Поначалу кажется: фильм погружает нас в круговорот повседневного быта. Быстро шагает герой, провожая сынишку в детский сад. «Пап, ты опять опаздываешь?» «Еще как!.. Вечером за тобой мама зайдет. Пока!» И — рывком к автобусу, с трудом протискивается в переполненную машину, бежит по набережной... В институте на ходу получает задание срочно написать в стенгазету передовую, потом с заметкой в руках спешит к машинистке, а тут выясняется, что надо участвовать в похоронах некоего Богачева. И вот он — в просторной ленинградской квартире, куда возвратились с кладбища друзья и близкие покойного...
Именно отсюда, из этой квартиры, где долгие годы прожил старый большевик, один из участников работавшей в эмиграции подпольной революционной группы, волей авторов картины потянется главная сюжетная нить. Интересы создателей ленты «Две строчки мелким шрифтом» (сценарий М. Шатрова, В. Логинова. В. Мельникова, постановка В. Мельникова) лежат в иной плоскости, чем бытовое жизнеописание. Герой фильма, историк Голубков заинтересуется фотографией, висящей на стене в квартире Богачева, — на ней запечатлена «транспортная группа» — та, что переправляла в начале века через границу людей и революционную литературу. С фотографией этой Голубков уже знаком, но только на известном ему экземпляре — семейной реликвии родственников жены — отрезан левый угол, а тут фото в целости, сохранившее изображение человека, которого и по сию пору считают провокатором, выдавшим немало людей, провалившим не один переход через границу... Почему же тогда Богачев повесил этот снимок на видном месте? Действительно ли Тишков, оставивший по себе в истории недобрую память, был провокатором? Вопросы эти не дают Голубкову покоя. И хотя деятельность вальдбургской группы не относится к тому периоду, которым занимается молодой ученый, он начинает исследование, чтобы установить истину. Чтобы спасти доброе имя человека, если обвинения против него окажутся ложными.
Так, может быть, хитросплетениями этих поисков, проникновением в лабиринты исторической тайны стремились увлечь свою аудиторию сценаристы и режиссер? Нет, авторов фильма не соблазнил и этот путь. Не занимательными перипетиями предпринятого Голубковым расследования рассчитывают они завладеть вниманием зрителя. Для них важен не только сам ход исследования — важна принципиальная нравственная его оценка. Ведь изначально и герой и зритель знают: никакой личной выгоды эти изыскания Голубкову не сулят. Научной славы не принесут, максимум того, на что он может в этом смысле претендовать, — две строчки мелким шрифтом в сноске к чужой диссертации. Само название фильма указывает на бескорыстие действий героя, подчеркивая тем самым их нравственный смысл.
Режиссер В. Мельников, хорошо известный по фильмам «Мама вышла замуж», «Здравствуй и прощай», «Старший сын», в совершенно новом для себя жизненном материале остается верным волнующим его нравственным вопросам — только расширяется их круг, заостряется их постановка. Что заставляет Голубкова вопреки советам умудренных опытом коллег, явному недовольству директора института упорно заниматься делом Тишкова, не связанным с его собственной научной работой? К тому же обстоятельства складываются таким образом, что итог усилий героя может поставить под удар его семейное благополучие. Голубкова не останавливает и это. Он принадлежит к тем натурам, для которых превыше всего — утверждение справедливости, победа правды, а правда —ссылается Голубков на ленинское высказывание— не должна зависеть от того, кому она будет служить.
Голубков — историк. И, конечно же, он бьется за правду научную, за то, чтобы в истории российского революционного движения не было «опечаток», отступлений от реальной действительности. История должна быть кристально чистой. И чистой, освобожденной от шлейфа несправедливых наветов, должна быть память о человеке, дискредитированном, как выяснилось, в глазах товарищей стараниями царской охранки. Действия героя, которого играет С. Шакуров, направляет не только обязанность ученого — нравственный долг становится мощным источником неудержимой энергии его поиска.
Фотография дала толчок сомнениям. Ретроспекция, отсылающая к 1912 году, делает для нас, зрителей, эти сомнения весьма убедительными. Переход через границу группы, возглавляемой Тишковым, снят так, будто предвещает трагическую судьбу этого человека. Признаюсь: в сложившейся ситуации больше всего волнует внутреннее самочувствие Тишкова (Ю. Богатырев), на глазах которого только что разыгралась драма— товарищи схвачены, погибли, а он, словно не замеченный казаками, стоит тут же живой, невредимый, растерянный и потрясенный... Чуть позже Тишков предстанет перед своими друзьями и, не выдержав их недоверия, уйдет из жизни. Экран воспроизведет и эти сцены, причем, мастерски используя пластические возможности кинематографа, покажет происходившее с разных точек зрения—двух очевидцев событий, и сегодня, спустя несколько десятилетий, продолжающих отстаивать каждый свою версию: Генералов (Е. Гуров) по-прежнему видит в Тишкове провокатора. Безруков (С. Курилов) убежден в его непричастности к провалам. Персонажи эти несут не просто функциональную нагрузку. В позиции первого нетрудно увидеть прочные корни догматизма, второй еще и еще раз заставляет думать о том, какой необходимейшей жизнетворной силой является вера в человека. Роли небольшие, но это не помешало актерам с помощью режиссуры четко, точно очертить противостоящие характеры. Что, в свою очередь, помогло С. Шакурову увереннее продвигаться вместе со своим героем к намеченной цели — встреча со стариками укрепляет сознание важности предпринятых изысканий. Еще больше убеждает в этом свидание с человеком по фамилии Ташков. Собственно, он не Ташков. а Тишков — отец при паспортизации изменил одну букву, чтобы черная тень предка не падала на последующие поколения в семье. Как отразилось на биографии Ташкова то, что он — «внук провокатора», легко себе представить даже по этому мимолетному знакомству: за несколько мгновений О. Борисов сумел не просто обозначить—со всей драматической остротой раскрыть человеческую судьбу.
Независимо от меры подлинности лежащего в основе картины жизненного материала создатели ее стремились к документальности экранного повествования.
Существо авторских намерений обнаруживается и в постоянном движении мысли, которое сопутствует ходу событий, и в характере сопряжений прошлого и настоящего, в стилистике ленты.
Закономерная в данном случае строгость экранного изложения, скупость кинематографических средств иной раз, правда, оборачиваются не в пользу восприятия фильма: порой может показаться, что действию недостает динамики, где-то ожидаешь, пожалуй, большей режиссерской энергии. Вполне допускаю, что и сама манера игры С. Шакурова, который предпочел открытому актерскому темпераменту спокойную сдержанность, не всеми будет оценена одинаково. Мне же она представляется избранной верно, в соответствии с воплощаемым характером. Ведь Голубкову чужда «аффектация» чувств, не свойственно ему и стремление выйти на первый план, привлечь к себе особое внимание Он не из тех. кого выделяешь в толпе. Он не склонен подчеркивать значительность своей миссии, скромная деловитость его поведения исключает какую-либо патетику.
Авторы фильма вообще избегают «громких слов». Это вовсе не означает, что картина лишена возвышенного пафоса. Он проявляется в сути произведения, связавшего разные времена высокой революционной традицией, скрепившего историческое прошлое и сегодняшний день единой нравственной идеей.
Этому в фильме способствует и воссоединение усилий ученых из различных стран: советскому историку активно помогает в розыске необходимых документов молодой коллега из ГДР, аспирант Вальтер (Я. Шпицер). К тому же судьба Тишкова по-своему отразилась в судьбе еще одного участника вальдбургской группы — Ленца, и рассказ о ней органично входит в картину, чтобы поставить рядом с сильным характером Тишкова мужественную фигуру его немецкого товарища — бывшего социал-демократа, впоследствии узника гитлеровского лагеря смерти Заксенхаузен.
Лента «Две строчки мелким шрифтом»— совместный труд советских кинематографистов и их коллег из ГДР. Думается, успех этого творческого содружества во многом определило то гуманистическое содержание фильма, которое равно дорого художникам братских социалистических стран.
Н.Игнатьева
«Советский экран» № 21, октябрь 1985 года
