Картина Нила Маршалла («Псы – воины», «Спуск») - исторический экшн с Майклом Фассбендером и Ольгой Куриленко
«Центурион» режиссера и сценариста Нила Маршалла – это масштабный исторический экшн о героическом подвиге и любви, который прольет свет на таинственное исчезновение легендарного Римского Девятого легиона…
117 год нашей эры. Римская империя простирается от Египта до Испании, а на востоке достигает Чёрного моря. Но на севере Британии покорение новых земель приостановлено из-за партизанского сопротивления опасного врага - диких кельтских племен пиктов.
Квинтус, единственный выживший во время нападения пиктов на римскую приграничную крепость, вместе с легендарным Девятым Легионом генерала Вирилуса отправляется в поход на север, чтобы стереть пиктов с лица земли и уничтожить их предводителя Горлакона.
Когда легион ступает на незнакомые территории, а генерал Вирилус попадает в плен, Квинтус должен спасти свой маленький взвод, избежать преследования беспощадных пиктов на недружелюбных землях, чтобы спасти своего генерала и живым достичь безопасной римской границы.
КАК ПОЯВИЛАСЬ ИДЕЯ СОЗДАТЬ «ЦЕНТУРИОН»?
Нил Маршалл вырос неподалёку от одной стороны римской стены, в Ньюкасле, и много лет работал у другой стороны, в Кембрии. Он вспоминает, сколько часов провел, колеся по старым римским дорогам, которые до сих пор идут параллельно стене. Именно здесь автор фильмов «Псы-воины» и «Спуск» задумал историю об этом удивительном творении рук человеческих. «Кто-то рассказал мне легенду о Девятом Легионе – римском легионе, который вошел в туманы Шотландии и исчез без следа, оставив после себя только загадки, - вспоминает Маршалл. – Сама мысль о целой римской армии, исчезнувшей без следа в Шотландии, навевает образы чего-то сверхъестественного. Но мне не хотелось идти по этому пути. Я хотел выяснить, что же произошло на самом деле, если они и вправду исчезли». Что могло заставить столь могущественную империю построить мощную непробиваемую стену? От чего же они защищались?
Режиссер начинает развивать фабулу, исходя из гипотезы о том, что легион могли уничтожить варварские племена пиктов, которые, как считается, населяли горы Каледонии примерно в I веке нашей эры. Вся история строится на центурионе, которому удается выжить во время первой атаки.
Продюсер Роберт Джонс описывает картину как фильм-преследование героя в стиле «Апокалипсиса». Маршалл с этим согласен. Более того, он считает фильм данью уважения классическим вестернам Джона Форда, где римляне заменили солдат-кавалеристов, а пикты – индейцев-апачей.
Использование современного жанра в древних декорациях придает фильму нужное настроение. Дэвид Морриссей, который играет Ботоса, одного из выживших римских солдат, говорит: «Этот сценарий не был похож на те, что я обычно получаю, в нём было больше действия и напряженных диалогов». Доминик Уэст, исполнитель роли генерала Вирилуса, харизматичного военного лидера, соглашается: «Когда я прочел сценарий, подумал, что он гораздо более живой, энергичный и в какой-то степени отчаянный, чем большинство остальных сценариев. Я не знаю, как его можно охарактеризовать, но в нем достаточного сильного действия и много интересных персонажей».
Самое лаконичное высказывание о работе над фильмом делает художник по гриму и спецэффектам Пол Хайетт. «Это такой римский «Крепкий орешек», - говорит он с той непоколебимой уверенностью, которая потребовалась съемочной группе, чтобы пережить два рабочих месяца на безжалостной шотландской природе.
КРОВЬ И КИШКИ…
Одно ясно: «Центурион» - это типичный фильм Нила Маршалла, для которого характерны четко прописанные персонажи, стремительность действия и, говоря словами продюсера Роберта Джонса, «кровища, еще кровища и ещё немного крови сверху».
Технические сложности по воссозданию боевых ранений легли на художника по гриму Пола Хайетта. Хайетт был счастлив получить сценарий, изрядно сдобренный элементами, которые потребовали бы серьёзной работы его команды по спецэффектам.
«Там буквально в каждой второй сцене было что-нибудь для меня, - смеется Хайетт, - разрубленные глотки, отрезанные руки, отрубленные головы, разрубленные конечности, топоры в шее, стрелы в спине, сожженные и раздавленные люди, размозженные головы. Полный набор кровавого насилия».
В качестве иллюстрации Хайетт подсчитывает количество искусственной крови, использованной на съемках: «Мы начинали с 200 литров, но уже к середине съёмок осталось всего литров 20-25». Использование кровяных мини-насосов для искусственных конечностей и тел означало, что практически каждый день рядом со съемочной площадкой парковался «Вагончик смерти» Хайетта и его команды с фальшивыми головами, распотрошенными телами и литрами крови.
«Каждый насос означал литр крови здесь, литр крови там, и вот я уже смотрю на это и думаю – господи, да тут кровищи на 500 фунтов стерлингов! – вспоминает Хайетт. – Но я знал, что это будет «военный фильм Нила Маршалла», то есть крови понадобится много». Маршалл признает, что он не из тех, кто сдерживает себя в экранном кровопролитии, особенно там, где люди должны рубить друг друга: «Я подумал, что надо изобразить это так, как, возможно, это было на самом деле – то есть жестоко и неприятно».
На съемках с множеством спецэффектов в горном районе во время тёмной шотландской зимы было нелегко и логистикам – транспортировка и организация сложных технических задач требовала гибкости, а иногда и силы воли. «Пол знает эти тонкости и претворяет их в жизнь на съемках, - говорит Маршалл о несгибаемом стремлении Хайетта обеспечивать самые лучшие спецэффекты в самых непростых условиях, - Мне кажется, у него была особенно сложная работа. Он пытался сделать то, что обычно делается в студии, а мы были в горах, где ему приходилось тащить на гору все эти трупы, насосы для крови и бог знает, что ещё, чтобы там, наверху, снять эпизод, как кому-нибудь отрубают голову. Это было очень непросто, но он великолепно справился».
Хайетт описывает подобную типичную сложную сцену: воительница племени пиктов Этайн в исполнении Ольги Куриленко обезглавливает римского солдата: «Когда Этайн должна была отрезать солдату голову в реке, мы собирались снять это с одного дубля. Поэтому у нас были подготовленное тело, актриса, отрубающая голову, запасы крови и насосы, и при этом мы были в ледяной Шотландии по колено в ледяной воде».
Хайетту понадобилась не только дотошная подготовка до съемок, но и умение приспосабливаться во время них. Для главных актеров Хайетт с командой подготовили силиконовые манекены и фальшивые головы с портретным сходством и продумали, как воссоздавать их ранения. С помощью этих манекенов актеров можно было снимать вплоть до момента их гибели, а затем заменять их фальшивой головой или манекеном. Для второстепенных персонажей невозможно было создать манекены с портретным сходством. «Мы узнавали имя очередной жертвы буквально за два дня до съемок, - вспоминает Хайетт. – Как правило, это был статист. У нас был набор искусственных голов, так что мы просто выбирали актера и говорили – «Ты и погибнешь». Мы быстренько мастерили манекен и просили гримеров похоже их загримировать».
Если невозможно было достичь нужного эффекта при помощи одного грима, Маршалл обращался к компьютерным спецэффектам, используя новые технологии, которые прежде не использовал.
«Была одна сцена, где надо было кого-то казнить. Мы использовали один из манекенов Пола, чтобы отрубить ему голову, - радостно рассказывает Маршалл, - А лицо манекена на экране заменили на лицо одного из статистов, который проиграл всю сцену одним лицом, чтобы мы могли снять его выражение. Мы взяли его лицо, приделали манекену, и в результате невозможно уловить, где заканчивается манекен и начинается человек. Полное ощущение, что голову отрубают человеку. Я раньше не делал в фильме ничего подобного, мне было очень интересно попробовать».
ГЕРОИ НА ВСЕ РУКИ
Помимо технических трудностей для команды спецэффектов, фильм обеспечил трудности физического плана для актеров. Майкл Фассбендер, который играет центуриона Квинтуса, объясняет: «Группа римлян спасает свои жизни, пытается любой ценой дойти до границы. Это физически сложный кусок – надо скакать на лошадях и драться на мечах».
Первые два дня съемок прошли на пике рядом с городом Инвернесс. Команде потребовалась помощь специально адаптированных снегоходов норвежской армии, чтобы добраться до снежной вершины. Несмотря на минусовую температуру, на актерах были лишь римские доспехи и легкие куртки, чтобы защититься от холода.
Продюсер Роберт Джонс вспоминает, как в первый же день съемок они испытали все тяготы римских военных походов.
«Первый день на съемочной площадке был, пожалуй, самым сложным. Актеров в римских доспехах попросили пройти по глубокому снегу до вершины горы, почти на километр. В конце пути на их лицах явственно читалось: «Во что я вляпался?» Но они отлично справились» - смеется Джонс.
Чтобы снимать на такой высоте, пришлось урезать съемочную группу до минимума. «Мы отправились вверх на гору на вездеходах Хаглунд – они как маленькие танки, - объясняет Фассбендер, - Насколько я знаю, по-другому забраться наверх было невозможно. У нас была аленькая съемочная группа – только самое необходимое. И в первый же день мы оказались по колено в снегу. Было очень холодно, зато на экране всё получилось очень впечатляюще».
Пейзажи играют в фильме важную роль, характеризуя плачевное состояние римских солдат. Суровые условия на съемочной площадке были частью общего плана. В первый же день температура упала до -18, и актеры поняли, через что им предстоит пройти. Первый же дубль потребовал от них бежать по колено в снегу, а потом сбиваться в кучу, чтобы хоть как-то согреться.
«Актерам там даже играть особенно не пришлось, - вспоминает Маршалл, - Они оказались на природе в римских доспехах, с голыми руками – естественно, они тут же заледенели. Они старались держаться поближе друг к другу, чтобы сохранить тепло. Так что когда они дрожат на экране, это по-настоящему. Мне был важен этот эффект».
Используя снег в горах Эвимора и зеленые долины вокруг них, можно было изобразить, как бежит время, и какое расстояние пришлось пройти солдатам, спасавшим свою жизнь. Конечно, было рискованно надеяться, что природа обеспечит нужные условия в нужное время. «Когда за неделю до съемок мы выехали на место, чтобы разведать обстановку, то столкнулись с небольшой проблемой, - вспоминает Маршалл, - Снега было слишком много, нас буквально занесло в отеле. Это было очень красиво, но, если бы такой снегопад случился во время съемок, всё было бы испорчено. К счастью, когда подошли сроки съемок, погода была идеальной».
Маршалл попросил своего главного оператора Сэма Маккерди в полной мере отобразить местность и погодные условия. Для съемочной группы было крайне важно схватить удивительную величественность шотландских пейзажей. Единственной просьбой Маршалла, с которой он обратился к Маккерди, было «Чтобы всё выглядело холодным».
«Я хотел, чтобы зрители прочувствовали то, что чувствовали актеры на экране», - сказал Маршалл.
Несмотря на физические трудности экстремальных погодных условий, Шотландия очень понравилась Фассбендеру: «Я с удовольствием вспоминаю время, которое мы провели в Шотландии. Там было очень красиво. Мы исследовали удаленные местечки неподалеку от Эвимора, потрясающие пейзажи – очень красивая часть света».
Покорение природы было лишь одним из испытаний. Актерам пришлось еще и обучаться новым навыкам. Ольга Куриленко по сценарию должна была скакать верхом и сражаться разными видами оружия. Она вспоминает, как ей пришлось учиться владеть пикой, ножом и топором: «Я такие орудия сроду в руках не держала. Это было нечто совершенно новое, чему приходилось обучаться. У нас было много боевых тренировок. Мне очень понравилось, было весело».
Маршалл не только хотел, чтобы все боевые эпизоды получились как можно более реалистичными. Для него было важно, чтобы актеры свободно обращались с такими архаичными видами вооружения.
«Эти навыки необходимы для подобных фильмов, - говорит он, - Если кто-то в фильме берет в руки оружие, он должен знать, как им пользоваться, или хотя бы выглядеть так, будто знает, как им пользоваться, как если бы это было неотъемлемой частью их личности. Эти солдаты росли с оружием в руках, нельзя, чтобы было заметно, что они впервые взяли его вчера».
Еще во время кастинга Маршалл дал понять актерам, что их роли потребуют от них полного физического и эмоционального погружения. Каскадеры под руководством Пола Херберта устроили актерам интенсивные тренировки, чтобы подготовить их к боевым сценам. Тренировки проходили постоянно уже в процессе съемок, чтобы сэкономить время.
«На такой работе даже вздохнуть некогда. Это постоянный процесс съемок боевых эпизодов параллельно с тренировками сцен, которые будут сниматься завтра» - говорит Херберт. Как и его коллеги по съемочной группе, Херберт сочетал напряженные тренировки с изобретательностью: «Одно дело – отрепетировать сцену боя или драки. Но когда вы разворачиваетесь на площадке или в декорациях, кое-что неизбежно придется поменять, будь то расположение героев, скорость или даже несколько движений».
«Когда мы начинаем сегодняшние съемки, мы проходим по всей боевой сцене и выстраиваем камеры. Затем определяемся со скоростью и повторяем сцену вполовину медленнее, чтобы убедиться, что всё идет правильно. Если я вижу, что что-то не так, что какие-то моменты не вписываются в пейзаж, мы меняем эти моменты и разъясняем изменения актерам, чтобы они успели их схватить. И вот когда всё уже готово, и все довольны, мы начинаем съемки».
Самой впечатляющей сценой для каскадеров и их учеников стал боевой эпизод, во время которого пикты окружают и убивают римлян. Во время этой сцены на попавший в ловушку римский легион из-за деревьев катятся огненные шары, сжигающие всё на своем пути.
Чтобы сыграть сцену как можно более безопасно и при этом убедительно, потребовались серьезные репетиции. «Шестеро основных актеров сражались вместе с нашими каскадерами и статистами, - объясняет Херберт. – За короткое время надо было организовать безопасный процесс, который бы выглядел впечатляюще – с нашей стороны это было настоящее достижение».
Доминик Уэст оказался среди тех, кому предстояло пережить атаку пиктов. «Выглядело всё очень внушительно. Огненные шары катились прямо на фаланги, которые выстроились вокруг меня и моего коня. Сцена была впечатляющей. Среди каскадеров были ветераны, которые работали в фильме «Гладиатор», так вот они говорили, что у нас все было гораздо сложнее. Я прямо почувствовал себя Расселом Кроу» - смеется он.
СОЗДАВАЯ МИР ПИКТОВ
Как только актеры научились навыкам, жизненно необходимым их героям, они были готовы заселить мир, который создали для них художники. Саймон Боулс и Маршалл не раз работали вместе над фильмами, включая дебютный художественный фильм Маршалла «Псы-воины». Боулс и его команда создали огромный форт и деревню пиктов в лесах Суррея, а также маленькую, но великолепно выполненную хижину для Ариэнн, героини Имоджен Путс.
Боулс не один месяц изучал исторические реалии первых поселенцев каледонских районов Британии, сравнивал археологические находки с историческими хрониками и художественными изображениями. Маршалл хотел придерживаться исторической правды в изображении Римской империи и пиктских племен, но требовал драматического усиления, которое Боулс описал как «бочки грязи, мочи и крови».
«Я погрузился в жизнь римлян, ходил по музеям, ездил по развалинам, чтобы посмотреть на существующие останки зданий и предметов быта, таких, как оружие, лошадиная упряжь, кухонные принадлежности, посуда, рисунки того периода, изображавшие ежедневную жизнь солдат» - рассказывает Боулс. Боулс встречался даже с энтузиастами, которые давно изучили эти данные и на их основе создали собственные предметы быта. Боулс учитывал все замечания, которыми щедро делились энтузиасты.
«Поскольку Римская эпоха была объектом пристального интереса со стороны публики последние сто лет, по этому периоду написано множество исторических исследований. Нередко информация в них противоречит друг другу, но всё равно представляет огромный интерес, - объясняет Боулс. – Этот конфликт мнений позволил мне создать собственное представление. Мой дизайн был основан на фактах и отображал тот драматизм, который требовался Нилу, в то же время он укладывался в жесткие временные рамки».
В идеале команда Боулса должна была бы пользоваться материалами, которыми обеспечивала их окружающая природа, и обрабатывать их орудиями того времени. Однако суровые погодные условия вынудили Боулса подойти к заданию творчески.
«Очень немногое известно о том, как жили племена пиктов, в основном потому, что они пользовались органическими материалами, такими, как деревянные бревна, шерсть и кожа, - так Боулс объясняет, почему на изучение истории потребовалось так много времени. – Они оставили нам лишь множество изображений, высеченных на камнях, кости и металле. Это были рисунки животных, которые использовались в их мистических практиках. Я использовал эти символы на огромном камне высотой в три с половиной метра, который стоял в центре деревни. Эти же рисунки использовали гримеры для татуировок пиктов, мужчин и женщин-воительниц. Помимо исторических источников я черпал вдохновение в посещении воссозданных деревень с круглыми домами в Британии».
«Мы снимали очень холодной зимой, поэтому опасались, что тростник и глина круглых стен не просохнут. Поэтому мы использовали строительную пену, с которой я впервые работал в фильме Нила «Спуск» - там с ее помощью я создавал стены пещеры. С помощью этой пены мы создали слепки фрагментов стен как бы из настоящих тростника и глины, а затем их раскрасили. Во время съемок обнаружилось еще одно преимущество стен из пены – эти фрагменты легко можно было вырезать, чтобы обеспечить доступ камере для крупного плана внутри дома, а потом так же легко можно было поставить на место. Пена была огнеупорная, а вот солома, из которых плели крыши, легко могла загореться, поэтому перед съемками ее пришлось облить огнеупорными химикатами».
По сценарию требовался римский форт в дне езды на север от Карлайла. Это должен был быть деревянный форт, построенный из деревьев, которые свалили, чтобы освободить для него место. «Я хотел, чтобы форт выглядел так, будто его построила небольшая группа солдат, которые уже неоднократно строили подобные укрепления во многих странах, в которые они вторгались» - говорит Боулс.
В форте площадью 90 кв. м. были расположены кожаные тенты, стойла для лошадей и домашнего скота, обеденная зона и кузница для изготовления оружия. Боулс и его команда нашли в лесистой местности неподалеку от Лондона большую расчищенную площадку. «Использовать настоящие шестиметровые деревья, закапывать их в землю с помощью экскаватора было бы слишком сложно и затратно по времени, но я нашел компромисс – мы использовали настоящее дерево и искусственное, то есть создавали слепки деревьев из той же пены. Это оказалось быстро и безопасно – мы в сжатые сроки смогли построить три 30-метровых стены, создав впечатляющий форт».
«Всегда полезно иметь отличные декорации, - говорит Джей Джей Филд, исполнитель роли Такса. – Нет ничего лучше настоящих декораций вместо зеленого экрана. Можно просто окунуться в мир, который создали Нил и Саймон».
Когда Маршалл говорит о таланте и креативности Боулса как художника, видно, что он восхищен тем, как команда Боулса смогла уложиться в жесткие рамки: «Саймон сделал ровно то, что мне было нужно. Мне не нужен был настоящий форт, потому что я не собирался использовать все четыре стены. Поэтому мы сделали форт с тремя стенами, а сэкономленные деньги пустили на другие нужды. Так было даже проще, потому что мы смогли подогнать к форту камеру на кране. Он понял, что мне нужно, теперь я могу спокойно снимать. А освободившиеся ресурсы можно использовать в других декорациях».
Чтобы полностью осознать трудности недружелюбного мира древней Каледонии, с тем же вниманием к деталям отнеслись к одежде, языку и внешнему облику актеров, вплоть до цвета их зубов. «Да, конечно, желтые зубы, грязные зубы – это было великолепно. Нам понравилось, - смеется Куриленко. – Ты выходишь на съемочную площадку, где все одеты в потрясающие костюмы – это великолепная работа художника по костюмам Кита Мэддена. Просто красота».
Что касается сюжета, за основу Маршалл взял историю, а затем заполнил недостающие места воображением и логическими заключениями. Хотя Маршалл признает, что о пиктах осталось мало исторических сведений, в истории достаточно упоминаний о том, что это было развитое общество, прекрасно владевшее такими ремеслами, как плотничество, кузнечное дело, ткачество и земледелие.
Документально зафиксированных примеров языка пиктов также не осталось, поэтому Маршалл проявил творческую инициативу и заменил английский язык гэльским: «Я подумал – пожалуй, это будет самым близким вариантом к тому, как они разговаривали на самом деле».
Вновь и вновь Маршалл проверял последовательность и достоверность созданного им мира. Он знал, как кельты вступают в битву – кожа разрисована татуировками и синей растительной краской. Этот образ стоял перед ним, когда он писал сценарий: «Я подумал – насколько велика вероятность того, что в морозный зимний день они ринутся в бой, одетые лишь в скромные набедренные повязки? Мне это показалось нелогичным. Может, летом они это и практиковали, но зимой, подобно многим другим, они наверняка захотят тепло одеться. То есть на них по-прежнему были их татуировки и боевой раскрас, но мы одели их в меха, которые были им доступны – шкуры оленей и медведей».
Тот же метод логического домысливания он применил и к прочим сценам. Как Девятый Легион мог попасть в засаду? Только в гористой местности. Маршалл задался вопросом, могли ли они использовать горы в свою пользу. Хорошо известно, что римляне были непревзойденными воинами. Маршалл понял: «Если вывести их на равнину, они не смогли бы проиграть ни при каком раскладе».
Для вдохновения Маршалл обратился к римским сражениям в одной из величайших голливудских историй: «Я смотрел на Спартака и катящиеся бревна. Я подумал – катящиеся бревна мы использовать не сможем, потому что мы в лесу. Может, использовать огненные шары, которые катились бы вниз, пробивали линию обороны римлян и создавали преимущество для пиктов? А затем пикты могут отправить вниз свою ударную силу и добить римлян. Большинство моих идей не было взято из реальной военной тактики пиктов. Просто я подумал – если бы я был пиктом, как бы я смог победить римлян?»
Он отдает должное команде спецэффектов, которые создали реалистичное поле боя: «Команда спецэффектов создала потрясающие огненные шары. Они использовали лежачие пандусы с рычагами. На пандус помещался шар, пропитывался парафином, поджигался, затем рычаг опускался, и шар катился вниз с горы, разбивая статистов. Когда с горы одновременно скатывалось четыре-пять шаров, зрелище было потрясающее».
Нил Маршалл стремился создать настоящий мир, используя местность, декорации и тренированных актеров. Но всегда оставалась возможность использования компьютерных спецэффектов, чтобы расширить этот мир.
Чтобы не нанимать несколько тысяч статистов для воссоздания размеров и силы Римского легиона, Маршалл использовал цифровые эффекты, чтобы создать марширующую армию: «Нам понадобилось всего сто человек или около того. Помня о компьютерных эффектах, мы заставили их промаршировать по одной и той же дороге десять раз, загнали всё в компьютер, и вот уже перед нами целый легион. Он простирался, насколько было видно глазу – это был тот масштаб, который нам требовался».
НЕ ТЕРЯЯ НИ СЕКУНДЫ…
Скорость съемок Маршалла подразумевала, что расписание было очень напряженным. В то время, как обычные съемки занимают 10-12 недель, Маршалл умудрился уложиться в семь недель интенсивных съемок, чтобы воссоздать энергию и напор действия.
«Работать с Нилом – это нечто потрясающее, - говорит постановщик трюков Пол Херберт, - Этот человек четко знает, чего хочет. О очень быстро работает, он не заставляет переделывать что-то по многу раз. Он знает, как сложить все вместе, поэтому мы быстро продвигаемся».
Интенсивные тренировки с оружием и репетиции боев, через которые прошли актеры, также позволили Маршаллу набрать необходимую скорость: «Когда наступал момент съемок, мы просто брали то, что они уже подготовили, помещали это в декорации или на площадку, и актеры сразу начинали играть, а мы снимали».
Благодаря нескольким камерам съемочная группа могла быстро снимать сцену и сразу переходила к следующей.
Опыт монтажера позволял Маршаллу быстро вычислить нужный ему ракурс. «Я не люблю долго возиться, когда выхожу на съемочную площадку, - говорит он. - Мне нравится, когда у всех есть мотивация, это помогает двигаться вперед. Я всегда продумываю всё на три-четыре эпизода вперед. Когда мы заняты одним эпизодом, я уже думаю: «Дальше мы будем сниматься то-то, а потом вернемся и снимем вот это». Если я укладываюсь в два дубля – отлично, зачем делать третий?»
Доминик Уэст готов предоставить точку зрения с другой стороны объектива: «Нил снимает быстро, и это всех мобилизует. Люди всегда в форме, они в напряжении. Поэтому мы чаще всего снимаем всё с первого дубля».
Фассбендер замечает, как подход Маршалла подходит истории, которую они играют: «Нил быстро реагирует, и это очень подходит нашему фильму, потому что это фильм-погоня, фильм стремительный, и эта динамика чувствуется».
Высокая скорость во время съемок боевых сцен была бы невозможна без опытного и знающего режиссера.
«Даже на предварительном этапе он точно знает, что хочет и что ему нужно, - говорит художник по визуальным спецэффектам Пол Хайетт, - Иногда он сразу говорит: «Вот тут мне нужна искусственная голова» или «Тут в костюм надо сунуть пакет с кровью». И он прекрасно разбирается в искусственных конечностях – как мы их делаем, что используется, как это надо снимать. Он говорит: «Может, надо попробовать снять это под этим углом или тем углом, начнем вот с этого и придем вот к этому, и можете об этом не волноваться». Многие режиссеры не очень хорошо представляют, как что работает, что надо делать, и спрашивать тоже не хотят».
Продюсер Роберт Джонс подытоживает, почему же Нил Маршалл так подходит для роли режиссера по своему собственному сценарию: «Мне кажется, Нил для подобных вещей – лучший режиссер в стране. Он прекрасно справляется с экшеном и всякий раз полон энтузиазма. Он очень тонко чувствует, как далеко можно подталкивать персонажей в подобных историях. Он понимает важность того, чтобы это не был просто экшен, поэтому разрабатывает персонажей. Плюс ко всему он умеет быстро работать, гибко подходит к проблеме, очень мобилен и умеет найти общий язык с актерами и съемочной группой».
АКТЕРСКИЙ СОСТАВ И ПЕРСОНАЖИ
Сценарист и режиссер «Центуриона» Нил Маршалл до самого кастинга не знал, кто может сыграть его героев. Майкл Фассбендер почти сразу же получил главную роль Квинтуса Диаса.
«Он понравился нам, мы понравились ему – это был вопрос доверия с обеих сторон, - признается Маршалл. – Я верил, что он сможет сыграть эту роль, а он верил, что мы сможем снять тот фильм, который задумали».
Роль Квинтуса заинтриговала Фассбендера: «Мы знаем, что отец Квинтуса был известным гладиатором, который завоевал в Колизее свою свободу. Мне это казалось очень интересным: человек всю жизнь жил в тени своего отца и считал, что многое должен доказать. Он фактически вызывается на работу в Британии, чтобы доказать свою значимость. В процессе фильма он вынужден занять должность командира. Для меня было интересно играть его сомнения, его путешествие, то, как он принял командование на себя. Мы знаем, что вначале он полностью поддерживает дух Рима. С течением фильма он разочаровывается в Римской империи».
Помимо интересного личностного и политического развития своего героя, Фассбендер также оценил возможность участия в экшене: «Нил, не стесняясь, движется в направлении приключенческого жанра, который мне очень нравится».
«Майкл привнес в роль множество качеств, - говорит продюсер Роберт Джонс, - Это фантастический актер, мы видели это в других фильмах, например, в «Бесславных ублюдках» Квентина Тарантино. Он умеет скакать верхом, умеет драться, так что эта роль для него – не просто актерская игра. Ему самому нравится экшен».
«Мне кажется, Майкл великолепен хотя бы потому, что он бесстрашен, - считает Маршалл, - Он готов попробовать что угодно. Он не боится бежать полуголым по снегу. Он ни на что не жалуется. Он профессионал высочайшей пробы».
Маршаллу и Джонсу приходилось даже иногда сдерживать Фассбендера: «Мне приходилось его останавливать, чтобы он не выполнял сам свои трюки. Он хотел сам скакать на лошади сквозь огненные шары, хотел сам спрыгивать со скалы в реку, а это было очень опасно. Он говорил: «Дайте мне это сделать, я с удовольствием это сделаю»!
Маршалл не сомневается, что его вера в главного героя полностью окупилась: «Это сработало. Это были потрясающие рабочие отношения, и он сыграл великолепную роль».
Режиссер и продюсер также понимали, что динамика фильма во многом зависит и от второстепенных героев-римлян. Маршалл пригласил самых популярных и любимых многими молодых британских актеров. Дэвид Морриссей, Джей Джей Филд, Риз Ахмед и Ноэль Кларк быстро получили свои роли. Маршаллу удалось также заполучить Лиама Каннингэма, с которым он работал на «Псах-воинах».
Дэвид Морриссей, сыгравший Ботоса, закаленного в боях солдата, признается: «В профессии актера самое интересное то, что приходится постоянно делать самые разные вещи. Я получил огромное удовольствие от участия в фильме с таким плотным экшеном. Я научился драться, я снова ездил верхом – а это мне всегда нравилось. Там было столько экшена!»
«Мне повезло найти актеров, которые очень быстро уловили ритм фильм, - говорит Маршалл. – Я знаю, бывают актеры, которые раскручиваются только к седьмому или восьмому дублю. Но я, по-моему, до седьмого дубля никогда и не доходил!»
Доминик Уэст был приглашен на роль харизматичного лидера Девятого легиона генерала Вирилуса и приложил немало усилий для создания правильной энергетики как на площадке, так и вне ее.
Маршалл понимал, что на эту роль нужен яркий актер. Он искал яркого генерала, такого, чтобы все поверили – ради него солдаты готовы на смерть.
Уэст был в восторге от роли: «Это потрясающий персонаж, потому что он был идеальным генералом. Его любили его солдаты, и он любил солдат. Он ко всем относился хорошо, он пил и дрался вместе со своими солдатами. Играть его было ни с чем несравнимым удовольствием – если не считать мороза».
Профессиональный комик Уэст часто находил способ немного сбавить напряжение в самых сложных ситуациях. Он легко входил в роль и выходил из роли, то есть произносил слова героя с подкупающей серьезностью, а затем, когда камера выключалась, говорил что-нибудь такое, от чего вся съемочная группа покатывалась от хохота.
Маршалл вспоминает: «Как только звучало «Снято», Доминик начинал шутить. Дэвид Мориссей от него не отставал, некоторые его лучшие шутки звучали сразу после слов «Стоп, снято». Он что-нибудь произносил или делал, и все вокруг не могли удержаться от смеха».
Если же спросить Уэста, в чем для него была главная притягательность роли генерала Вирилуса, он ответит: «Это был тот факт, что мне пришлось драться в грязи с Ольгой Куриленко. Я понял, что именно такой работой хочу заниматься на данном этапе своей карьеры».
Воительница пиктов Этайн – преследовательница выживших римлян – стала еще одной сложной ролью. Одним из самых трудных испытаний для Куриленко стала необходимость скакать верхом. До этого у нее был весьма скромный опыт верховой езды – как сама она признавалась со смехом: «Я в жизни даже не прикасалась к лошадям. Я не знала, как на них сидеть. Так что для меня это стало настоящим испытанием, потому что пришлось пройти путь от полного неумения до уверенного галопа».
Маршалл доволен тем, с какой самоотдачей Куриленко взялась и за верховую езду, и за боевые сцены – ей пришлось учиться всему в очень короткое время. Маршалл признает, что тренировки были очень напряженными: «Для начала мы начали активно учить ее ездить верхом. Это было просто необходимо, ее героиня полфильма проводит в седле, потому ей надо было привыкать».
Этайн, героиня Куриленко, не может забыть тот ужас, который ей пришлось пережить в руках римских захватчиков. Она не может говорить, поэтому все чувства может выражать лишь языком тела. Маршалл понимает, что многого требовал от своей актрисы: «Это была самая сложная роль. Там было много буквально физического напора, но она не могла произнести ни слова. Как это сыграть? Ольге это удалось».
«У меня впервые была такая сложная роль, - говорит Куриленко, - У тебя остаются только твои чувства, твои движения, выражения лица. Я считала ее животным, а не человеком. В какой-то момент римляне говорят, что она частично волк – она волчица. Мне кажется, она совершенно дикая».
В противовес Квинтусу, который стоит перед моральной дилеммой, у Этайн одна очень ясная цель. Как говорит Маршалл, «она думает только об одном – как убить римлян».
Игра Куриленко должна была заключать в себе весь смысл противостояния пиктов римской оккупации. Маршалл был более чем удовлетворен тем, как она это сыграла: «У нее очень выразительное лицо. В камере оно буквально оживает, у нее светятся глаза. В этих глазах читается безумная ярость».
