Обычно киноэпопея — это экранизация какого-нибудь масштабного литературного, как правило, классического произведения («Война и мир», «Потоп» и другие). Между тем крупные художники мирового кино в последнее время все чаще создают грандиозные эпические полотна по оригинальным сценариям («Двадцатый век» Б. Бертолуччи). Вот и четырехсерийная поэма Андрея Михалкова-Кончаловского «Сибириада» поставлена по сценарию, написанному режиссером совместно с В.Ежовым.
За пять часов экранного времени перед нами проходит жизнь нескольких поколений двух сибирских семей — Устюжаниных и Соломиных — от начала века до шестидесятых годов. Такое сюжетное построение, осуществляемое вне телевизионного экрана, всегда таит в себе опасность стать утомительным для зрителей, привыкших, что кинематографу присуще динамичное, ограниченное стандартным метражом действие.
Однако «Сибириада» смотрится с неослабевающим вниманием — и это результат не только отличной режиссерской и операторской работы (Л.Пааташвили), но прежде всего — исключительно точного выбора актеров на главные и эпизодические роли. Так, например, Алексея Устюжанина играют три разных актера, но в их игре постоянно ощущается общность характера — неукротимого, отчаянного, отдающегося до конца своему делу. Впрочем, эти черты — общие для всего рода Устюжаниных, в котором, как в зеркале, отразилась судьба народа, судьба революции.
Роль их врага — Спиридона Соломина играет актер Сергей Шакуров. И этот образ по-своему типичен, силен: свое, «кровное» Спиридон так просто не отдаст...
В жизнь затерянной в необъятных сибирских лесах и болотах Елани, куда даже известия о революциях и войнах доходят с немалым опозданием, неумолимо вторгается история. Ведут отсчет времени хроникальные монтажные переходы. Взрывается музыкальный лейтмотив Эдуарда Артемьева, как бы вобравший в себя рев заводских гудков и паровозов, скрежет металла, шипение раскаленной огненной лавы, шум дождя, ветер и поэзию...
А рядом, как символ нетленности бытия и памяти, возникает связующее звено «Сибириады». — Вечный Дед (П. Кадочников). С этим героем — загадочным и мудрым связана еще одна особенность фильма: полуфантастические события могут совершенно органично вторгаться в предельно реалистические перипетии сюжета. Более того — иногда они выглядят настолько правдоподобно, что их можно назвать даже натуралистическими. Таков экранный мир А. Михалкова- Кончаловского. В своей работе он старается сделать открытие, внести в сложившиеся каноны не только новые сюжетные построения, но главное — неординарные мысли. Есть режиссеры, всю жизнь разрабатывающие какой-нибудь один мотив, одну «золотую жилу», из картины в картину повторяя вариации. Кон-чаловский, напротив, каждый раз снимает фильм в ином ключе, ином стиле, используя разные жанры и фабульные решения.
Взяв за основу «Сибириады» судьбы обобщенных народных образов, Кончаловский добивается их абсолютной жизненности, конкретности.
Нет нужды рассматривать в этих небольших заметках все сюжетные линии и удачные актерские работы фильма. Как уже отмечалось, в «Сибириаде» собран великолепный ансамбль единомышленников. Поэтому ограничимся лишь двумя героями картины — Алексеем Устюжаниным (Е. Леонов и Н. Михалков) и Таей Соломиной (Е. Коренева и Л. Гурченко).
Смешная рыжая девчушка совершенно случайно встречает бесшабашного семнадцатилетнего парнишку, приехавшего в родную Елань после долгого отсутствия. Неловко танцует с ним «Утомленное солнце», кажется, целуется разок и... потом ждет его всю войну, и еще шесть лет после.
Бывает такое? Наверное.
А лет через двадцать решено поставить в заброшенной Елани буровую, и устанавливать ее приезжает все тот же мальчишка, только «чуть» постарше: в парадном костюме с медалями. И вновь он встречает ту девчонку: теперь уже одинокую сорокалетнюю женщину, и...
— Ну это уже бывает только в кино,— слышится мне скептический голос читателя.— Там всегда так. Раз вынес Алексей с поля боя командира, так окажется, что он тоже Еланский. Раз ждала шесть лет, значит...
И он будет прав, этот скептик. В «Сибириаде» все происходит по таким условным законам. Конечно же, вероятность того, что спасенный командир родом из Елани, ничтожна. То же можно сказать и о том, что Тая и Алексей снова встретились и полюбили друг друга. Однако не зря «Сибириада» названа поэмой. Она основана не на правдоподобности, а на правде. Правде искусства. Правде, рожденной вымыслом авторов, который подсказала им сама жизнь.
Покорение Сибири показано в фильме безо всякой помпы: идет обычная, кропотливая, тяжелая работа. Й ведут ее люди. Обычные люди. Пусть они даже и носят на груди ордена. Среди них не найти привычных в прошлом «киноидеалов». Вот и героическая смерть Алексея Устюжанина показана в картине неожиданно просто, без громких слов. И только неукротимая стихия пылающей долгожданной нефти, переливаясь, бушуя огромным факелом, звучит реквиемом и одновременно началом новой эпохи. Сибирь не спешит отдавать свои богатства людям…
Сейчас еще рано предполагать, какое место займет «Сибириада» в истории мирового кинематографа. Но одно несомненно: перед нами одно из самых значительных произведений последних лет...
Александр Федоров
