Кино-СССР.НЕТ
МЕНЮ
kino-cccp.net
Кино-СССР.НЕТ

История кино

Успел сказать своё

Успел сказать своё
Не торопитесь с суждением об этой картине. Она не из тех, что захватывает сразу, с самого же начала. И не потому, что язык ее усложнен и требует особой вдумчивости, внимания. Как раз наоборот — он сух, иллюстративен, и на ум сперва даже приходит мысль о неудаче. Мысль тем более грустная, что режиссера Тамаза Мелиава, снявшего на «Грузия-фильм» «Похищение луны», уже нет в живых и все, что он мог и успел сказать, он сказал и сделал.

Сказал своими, сделанными на «Грузия-фильм» картинами. Первой — «Белым караваном», снятым совместно с Э. Шенгелая, второй — своей картиной «Лондре» и, наконец, этой последней — «Похищение Луны».

Теперь, когда эти его работы видятся разом, не только и не столько проступает сходство, внутреннее единство темы и стиля, сколько мотив начала. Художник, в первой своей работе совсем еще молодой, Т. Мелиава обладал редким даром; чувством нового, обостренной способностью ощущать то, что еще только начинало звучать. Обостренной, может быть, именно в силу молодости, открытости сердца. В «Белом караване» отчетливо прозвучала тема, которая позже, в работах других грузинских кинематографистов, не просто даст блестящие результаты, но разовьется в целое направление.

Что же это была за тема и в чем заключалось то свое, что было отмечено всеми, писавшими о «Белом караване»? Особенность фильма в том, что жизненная реальность осмысливалась в нем с позиций нравственных. Нравственное же, в свою очередь, трактовалось не как сумма требований, предъявленных к человеку сегодня, сейчас, но как исторически сложившаяся категория. Такое понятие, как «национальный характер», включалось в эту категорию естественно и органически. Больше того, сюжетные построения «Белого каравана» брали этот характер в расчет как главную и безусловную ценность. Воззрения старого пастуха, его представления о долге и чести, о предназначении человека — вот что интересовало авторов в первую очередь.

Возвращение национального характера в национальную кинематографию и было тем своим и, по тогдашним временам, новым, что пришло с «Белым караваном».

Казалось естественным и даже закономерным, что найденное будет продолжено. Так сделал сценарист М. Элиозишвили, написавший после «Белого каравана» «Большую зеленую долину», где мотивы первой работы были им художественно завершены. Так сделал и Э. Шенгелая — не впрямую, как Элиозишвили, но сохраняя верность если не букве, то духу раз обретенного. Тамаз Мелиава не любил или не умел завершать — было то свойством характера или свойством и качеством дарования, судить об этом теперь невозможно. Можно сказать лишь одно: он опять начал на ровном месте, снимая «Лондре» — сказку о нищем солдате, которого приняли в нищей деревне за Иисуса Христа.

Эскизность, непрописанность этого полотна очевидны, но теперь стало очевидным и другое: то, что были в фильме основы притчи, прочно укоренившейся ныне в грузинском кино.

Не горюй — не потому, что жизнь тебя не обманет, может случиться так, что обманет и не будешь ты счастлив, но все равно — не горюй. Верь в эту жизнь и в людей, что тебя окружают, помогай им, думай о них, тогда и к тебе придет утешение. Ты и жизнь — вы одно целое, надо только помнить об этом и не оскорблять себя и ее ложью, низостью, предательством. Свадебный стол в «Лондре» с нехитрой его снедью снят, как гимн бытию, радости.

А «Похищение луны» кончается гибелью героя. Роман Константинэ Гамсахурдиа—классический роман современной грузинской литературы— в известной степени параллель «Тихому Дону». Не сравниваем масштабов повествования, разница очевидна, и не в этом суть. Суть в общем: в чувстве исторической вины, которой отмечены судьбы героев, в трагическом аспекте этих судеб, в трезвом и горьком понимании, что новое приходит с кровью и слезами. Об этом написано «Похищение луны», об этом и снят фильм.

Многие мотивы романа, для него весьма и весьма существенные, в фильме опущены. И не потому только, что проза объемнее и все в картину войти не могло. Вскользь сказано о том, что по сегодняшним кинематографическим представлениям как раз выигрышно (мы имеем в виду перипетии покушения на одного из главных героев — комсомольца Арзакана), но режиссеру неинтересно. Зато найден изобразительный эквивалент тому, в чем заключен нравственный, социальный и поэтический смысл повествования: история Тараша Эмхвари и Тамар Шервашидзе, их печальной любви и предопределенной гибели — на этом построен фильм, так протокольно начавшийся, но развивающийся собранно и напряженно.

Однако напряженность эта — особого рода. Если пересказать фабулу, может создаться впечатление, что перед нами лента стремительная. На самом деле напряженность возникает не в смене ситуаций, но в ходе внутренних размышлений героя. Он сознательно отстраняет себя от действия, потому что действовать — это принимать участие в той новой жизни, которая разворачивается вокруг, или бороться против этой новой жизни. Ни того, ни другого князь Тараш Эмхвари не хочет. Не столько в силу своего безразличия — он молод и полон сил, сколько потому, что со всей остротой осознает: пришло время справедливого возмездия, и противиться ему он не должен.

Сознание трагической вины — вины класса перед классом, невозможность и нежелание забыть о ней — именно это Тараша в конечном счете и убивает. Прошлое мешает ему увидеть настоящее, даже такое родное, как любовь Тамар.

Круг мыслей Тараша, круг все более и более суживающийся, определяет стилистику фильма. Он элегичен там, где речь идет о Тараше, и спокойно сосредоточен, когда мы встречаемся с Арзаканом, молочным братом героя, его другом-врагом. Ситуация, взятая в основу романа и фильма, до предела обострена. Арзакан не просто человек новых взглядов, но активный строитель нового, открыто выступающий даже против отца.

Арзакан — О. Мегвинетухуцеси меньше всего торжествующий победитель. Ему, как и Тарашу, дано понять всю сложность времени, испытать ее на себе, быть невольной причиной гибели отца. Отец Арзакана — один из тех, кто в силу укоренившейся привычки тесно связан с бывшими своими господами.

Безупречно точен выбор актеров на роли главных героев, изначально заданная им манера поведения.

Для режиссера чрезвычайно важна и рыцарская доблесть героев, неотделимая от личной храбрости, мужественности и красоты. Красота Тамар, Тараша и Арзакана — одна из составных картины, нечто такое, что входит в нравственную их характеристику. Недаром не раз, не два и не три видим мы их портреты (часто они бывают парными), которые открывают нам внутренний мир героев, их состояние. Одухотворенность Тамар (в ее роли И. Чичинадзе), ум и горечь Тараша.

За сдержанностью Г. Палавандишвили напряжение и тоска человека, который так и не смог осуществить себя.

«Похищение луны» — фильм, до конца Тамазом Мелиава не завершенный. Незавершенный не только в переносном, но и в буквальном смысле — заканчивали его другие. Но задуман и в большей своей части осуществлен он был им. Это чувствуется во многом: в поисках новой стилистики и в непредвзятом взгляде на историю Грузии 30-х годов...

Н. Лордкипанидзе
"Советский экран" № 17, 1974 год
Просмотров: 2449
Рейтинг: 1
Мы рады вашим отзывам, сейчас: 0
Имя *:
Email *: