В канун выхода на экраны «Мертвых дочерей» хочется вспомнить о классике жанра «хоррор» и посетовать на то, что наши режиссеры так и не научились снимать подобные фильмы (хотя есть исключения, к которым относятся и сами «дочери»).
Вся проблема создания полноценных «ужастиков» даже не в бюджете и обилии спецэффектов, она кроется, прежде всего, в любви к этому жанру, чувстве нереальности бытия и постоянном собственном страхе, порожденном самой человеческой цивилизацией. Если творец знает, что весь мир желает ему только зла, то у него получается настоящее зловещее зрелище, в котором главным остается не кровь и оторванные конечности, а всепоглощающий ужас в каждом кадре, звуке, движении. В настоящее время такого не увидишь, и об этом напоминают лишь старые, затертые картины, вырванные трясущимися руками киноманьяка из обветшалого подземного архива.
Например, мало кому известна экранизация «Франкенштейна» 1910 года, созданная на студии Томаса Эдисона. Некоторые кадры из этого короткометражного фильма (он идет всего 16 минут) заставляют усомниться в том, что он был создан на заре кинематографа, а роль Монстра сыграл Чарлз Огл, представ перед зрителем огромным бродягой с прической «а ля Док Эммет Браун». Сама же трактовка великого романа Мэри Шелли отсылает к произведениям Эдгара По, Роберта Льюиса Стивенсона и Оскара Уайльда, особенно в сцене с зеркалом, когда Чудовище, вытесненное Франкенштейном из своей реальности, исчезает в Зазеркалье. Таков первый Монстр, явившийся неподготовленному зрителю в эпоху немого кино.
Печально известна история с первой хоррор-серией, созданной по роману Густава Майринка «Голем». Впервые глиняный монстр появился в 1914 году, но от той картины остались только сценарий да пара фотографий. Спустя 3 года та же команда (актеры Поль Вегенер, Лидия Салмонова и Рудольф Блюммер) придумала «Голем и Танцор», но и про эту картину ничего практически неизвестно. Лишь «Голем. Как он пришел в мир» 1920 года, приобретя экспрессионистскую форму, полностью дошел до нас, и мы можем оценить всю красоту созданной Рокусом Глизом Праги, этих странных узких улочек и резко угловатых зданий. Картина является прямой наследницей шедевра Роберта Вине «Кабинет доктора Калигари» (который также можно определить как «хоррор»), снятого за год до нее. Спустя 25 лет к истории Голема вернулись во Франции, но этому фильму уже присуща социальная тема, а не мистическая…
О графе Дракуле, как известно, один из первых фильмов был создан Фридрихом Вильгельмом Мурнау в 1922 году и назывался он «Носферату – симфония ужаса» (своеобразный римейк впоследствии снимет Вернер Херцог, но его Носферату в исполнении Клауса Кински утратил весь мистический заряд). Макс Шрек, сыгравший заглавную роль, на долгие годы остался культовой личностью (как известно из «Тени вампира», он был настоящим кровососом!). А ведь все шло к тому, что эту картину могли и не увидеть зрители. Вдова Брэма Стокера обвинила Мурнау в плагиате, и даже замена имени вампира на графа Орлока не спасло фильм от запрета на прокат. Все известные копии были уничтожены, и лишь после смерти вдовы в 30-х годах всплыла одна чудом сохранившаяся лента, которую до сих пор тиражируют. Видимо по этой же причине (я имею ввиду кончину миссис Стокер) появилась еще одна великая экранизация «Графа Дракулы», поставленная Тодом Браунингом, где свою самую знаменитую роль сыграл Бела Лугоши. Неизвестно, был ли он на самом деле вампиром, но в гробу он поспать любил.
К великому сожалению Лугоши (хотя это его вина – не надо было отказываться от такой роли!), он недолго оставался в фаворитах у зрителей. Почти одновременно с ним появился на свет тот самый «Франкенштейн», которого все мы знаем, уважаем и старательно копируем из фильма в фильм. Именно образ, созданный режиссером Джеймсом Уэйлом, гримером Джеком Пирсом и актером Борисом Карлоффом, занял умы неподготовленных в те времена к такому ужасному зрелищу зрителей. А многие сцены (с ветряной мельницей, лабораторией ученого) можно теперь увидеть во всех мало-мальски заметных ужастиках. Подобный же казус произошел и с одной из первых картин о живых мертвецах – «Белым зомби» Виктора Халперина, где их повелителя играет все тот же Бела Лугоши. В ней были лишь набросаны некоторые темы, связанные с культом вуду и зомби, которые впоследствии расцвели в более поздних картинах. И зрителю остается только следить за великолепной игрой Лугоши и не обращать внимание на несовершенство многих спецэффектов.
Безусловно, в так называемый «золотой век «Юниверсал»» были созданы многие классические хорроры, но не будем забывать, что это были 30-40е годы прошлого века и многие эффекты сейчас смотрятся как анахронизмы. Многие ценители данного жанра признают, что это кино лучше смотреть для самообразования и эстетического удовольствия, с чем я полностью согласен. Остается только жалеть, что в наше время нет ни Белы Лугоши, ни Бориса Карлоффа, ни Лона Чейни – гениев той далекой поры. Возможно, сейчас их талант расцвел бы другими красками, хотя не исключен и другой вариант, если учитывать компьютеризацию кинематографа…
Настоящим прорывом, скачком от милых масок и невидимой смерти к жутко реальным монстрам и крови стал культовый фильм Джорджа А. Ромеро «Ночь живых мертвецов» 1968 года. Уже один факт, что главным героем стал негр, говорит о новом взгляде на мир ужасов, требующем спасителя рода человеческого любого цвета кожи, пусть даже голубого. В этом фильме поражает также черно-белая съемка, сильно смахивающая на хроникальную, а уж финал с крюками отсылает к «рассерженным», тем более, что год создания напрямую связан с волнениями в Европе и Америке. Ромеро стал отцом подвида хоррора – фильмов о зомби, которые не подвластны никакому хозяину. Мертвецы просто взяли и восстали из могил, чего ранее не снилось и в страшном сне. Следующие фильмы маэстро из этой серии («Рассвет мертвецов» и «День мертвецов»), к сожалению, получились не столь удачно. Не получилось того самого саспенса, который не отпускает тебя ни на секунду. Правда, римейк этой эпохальной картины, снятый в 1990 году Томом Сэвини (тем самым, который сыграл в культовом фильме «От заката до рассвета»), на форумах называют шедевром, что небезосновательно, потому как режиссеру удалось выйти за рамки повтора и дани великому творению.
«Ночь…» открыла дорогу многим молодым режиссерам, доселе лишь мечтавшим пролить кровушку на зрителей. Появились более жестокие и кровавые вариации на тему маньяков-убийц, которую еще успел разукрасить непреодолимым ужасом маэстро Альфред Хичкок в «Психозе» и «Исступлении». В «Техасской резне бензопилой» Тоба Хоупера (чью страсть к убийствам так ловко умерил в «Полтергейсте» Спилберг!) нам не показывают реки крови, но работающая бензопила не устает напоминать о том, что она что-то пилит. Фильм, как и многие в те годы, навеян историей реально существовавшего маньяка по имени Эд Гейн, а некоторые детали (например, скамейка из человеческих костей) и по сию пору повергают в шок. Чуть позже в культовом «Хэллоуине» Джон Карпентер создал еще один стойкий кинообраз – Майкла Маерса (более поздний персонаж Джейсон, практически, слизан с него). А на роль его противницы не без умысла пригласили Джейми Ли Кертис, дочь Джанет Ли, сыгравшей первую жертву Нормана Бейтса в «Психозе». Теперь и дочке предстояло стать «королевой крика». Вообще, на счету Карпентера не один потрясающий хоррор, достаточно вспомнить «Князя тьмы» или «Туман» (что уж говорить о «Нечто», хотя сами критики больше любят старую версию этой жуткой истории…). К мистическому миру в 70-е обратились и видные мастера экрана, например, Ричард Доннер («Предзнаменование»), Роман Поланский («Ребенок Розмари»), Уильям Фридкин («Изгоняющий дьявола»). Из них лишь последний прибегнул к натурализму и жуткому гриму, остальные взяли зрителя за живое благодаря своему таланту рассказчика (в случае же с Поланским страх нагнетался и от сознания того факта, что именно его жена была зверски убита бандой Чарли Мэнсона).
В эпоху пепси и Мадонны хоррором занялись абсолютно безбашенные Сэм Рейми (серия «Зловещие мертвецы»), Джо Данте («Вой», «Гремлины»), Уэс Крейвен («Кошмар на улице Вязов»), Джон Лэндис («Американский оборотень в Лондоне»), Стюарт Гордон (серия про «Реаниматора»), Клайв Баркер («Восставший из ада»). В 80-е также вновь произошел всплеск внимания к мертвецам, достаточно вспомнить «Возвращение живых мертвецов» Дэна О’Бэннона и те же «Зловещие мертвецы», не говоря уже о сиквелах Ромеро. Появились и новые герои хорроров: Джейсон («Пятница, 13-е»), Крюгер («Кошмар на улице Вязов»), кукла Чаки («Детская игра») и, конечно же, сенобиты («Восставший из ада»). А в Италии вовсю работали каннибалы, демоны и те же зомби в картинах Руджеро Деодато, Ламберто Бавы и Лючио Фульчи…
Все изменилось в 90-е, когда на смену гриму стали приходить компьютерные спецэффекты. Постепенно зритель привык к тому, что картинка прилизана и идеальна, и фильмы о всякой нечисти перестали пользоваться популярностью. Если в начале этих тяжелых времен еще пытались нас увлечь появлением новых героев, подобных «Кэндимену», то ближе к новому столетию хоррором занимаются лишь старички вроде Карпентера («Вампиры») или спятившие гении Родригес и Тарантино («От заката до рассвета»). Многие монстры из последнего шедевра каким-то чудесным образом оказались в чарующем фильме из серии «Байки из склепа» - «Рыцаре демонов ночи», где заглавную роль блестяще сыграл Билли Зейн. В такое вот время даже сам Уэс Крейвен обратился к подростковым ужастикам типа ироничного «Крика», в котором вернулись на свое место маньяки с ножами…
И сейчас нас трудно удивить и испугать. В основном нам преподносят обильно намазанную иронией продукцию, и лишь японские, канадские и австралийские работы порой могут вызвать икоту от страха и ужаса. Вполне возможно, что именно за русским кино настал черед пугать, и пробой пера можно назвать «Мертвых дочерей». Хотя и до них у нас имелась пара фильмов, заставлявших стыть кровь в жилах. Это, прежде всего, «Псы», рассказывающие о животных-людоедах. Помнится, при просмотре я не раз ловил себя на мысли, как мне потом выйти во двор – там же куча собак! Еще одна картина, достойная внимания любого ценителя хорроров, называется «Доминус». Это киноальманах, состоящий из двух историй. Одну из них – «Хозяин» - снял Александр Хван, и именно от этого жуткого сюжета Брэдбери пробирает до костей. Человек просто косит траву, а где-то миллионы людей гибнут под бомбежками и в концлагерях. Новелла выполнена в приглушенных, коричнево-земляных тонах, и уже одно это давит на психику. Атмосферой страха пропитан и фильм Альберта Мкртчяна «Прикосновение», в котором задействованы, как и в «дочерях», духи умерших, так называемые «форзи». Без ужаса, но с интересом можно смотреть «Упыря» (сценарий к нему, кстати, написал Константин Мурзенко) с Алексеем Серебряковым и «Пьющих кровь», о которых я уже говорил при обсуждении «Ведьмы».
Самые же последние картины подобного жанра, созданные Андреем Искановым, весьма ценятся на форумах Интернета. Я имею ввиду фильмы «Гвозди» и «Angst», в которых сильно проявление шизоидности происходящего. Герои Александра Шевченко переживают эмоции и желания, которые несовместимы с жизнью. Если в первом сюжете киллер забивает себе в голову гвозди, чтобы унять боль (это мне напомнило сцену с дрелью из «Пи»), и благодаря этому видит все в ином свете, то во втором уже обычный разговор приводит к сумасшествию. Эти фильмы не каждый может выдержать, как и работы Яна Шванкмайера, но они тем не менее цепляют зрителя иррациональным страхом и напряжением.
Что ж, возможно, Исканов и Руминов подойдут на роль Ромеро и Браунинга. Время покажет. А пока смотрим «Мертвых дочерей» и не забываем, что права на римейк этой картины уже куплены американцами, а это, несмотря ни на что, говорит о многом.
Макс
