ней. Так как я росла без отца. Вера Васильевна, будучи очень доброй, вполне заменила мне отца, она занялась моим воспитанием и, когда заметила, что я также люблю сцену, люблю балет, помогла мне поступить учиться в балетную школу.
Вера Васильевна любила театр, любила искусство и проводила время или в чтении книг по вопросам искусства, или вращалась в кругу актеров, литераторов, художников и бывала часто в клубе «Алатр». На одном из таких вечеров ее познакомили с представителем кинофабрики Ханжонкова Туркиным и режиссером этой фабрики Евгением Францевичем Бауэром. Новые знакомые почувствовали в Вере Холодной любовь к искусству, тяготение к сцене, к литературе и к тому же обратили внимание на удивительно яркие, многоговорящие глаза. Глаза у Веры Васильевны были особенные, с первого взгляда они казались черными, в действительности они были серыми, глубокими, всегда грустными, с голубоватыми белками, с длинными густыми ресницами.
Туркин и Бауэр предложили Вере Васильевне приехать на кинофабрику, чтобы заснять ее крупным планом, а после удачной пробы сниматься в картине «Песнь торжествующей любви» по Тургеневу.
Вера Васильевна очень волновалась, но вместе с тем в душе радовалась и была счастлива, ибо это была ее первая отечественная роль, которая ей была по душе, и исполнила она ее прекрасно. Первым ее партнером был Витольд Альфонсович Полонский, артист Малого театра.
После первой картины, которая прошла с большим успехом, Вере Васильевне предложили заключить контракт сразу на три года.
Так она посвятила себя работе в нарождающейся русской кинематографии. Пошли годы упорной и плодотворной работы. Вера Васильевна никогда не удовлетворялась многочисленными похвалами и отзывами режиссуры, прессы, разных деятелей кино, искусства, театра. После общественных просмотров картин с ее участием она всегда уезжала смотреть себя на экране в самые отдаленные уголки Москвы.
После того как Вера Васильевна проработала год или немного больше, ее пригласил к себе в Художественный театр Станиславский и предложил ей ифать роль Катерины в «Грозе» Островского. Она сочла это предложение за великую честь для себя, долго беседовала со Станиславским, но отказалась ифать на сцене такого замечательного театра.
Любовь ее к своему «Великому немому» превысила все. К тому же она говорила, что в Художественном театре над одной ролью работают целый год, а играют ее потом раз 20—30.
Вера Васильевна торопилась жить, будто у нее было предчувствие, что она недолговечна.
Проработав год у Ханжонкова, Вера Васильевна перешла на кинофабрику Харитонова, который сам уплатил неустойку Ханжонкову за расторжение договора с Верой Васильевной.
У Харитонова Вера Васильевна работала под руководством режиссера Петра Ивановича Чардынина. Ее партнерами были Максимов В. В.. Полонский В. А., Рунич О. И., Худолеев И. Н., Перестиани И. Н., Хохлов К. П.
Обычно после читки нового сценария на киностудии Вера Васильевна с Максимовым, Худолеевым, Руничем разбирали его и работали над ролями у нас дома. Максимов и Худолеев вообще часто бывали у нас дома и были очень дружны с мужем Веры Васильевны и нашей покойной мамой, которая всегда радушно оказывала им свое гостеприимство.
Вера Васильевна тщательно готовилась к каждой роли, понимая, что одно из главных средств воздействия актера — голос. Но, по закону немого кино, он не в ее власти. Приходилось обращаться к зрителю другими, более сложными средствами: мимикой и жестами.
Она много читала. Ее любимыми писателями были русские классики: Пушкин, Толстой, Достоевский, Островский. Из иностранных — В. Гюго, А. Додэ, О. Бальзак, Дж. Лондон. Любила она «Крейцерову сонату» Л. Толстого, «Без вины виноватые» А. Островского, «Даму с камелиями» А. Дюма, «Собор Парижской богоматери» В. Гюго, «Мадам Бовари» Г. Флобера, мечтала об экранизации этих произведений и исполнении в них ролей героинь. К сожалению, этого осуществить не пришлось...
Очень любила Вера Васильевна музыку, сама играла на рояле. Кумирами ее были Глинка и Чайковский. Обладая небольшим, но приятным задушевным голосом, в кругу близких друзей сама исполняла романсы. Б. Прозоровский посвятил ей написанный им романс «Жасмин», который она пела дома.
Вера Васильевна любила все красивое — цветы, деревья, море. Когда она была на съемках в Сочи, писала из гостиницы «Ривьера» письма нам домой о том, что море такое чудесное, но наводит на нее какую-то непонятную тоску, а прибой лишает ее сна и покоя.
Но больше всего любила она свой дом, свою семью, особенно своих дочерей — Женю и Нон-ну. По утрам обе девочки стучались к ней в спальню, чтобы вручить газеты «Раннее утро» и «Русское слово». Вера Васильевна нежно ласкала их, расспрашивала о прошедшем дне. И свободное от съемок время посвящала им.
Хозяйство вела дома мама, но в праздничные дни Вера Васильевна готовила свои любимые блюда — салат «Оливье», рыбу под майонезом, крюшон. А в будни, читая и работая над ролью, любила грызть черные сухари с солью, которые ей приготовляли в неограниченном количестве.
Обладая большим вкусом, выкройки платьев Вера Васильевна накалывала на себя, и только после тщательной примерки их заканчивала портниха. Шляпы Вера Васильевна делала по большей части сама, изредка покупая какую-нибудь импортную модель. Волосы, вьющиеся от природы, как у отца, Вера Васильевна причесывала сама. Только для характерных ролей ее причесывал парикмахер.
Ее любимыми духами были «Роз Жанмино» и «Кеши» Аткинсона, которые она смешивала. Много лет спустя после смерти Веры Васильевны, когда я открыла чемодан с ее вещами, волна еще не выдохшихся духов испугала меня, вызвала передо мной ее живой образ...
В то время, когда Вера Васильевна работала у Харитонова, началась Великая Октябрьская социалистическая революция. Электроэнергия экономилась, но молодое рабоче-крестьянское правительство, зная, что снимается Вера Васильевна Холодная, отпускало электроэнергию и пленку по возможности бесперебойно. Часто Вере Васильевне приходилось работать только ночью.
А однажды в Краснопресненском районе на концерте Вере Васильевне рабочие преподнесли маленького поросеночка, перевитого красной лентой, во рту у него была грамота — благодарность рабочих.
Вера Холодная одна из первых приветствовала появление таких фильмов, как «Барышня и хулиган», «Не для денег родившийся», «Закованная фильмой». Вера Васильевна говорила, что образы, созданные Маяковским, озаренные духом бунтарства против мещанских отношений и моральных норм, несут в себе большую внутреннюю силу.
Она тоже искала и стремилась к большому, широкому простору активной работы для кинематографа, отвечающего в полной мере задачам в борьбе за создание новой, прогрессивной кинематографии.
Вера Васильевна вместе с нашей мамой и со мной с разрешения товарища Луначарского и командующего Московским военным округом товарища Муралова вместе с группой киноактеров под руководством режиссера П. И. Чардынина выехали из Москвы в Одессу для окончания натурных съемок в начатых уже фильмах и приехали туда примерно в июне — июле 1918 года. Все мы остановились в Большой Московской гостинице.
Через недели две вся бригада выехала на гастрольные концерты по Украине, Крыму, Кавказу и возвратилась в Одессу в начале сентября 1918 года.
Вера Васильевна остановилась в гостинице «Бристоль», а я, мама и больная дочь Веры Васильевны, Женечка, остановились в доме Попудова (площадь Советской Армии), так как в гостинице было очень холодно и нельзя было там жить дочери Веры Васильевны.
Никогда Вера Васильевна не просила разрешения у оккупационных властей на выезд за границу. Она просто не собиралась покидать Россию, где она была известной русской киноактрисой и пользовалась большой любовью зрителей, а также не желала бросать семью.
Работая лихорадочно, чтобы скорее закончить натурные съемки и вернуться к зиме в Москву, Вера Васильевна не щадила своего здоровья. Будучи с детства чуткой и отзывчивой, она оставалась душевным человеком не только в среде товарищей-актеров, но, любя свой народ, видя его страдания, безработицу, нужду, всегда по первому зову шла туда, где своим искусством могла с любовью оказать помощь, участвовала в благотворительных концертах. И часто любила повторять: «Долг каждого человека — помогать своей стране».
В конце января 1919 года (по старому стилю) Вера Васильевна принимала участие в концерте в пользу безработных театральных тружеников в литературном клубе, простудилась и заболела «испанкой». В гостинице «Бристоль» было очень холодно. В первый день ее болезни наша мама привезла ее в дом Попудова на Соборной площади (площадь Советской Армии), где она проболела 8 дней и скончалась от отека легких 3 февраля 1919 года по старому стилю (16 февраля 1919 г. по новому стилю).
Лечили ее профессора мединститута Коровицкий, Усков, Бурда. Бальзамировал ее профессор паталогоанатом Тизенгаузен, заведующий кафедрой Одесского мединститута. В свидетельстве о смерти было указано, что смерть наступила от отека легких.
Председателем комиссии по похоронам Веры Васильевны был Георгий Амурский, в то время председатель Совета Рабис в городе Одессе. Похороны организовали на средства Управления кинематофафии. Они были засняты кинохроникой.
Последний траурный путь Веры Васильевны проходил при необычайном стечении народа, и млад и стар отдавали последний долг первой русской киноактрисе, замечательному товарищу и человеку.
В Москве товарищами-актерами в Художественном театре была организована гражданская панихида. В день смерти Веры Васильевны были отменены все спектакли в театрах.
Прошло много лет со дня смерти моей незабвенной сестры Веры Васильевны Холодной, ее вещие слова сбылись, она в свое время говорила: «Я люблю тебя, мой Великий немой,— ты заговоришь, когда меня уже не будет. Я не услышу тебя».
Она рано ушла из жизни, в расцвете таланта, молодости и красоты.
Поиск по меткам: Великие актеры
Софья Холодная
"Советский экран" № 14, 1990 год
