Если пересказать сюжет романа «Колодец», по которому снят фильм, и самого фильма, то, наверное, все покажется достаточно традиционным — снова поздняя любовь, опять конфликт между долгом и чувством... Но искусство потому и искусство, что оно отражает жизнь не в логических категориях и потому рассказывает о знакомом— по-новому, неожиданно, воздействуя не только на наш ум, но и на чувства. В титрах в качестве одного из режиссеров мы видим фамилию Гунара Цилинского — великолепного латышского актера, пользующегося давней и заслуженной популярностью. Таким образом, это дебют, но дебют блистательный. Ведь самое трудное в кино не историю рассказать, а создать ту или иную атмосферу, которая бы подчинила зрителя, заставила его жить жизнью героев. Здесь это получилось — перед нами истинно поэтический, можно сказать,— чеховской тональности фильм.
Но Гунар Цилинский не только сорежиссер — он еще и исполнитель одной из двух главных ролей фильма. Можно даже подумать, что он, обескураженный той чепухой, которую ему так часто навязывали другие режиссеры, решил здесь сам написать (он и соавтор Регины Эзеры по сценарию), поставить и сыграть такую роль, о которой, надо полагать, давно уже мечтал. Роль человека, так сказать, в зените жизни: уже серебрится голова, но тело полно сил; еще молоды чувства, но разум уже держит их в узде; приобретена мудрость, но не сгорела еще и жажда счастья... К этому сильному и обаятельному человеку по имени Рудольф приходит испытание, приходит любовь...
Далее все могло бы обернуться привычной мелодрамой, если бы роль Лауры, его любимой женщины, не исполняла актриса, оказавшаяся вровень Цилинскому. Астрида Кайриша — мы и прежде видели ее на экранах. Пластичная, изящная женщина, красивая северной, чуть холодноватой и замкнутой красотой, она была конечно заметной всюду, хотя бы в фильме «Вей, ветерок!», но, признаться, казалась обреченной на роли ограниченного амплуа. На роли, если можно так сказать, изобразительные, но никак не психологические.
В «Сонате над озером» Кайриша предстает актрисой поразительной эмоциональной тонкости. Свою Лауру она делает не просто красивой, как бывало в прежних фильмах, но прекрасной, потому что наделяет ее редкостными душевными качествами и сложным внутренним миром.
С другой Лаурой фильм просто не состоялся бы! Другая Лаура разрушила бы все, что сделал Рудольф-Цилинский. Как мы постепенно узнаем, Рудольф — незаурядный хирург, человек с немалым общественным весом и авторитетом. Чтобы такой человек, приехавший в деревню передохнуть от городской суеты, мог влюбиться в сельскую учительницу, да еще обремененную двумя детьми, да еще проводившую мужа в тюрьму,— она, то есть учительница, должна обладать чем-то большим, нежели только внешней привлекательностью. Этим «чем-то» и становится духовная красота Лауры.
Она тоже полюбит Рудольфа, но их счастье может сделать несчастными слишком многих...
Правду искусства рождает прежде всего правда характеров. Мы, зрители, понимаем, что поступки Лауры обусловлены ее характером, измеряны ее личной мерой добра и зла. Но надо и то заметить, что зрители ведь тоже имеют право на суд и оценки, и думается,— многие из них, зрителей, познакомившись с Лаурой и сострадая ей, внутренне не согласятся с ее решением...
Мы видели главную сюжетную линию «Сонаты». Но судьбой Рудольфа и Лауры фильм не исчерпывается. Фильм сложнее. В нем и помимо главных героев есть сложные и на редкость правдивые персонажи, судьба которых заинтересует зрителя.
Ромил Соболев
«Спутник кинозрителя», июнь 1977 года.
