«Аня Гай» фильма не детская, и не специально дли детей, в ней только участвуют дети. В противоположность слащавым фильмам с Джейки Куганом, мы хотели показать детей участниками революционной борьбы. В «Ане» дети умирают за революцию, фильма «Аня» героическая романтика — революция, воспринятая и преломленная детскими душами.
В Москве моросил дождь, осень подходила к городу и любовно поливала его мелким дождем. Кинематографическое московское лето кончилось. Начинался сентябрь, а мы выезжали снимать фильму с 90% летней натуры. Всю дорогу от Москвы до Саратова — дождь. В Саратове и дальше какой-то потокообразный ливень. Аппарат нельзя выносить даже сложенным — в футляре, Под Сталинградом впервые клочек голубого неба и в Сталинграде — солнце — жаркое, настоящее летнее солнце. Кино и солнце. Кто знает более искренних и настоящих друзей?
Особого впечатления в Сталинграде на взрослую часть населения экспедиция не произвела. Относились подозрительно к героям — оборванным девчонке и мальчишке, досматривали с сомнением на «главного», т.е. на меня, зато у юной части населения успех наш был потрясающий — видели воочию, что и они могут играть как играют наши герои, кипели таланты в грудях, и нам приходилось плохо.
Команда сопровождающего нас парохода, когда по ходу съемок падали в воду, стреляла и кричала, волновалась, принимала все всерьез, но потом привыкла и настолько, что и не верила настоящим несчастиям. Поэтому, как-то во время налетевшего шторма, когда плот наш начало разносить по бревнышкам, мы получили помощь от находящегося вдали от нас парохода только тогда, когда начали тонуть вне всяких сомнений, по-настоящему.
Странные люди и все высматривающие и выпытывающие невиданные аппараты и треножники. Зеркала произвели не совсем обыкновенное впечатление на астраханцев и ввели их в подозрение.
По городу, особенно среди приезжавших из деревень рыбаков, поползли темные слухи, говорили, что Волгу хотят отвести в сторону от Астрахани и для того все вымеряют и высматривают, а в порту болтали об американской концессии на все промысла, кино-людей встречали недружелюбно и только тогда, когда начались съемки, город ошалел от сногсшибательной новости — к городе кино-экспедиция. Гостиницу брали приступом толпы народа, в особенности рыбаков, окружили аппарат и не давали работать. А работали во всю, ибо солнце светило все меньше и меньше. Когда узнали, что нам герои и героини не нужны, пыл немножко спал, но зато возликовали мальчишки —они требовались. Говорят, что возрастающее количество детей доказывает благополучие страны; если это так, то в нашей республике более, чем благополучно. С утра гостиницу нашу терроризировал сплошной визг и гомон детей. Заведующий гостиницей метался в страхе среди толпы оборванцев и грязных кино-героев. Сколько искренних и беззаветных юных друзей оставили мы в Астрахани. Нас при отъезде провожали целые толпы, лезли в окна вагона и плакали.
Солнце светило катастрофически реже, но и когда оно светило, дули такие леденящие ветры, что только эти беззаветные кино-служители — дети могли их выдержать, играя «под лето».
Взрослые чувствовали себя скверно. Снимали «напором», крутили две-три смены, грелись минуту, снимались снова. Впереди оставалось море, а в нем все чаще и чаще свирепствовали штормы, и боясь упустить вообще возможность заснять его, выехали спешно на удивительнейшем допотопном судне «Цыгане». Фелюга, привязанная накрепко к пароходу металась, как пробка, то пропадая, то появляясь высоко над пароходом. Думали, что не выдержим. Мимо проходили большие морские суда и, когда мы взывали о помощи, проходили, продолжая свой путь. На другой день подула моряна, выглянуло солнце. «Цыган», благодаря своему высокому корпусу, для съемок не годился. Снимали с островков грязи, выкинутой со дна землечерпалками среди моря, островки расползались, их заливало водой. Спасались бегством к фелюге, уходили на ней верст за 30 в море и продолжали.
Холод стоял пронизывающий, коченело тело, кутали головы платками и полотенцами и снимали «лето». Команда парохода «Уранец», поснимавшаяся у нас день, отказалась, так как многие простудились. А юные наши кино-актеры даже не кашляли, все гнали во всю и сняли. По приезде с моря, снимали снова «лето» на суше. Утром смотрели, не выпал ли снег, если нет — съемка продолжалась.
Много испорчено нервов, много истрачено сил, но все же 1б-го ноября кончили съемку почти всю картину, сняли «лето».
О. Преображенская
«Советский экран» № 15, 1927 год
