- Не надо было трогать Сталина. Надругались над ним, надругались над народом, над его верой... Народ верил! Сломали веру и ничего не дали. Пшик один. Кукурузника подсунули.
(из фильма)
— Сегодня — на пенсии, а завтра, если опять враги народа или космополиты, мы — здесь. А таких кадров нигде в мире они не найдут. Мы и есть этот бронепоезд на запасном пути.
(из фильма)
...Он умер, но душа его еще жила и долго еще бродила по городу и все искала и старалась понять, что же произошло.
(из сценария)
Двадцать лет шел к экрану сценарий этого фильма. Первоначально драматург Евгений Григорьев назвал его «Отцы-66». Затем к названию ленты, снятой на студии «Беларусьфильм» режиссером Михаилом Пташуком, добавился подзаголовок «Наш бронепоезд». В период съемок картину называли «Сталинские соколы». Она о тех, кого называют сталинистами. События фильма умещаются между двумя праздниками — Первым мая и Днем Победы. Эти девять дней вместили в себя сложный и мучительный процесс переосмысления своей жизни, переоценки ценностей бывшим верноподданным сталинского режима Кузнецовым, несшим в свое время службу на лагерной вышке у пулемета. Он честно прошел всю войну, добросовестно выполнял приказы и вдохновенно кричал в атаках: «За Родину! За Сталина!» И даже не сразу понял, что назначение его на должность начальника охраны в «исправительный лагерь для врагов народа» стало трагическим поворотом в его судьбе... В светлый майский праздник 1966 года Кузнецов случайно столкнется с одним из бывших заключенных. И в нем возникнет неуемное желание понять, что же при Сталине и после него происходило и с ним самим, и со всем народом. А в результате этих размышлений, душевных мук и озарений бывший охранник придет к осознанной необходимости судить себя по самому суровому счету...
— Мы сегодня живем, как известно, в период второй перестройки,— говорит постановщик фильма.— Первая, начатая еще Хрущевым, захлебнулась. А помогли ей в этом так называемые «сталинские соколы», не простившие XX съезда и известного доклада 1956 года о культе личности. Тогда их было много — свято веривших в правоту «вождя», думаю, что. их немало и теперь. Как ни странно, 60-е годы во многом созвучны сегодняшним, 80-м. Хотя бы по ярости идейных споров. Среди противников перестройки— все те же «соколы». В фильме мы не пытаемся обвинить лишь Сталина, хотим показать: рецидивы психологии, порожденной его властью, ощутимо дают о себе знать и ныне. Наверняка сейчас появится целый ряд «лагерных» фильмов, где репрессии будут показаны с позиции человека, сидящего за колючей проволокой. Мы же хотим показать трагедию верноподданного, трагедию человека, нашедшего в себе силы посмотреть правде в глаза. Его смертный приговор самому себе, по сути, становится приговором и тому режиму, который его сформировал.
...В фильме режиссер соединяет игровые эпизоды с неизвестной, «закрытой» ранее хроникой похорон Сталина, речи Берия, изъятых кадров «Парада Победы 1945 года». Хроника не только поможет зрителям окунуться в прошлое, но и усилит, по замыслу авторов, ощущение трагичности основного конфликта. Но, конечно, основная нагрузка легла на актера, исполняющего центральную роль. Это Владимир Гостюхин.
— В моей актерской биографии, пожалуй, лишь Рыбак из фильма Ларисы Шепитько «Восхождение» может сравниться по внутреннему накалу
с образом Кузнецова. Кого-то он будет раздражать, а кого-то, надеюсь, заставит задуматься... Я его не осуждаю: Кузнецов — трагический продукт своего времени. Я попытался прожить ситуацию, в которой он оказался, и я его понимаю. И он не меньшая жертва того исторического периода, чем те. кто томился по другую сторону колючей проволоки.
К тому времени у меня свой счет. Счет Правды! Все эти годы живет во мне потрясение, испытанное после того, как я прочел «Один день Ивана Денисовича» Александра Солженицына. Каждый человек, который чувствует ответственность за то, чтобы подобное не повторилось, обязан вносить в это посильную лепту...
Олег Сильванович
«Советский экран» № 1, 1989 год
