Это, быть может, Джелал-оглы, сейчас Степанован, город, где работал Степан Шаумян. Это, возможно, Караклис или Нор-Баязет, в котором был расстрелян дашнаками Саруханян. В этом маленьком городе есть базар, станция, городской сад с ротондой, парикмахерская и должно быть не более 10 000 жителей.
Кажется, что здесь не может быть ничего интересного. Здесь все живет однообразной жизнью с тех далеких времен, когда возник этот маленький город из какой-нибудь деревни, превращенной волею царского наместника в уездный центр. И, конечно, большая заслуга авторов сценария «Горный марш» Н. Абрамова и С. Кеворкова в том, что они сумели показать, как в этот маленький городок, в этот замкнутый мирок ворвался свежий ветер Великой социалистической революции.
Ярко, колоритно и интересно сумели показать авторы сценария эти великие дни в маленьком городке. Люди, которым, казалось бы, сама судьба в день их рождения уготовила самую серенькую жизнь, не только изменились, но и стали подлинными героями, борцами за пролетарскую революцию, за которую они пошли отдавать свою жизнь.
Крестьянин-кувшинщик, полный лютой ненавистью к тюрку Мустафе, разбившему лучшие его кувшины, идет на следующий день в бой плечом к плечу со своим вчерашним врагом-тюрком и готов, защищая его, отдать свою жизнь.
Старый провинциальный врач Аветисян, вскормленный толстовскими проповедями и «принципиально» не занимающийся политикой, уходит с большевистским отрядом в горы и там гибнет, защищая советскую Армению. Мать семейства — Асмик, бурчащая на мужа за то, что он вмешивается не в свои дела, становится пламенным оратором и зовет народ к восстанию.
Успех авторов сценарии заключается именно в том, что ям удалось создать колоритные, запоминающиеся образы, овеять их теплом, подметить в них черты не только революционного пафоса, но и простые человеческие, порою смешные, порою трогательные, всегда характерные и потому художественно правдивые черты. Детали, жанровые сцены, своеобразный армянский народный юмор придают этому сценарию новизну и оригинальность. Внося юмор в сценарий, хорошо разрабатывая жанровые сцены, сценаристы нашли в себе достаточно чувства меры для того, чтобы не окатиться к бытовизму, к любованию экзотикой, а сумели эти элементы удачно вкрапить в произведение большого идейно-художественного звучания.
Лейтмотивом сценария является тема изжития национальной вражды, с таким усердием разжигаемой царским и дашнакским правительствами. Эту тему сценаристам удалось удачно раскрыть в ряде эпизодов их произведения.
Но все же тема дружбы народов проведена лишь в ряде эпизодов. Авторы не нашли центрального конфликта, который бы раскрыл эту тему с достаточной полнотой. Отсутствие центрального конфликта в сценарии, конечно, является порокам драматургического построения «Горного марша». Ряд сюжетных линий развивается почти самостоятельно. Эпизоды, связанные с парикмахерской, сами по себе интересны, но они не включены непосредственно в единое действие сценария, а связаны с ним лишь отраженно. То же можно сказать о ряде эпизодов на базаре, кстати, часто шаблонных (осёл со шляпой и покупка фрака).
Внимание будущего зрителя будет привлечено не столько интригой, сколько развитием характеров фильма и отношением к ним авторов. В этом своеобразие сценария. Но это одновременно является и самым значительным недочетом сценария.
Жанризм, детализация, концентрация внимания на второстепенных действующих лицах заслоняют порой в сценарии основную его тему и ведущих его героев. Это в равной степени относится к профессионалу-партийцу Рубену, рабочему Левону и к солдату — большевику Вартану и, наконец, к тюрку Мустафе. Идейная значимость этого последнего образа для сценария намного больше тех сюжетных функций, которые приданы ему авторами. Мустафа не столько участник событий, сколько объект борьбы, происходящей в сценарии. Придание этому образу большей целеустремленности обогатило бы конфликт и, быть может, дало бы возможность сценаристам найти центральный драматический узел, отсутствие которого чувствуется в произведении.
Сильным в деталях, удачно справившимся с фигурами второго плана авторам часто не хватает того же мастерства в сценах большого трагического напряжения, которые лишь намечены, но не разработаны с необходимой полнотой и глубиной.
В сценах гибели доктора, предательства Даниэляна, финальных эпизодов боя авторы остались верными своей манере. Они ограничивают свои возможности тем, что передают эти сцены в основном через детали, не создавая трагических ситуаций, не поднимаясь до патетики.
Это особенно обидно именно потому, что та сцена, где авторам удалось этой патетики достичь,— разговор отца с Вартаном, идущим на расстрел, — является наиболее сильным местом в сценарии. То, что таких сцен в сценарии мало, есть результат его скорее повествовательной, а не законченной драматургической формы.
Но будем справедливы. При наличии ряда недостатков «Горный марш», сила которого в его простоте, безыскусственности, теплоте и любви, с которой авторы изображают своих героев, является хорошим, правдивым произведением о победе советской власти над дашнакской контрреволюцией и о людях, беззаветно и преданно Стлавшихся за победу Октября.
И. МАНЕВИЧ и П. ГРИГОРЬЯН
«Искусство кино» №6, 1937 год
