Как-то незаметно, но естественно и закономерно, не без влияния телевидения, наверно, появился в кинематографе этот жанр — неторопливой, обстоятельной, хроникально-исторической эпопеи, многосерийной эпической фрески, посвященной событиям недавнего (и тогда мы увидим «Освобождение» и «Солдаты свободы») или совсем уж близкого прошлого (и тогда мы увидим «Сибириаду» и «Вкус хлеба»).
Это стремление к летописной многосерийной эпической фрески, к максимальному охвату событий в единый художественный поток, происходит вовсе не потому, что события и обстоятельства, скажем, освоения целины нельзя было бы вместить в односерийную, «нормальную» по метражу картину, сжав подвиг народа до метафоры, до символа. Но потому, что в таком гигантском историческом процессе, каким была минувшая война или освоение целинных и залежных земель, существенны не только конкретные человеческие судьбы первоцелинников, их энтузиазм и героизм, самопожертвование и труд, но — на правах таких же героев кинематографа — те социальные, экономические, научные, психологические предпосылки, которые вызвали к жизни целинную эпопею, которые лежали в ее основе.
Поэтому главным героем тетралогии Алексея Сахарова, наряду с покорителями целины, является хлеб, тот самый казахстанский миллиард, ради которого и началось четверть века назад «великое переселение народов» на целинные земли, которое стало самым значительным подвигом народа и страны после победы над фашизмом и потребовало не только гигантского, ни с чем не сравнимого напряжения всех сил и возможностей, но — и это прежде всего — грандиозной перестройки общественного и индивидуального сознания...
Просто поразительно, как с первых и до последних кадров тетралогии не смолкают жаркие и яростные споры на экране, как сшибаются, схлестываются в естественном своем, невыдуманном драматизме точки зрения, позиции, концепции, мировоззрения. И это понятно, ибо речь идет о хлебе насущном, недаром же так называется первый фильм эпопеи, рассказывающий о предыстории освоения целины, о трудных решениях сотен тысяч людей, оставляющих насиженные места, чтобы отправиться за тысячи верст в бескрайнюю целинную степь, метели, поземки — вспомним, что первый эшелон отправился из Москвы в Казахстан в феврале пятьдесят четвертого... Чтобы начать на новом месте все сначала — с первой палатки на снегу, с первого вагончика в необозримой степи, первой кухни, первого знакомства с трактором, земледелием, землей...
Авторы тетралогии разворачивают перед зрителем огромную панораму человеческих характеров, типов, темпераментов, как и приличествует эпопее — восторженных комсомольцев, отправляющихся на целину со школьной или комсомольской скамьи, демобилизованных солдат, еще не снявших формы, взрослых людей, едущих по зову сердца, по гражданскому долгу или пытающихся уйти от себя, чтобы начать вдали от обыденности новую жизнь, даже недавних уголовников, направленных на целину для трудового воспитания... Различны их судьбы, характеры, цели, но все они люди, и всем им жить здесь, вместе, на этой земле... У каждого из них своя сюжетная линия, они не исчезают из поля зрения авторов в суматохе событий, обстоятельств, перипетий, ибо каждый из них — нота, голос в этом общенародном хоре человеческих судеб. Однако наиболее пристально, безотлучно, постоянно рассматривают авторы три судьбы, три характера, трех главных героев эпопеи — на которых и будет воздвигнута драматургия всех четырех картин — директора целинного совхоза Степана Сечкина (актер Сергей Шакуров), партийного работника Владимира Ерошина (актер Валерий Рыжаков) и ученого почвоведа Игнатьева (актер Эрнст Романов). Отныне, с первой встречи своей на целине, они будут то выходить на авансцену событий, то отступать куда-нибудь на второй план, чтобы потом снова выйти на линию огня, но именно в их судьбах, в их трудной жизни на целине и с целиной воплощается драматургия тетралогии.
Ибо, как выясняется вскоре, во второй и последующих картинах эпопеи, трудности первых месяцев были не самым серьезным испытанием для целинников. В самом начале еще можно было преодолевать неполадки на энтузиазме, всем миром, с налета — запахать целину, построиться, даже привыкнуть к крутому климату здешней зимы. Но мало-помалу все это превратится в быт, удовлетворятся первые потребности, есть уже дома и школы, столовые и клубы, играются первые свадьбы и кажется, что природа покорена, лежит послушно у ног человека...
Однако героев «Вкуса хлеба» ждет еще не одно испытание, еще не одно событие, в котором радость смешается с бедой и болью. Прошло два года, собран первый казахстанский миллиард, но не хватает техники, идут проливные дожди, и хлеб гибнет на корню. А вдобавок начинается ветровая эрозия почвы, и снова сшибаются на экране мнения, концепции землепользования, жизни на земле, отношения к ней. Эта дискуссия, ее повороты, ее влияние на человеческие судьбы и составляет драматическое зерно двух последних фильмов эпопеи, двух последних этапов четвертьвековой битвы за хлеб, за землю, за человека на этой земле. Немало трудных минут приходится пережить героям тетралогии в этой битве идей — и горечь поражений, и радость побед, и вкус сомнений — однако до самого конца эпопеи, до наших дней и Сечкин, и Ерошин, и Игнатьев сохранят высокое человеческое мужество, стойкость и душевное благородство. Свое личное, собственное место в общей борьбе народа за хлеб.
Кинокритик Мирон Черненко
«Спутник кинозрителя», октябрь 1979 года
