Любовь к Родине, добру, ценностям культуры выражается в «Теме» через драматические судьбы, в конфликтном противостоянии мировоззрений. Именно такие смелые произведения, диаметрально противоположные серой, безликой массе «никчемных» лент, необходимы нам сегодня, хотя горький опыт показывает, что именно они долгое время пробивали себе дорогу на экран с максимальными трудностями.
«Нравственность есть правда». Эти слова Василия Макаровича Шукшина вспоминаются во время просмотра фильма Глеба Панфилова «Тема». Картины, обратившейся к проблемам острым и болезненным, отнюдь не потерявшим злободневности и теперь, хотя ее съемки были завершены еще в конце семидесятых годов. Более того, фильм Глеба Панфилова по сути предвосхитил те бескомпромиссные споры о правде искусства, подлинной нравственности, ответственности человека за свое дело, совести и чести, которые зазвучали в полную мощь в середине восьмидесятых.
Обращаясь к материалам пятого съезда кинематографистов, отчетливо понимаешь, что именно такие смелые произведения, диаметрально противоположные серой, безликой массе «никчемных» лент, необходимы нам.
В одной из телепередач ведущий спросил у конструктора оригинального проекта, годами «прорывавшегося» сквозь бюрократические препоны: «Как вы считаете, когда нам будет нужна эта машина»! Конструктор ответил с печальной иронией: «Она нужна вчера». Разумеется, я далек от того, чтобы механически переносить производственные законы на развитие искусства, но твердо убежден, что наше вчерашнее духовное достояние было бы заметно богаче, если бы не «отстаивались» на полках хранилищ талантливые и правдивые произведения Элема Климова, Алексея Германа, Глеба Панфилова.
Да, многих из героев «Темы» не назовешь «образцами для подражания». Противоречивая фигура известного драматурга Кима Алексеевича Есенина, впечатляюще сыгранная Михаилом Ульяновым, далека от хрестоматийных представлений о заслуженных писателях. Раньше говорили о таких героях— нетипичны, мол...
Однако еще Н. Г. Чернышевский писал, что типичность вовсе не означает массовую распространенность. Дело в характерной тенденции явления. С этой точки зрения герой М. Ульянова, не первый десяток лет растрачивающий свой талант в угоду конъюнктуре, олицетворяет собой процесс, порожденный постоянными компромиссами в жизни и в искусстве, живучим принципом «как бы чего не вышло», желанием густо затушевать недостатки, обрисовать ослепительно-розовыми красками сомнительные эксперименты волюнтаристского толка.
Михаил Ульянов играет сильную личность. Ким Есенин на голову выше иных своих приятелей-беллетристов, поставивших свое перо на конвейер для получения очередного гонорара, которых нигде и никогда не мучают угрызения совести. Драма героя М. Ульянова в том, что пусть поздно, на шестом десятке, но понимает он, что нельзя так больше жить, нельзя писать вещи, нужные кому-то, а не самому художнику. Горькое это прозрение делает характер Кима Алексеевича саркастически едким, вспыльчивым.
Вот Ким Алексеевич играет в демократию: снисходительно выслушивает комплименты постового милиционера и учительницы-пенсионерки, «соображает на троих» вместе с двумя незнакомцами. Вот его словно прорывает волна самокритики и самоуничтожения, и он произносит длинную разоблачительную речь, обвиняя себя во всех смертных грехах. Вот он возмущенно узнает, что его сын бросил престижный режиссерский факультет ради какой-то там эстрады. Но и здесь его беспокоит, кажется, не профессиональная судьба сына, а то, что вереница разговоров и звонков «нужным людям» ради обеспечения парнишке «режиссерского будущего» оказалась теперь бессмысленной...
Привычка жить двойной бухгалтерией настолько укоренилась в сознании Кима Есенина, что ему кажется нелепым требование лейтенанта о штрафе. Не случайно, когда один из героев «Темы» — молодой ученый Андрей делает крупное открытие в области литературоведения, то его начальница, внешне, наверное, не менее благополучная, чем Ким Алексеевич, предлагает как нечто само собой разумеющееся свое соавторство...
Здесь авторы затрагивают еще одну болезненную проблему, о которой в полный голос заговорили только недавно. Бесспорно, во имя продвижения науки вперед можно смирить свое самолюбие, понимая, что провинциальному, не увенчанному высокими званиями и степенями автору очень трудно получить признание, а под крылышком маститого руководителя, глядишь, что-то и получится... Но Андрей, такой, каким его играет Станислав Любшин, выбирает иной путь — борьбы до конца. И эту борьбу он проигрывает — слишком велико неравенство в силах и возможностях.
Андрею приходится уйти из института. И здесь — трагический слом судьбы. Позиция «непризнанного гения». Демонстративный переход на работу в... могильщики местного кладбища. Открытый вызов окружающим. Бесконечные разговоры об отсутствии свободы. И наконец — окончательное решение покинуть Родину...
Долгое время наше киноискусство изображало такие судьбы внедиалектично, а порой и просто карикатурно. Авторы «Темы» предпочитают иной тон разговора. Затравленный взгляд Андрея, его слова о «дяде», который прислал вызов»... В этом обреченном взгляде прочитывается дальнейшая судьба: ностальгия, жизнь воспоминаниями, попытки создать «там» нечто гениальное, постепенное забвение, отчаяние...
Рядом с Андреем — Александра, еще одна героиня картины. Глебу Панфилову всегда удавались женские характеры. Как и в фильмах «В огне брода нет», «Начало», «Прошу слова», «Валентина», «Васса», одну из главных ролей сыграла Инна Чурикова. Ее Александра по профессии искусствовед, сотрудник местного музея. Скромная, сосредоточенная, в строгом костюме, безукоризненно владеющая французским, она как бы олицетворяет собой облик современной интеллигенции. Она, единственная из людей, окружающих Кима Есенина во время его выезда в провинцию, сказала ему правду об истинной, а не «номенклатурной» значимости его творчества, так как органически не способна лгать во имя сохранения добрых отношений.
Ее увлеченность талантливой поэзией рано умершего почти в полной безвестности местного писателя-самоучки передается даже Киму Есенину, который принимает решения прервать свою очередную «заказную» пьесу и написать книгу об истинности народного таланта. Впрочем, авторы дают понять, что решение это, скорее всего, импульсивное...
А завтра все может войти в привычную колею. Но хочется верить, что встреча Кима Есенина с Александрой не пройдет для него бесследно...
Любовь к Родине, к тем безграничным заснеженным просторам, которые так бережно и вдохновенно снимает камера Леонида Калашникова, к шедеврам древнерусской старины, к ценностям отечественной культуры звучит в «Теме» не через абстрактные понятия, а в человеческих судьбах, в конфликтном противостоянии мировоззрений, добра и зла, искренности и фальши, правды и лжи. Картина приглашает к дискуссии всех зрителей, для которых важен вопрос, не как живет человек, а каков он на самом деле!
Александр Федоров
Опубликовано в журнале «Кино» (Литва). 1986. № 11. с.7.
